Стейс Крамер - Необычайное похищение (СИ)
Сам Скопин-Шуйский не любил зрелище пыток и казней, но считал, что таким образом палачи исполняют свой долг.
После этого князь Михаил принял участие в осаде Калуги, куда отступил разбитый Болотников. Восстание не хотело затухать. Отдельные подразделения мятежников совершали дерзкие вылазки, нападали на дворянские обозы.
В одной из деревень Скопину-Шуйскому пришлось в лютый мороз штурмовать опорный пункт мятежников. Те облили водой высокий, сооруженный ими вал, сделав почти неприступную ледяную крепость.
Так как орудия отстали, князь Михаил приказал спешиться и захватить крепостницу штурмом. К тому времени Скопин-Шуйский уже имел приличный опыт и массу лично порубленных жертв.
Прикрывшись от мушкетных выстрелов тяжелыми стальными щитами, люди князя полезли, опираясь на плечи друг другу, по скользким стенам. Московские стрельцы князя при этом обстреливали вершину вала.
Но неожиданно на штурмующих полилась обычная ключевая вода. Вроде бы не страшно, только не тогда, когда царит такой лютый мороз, что сворачивает носы. Бросая щиты и замерзая на ходу, солдаты Скопина-Шуйского подались назад. Это было бегство.
Князь Михаил приказал срочно палить костры и отогревать бойцов.
Пришлось задержаться и подождать подхода артиллерии. Получилось разрушить ледяную стену и ворваться к мятежникам.
Они сражались храбро, среди них было не мало женщины и совсем юных пацанов, почти детей, которые стреляли из маленьких луков и кололи ножами пытавшегося приблизиться к ним неприятеля.
Все это произвело впечатление на князя Михаила. Тогда он впервые приказал справить молебен по убиенным повстанцам и запретил пытать пленных.
Тяжело было князю видеть смерть и мучения русских людей. Но долг есть долг.
При осаде нового оплота мятежников Скопин-Шуйский руководил «особым полком по другую сторону Калуги». Общее командование тогда царь Василий поручил своему брату Дмитрию. Тот пробовал захватить Калугу схода. Штурм проходил сумбурно, Болотников снова вдохновлял своим примером повстанцев, умело руководил обороной, появляясь в самых опасных местах и переходя от обороны к отвлекающим контратакам.
Штурм Калуги был отбит, царские войска понесли значительные потери. Действуй Болотников более решительно, ему бы, возможно, удалось переломить ход боевых действий. Но подоспел со своим особым полком Скопин-Шуйский, и предпринятая с большим опозданием вылазка повстанцев закончилась их разгромным поражением. Мало того, люди князя Михаила ворвались в город и могли бы захватить его сходу, если бы не медлительность Дмитрия Шуйского, который не поддержал атаку и был скор лишь на расправу над беззащитными пленными.
Тем не менее, Болотникову пришлось уйти, повстанцы окончательно утратили инициативу. Тут еще хищные польские паны, не желая у себя подобной крестьянской войны, направили Василию Шуйскому в подмогу наемные полки.
Болотников отошел к Туле, самому крупному производителю орудий, городу мастеров и крепких ратников. С юга к нему все еще продолжали прибывать казаки и мужики со всей Руси спешили под знамена своего защитника.
Василий Шуйский, прозванный «боярским царем», отправил посольство с богатыми дарами к Крымскому хану, чтобы тот закрыл подход подкреплений к мятежнику с юга, а сам собрал крупные силы, не жалея ни денег, ни людей.
Своими успешными действиями и незаурядным умом Михаил Скопин-Шуйский снискал себе большое уважение и был поставлен во главе передового войска, направляющегося к Туле. В это время Дмитрий Шуйский все усилия прикладывал к тому, чтобы отыскать припрятанные мятежниками клады.
В июне на ближних подступах к Туле произошло крупное сражение. Начало лета выдалось дождливым, дороги размокли, орудия увязали в их хищных объятиях. Бойцы Блониткова, почти сплошь из простонародья, умело использовали топкость местности и деревянные засеки. Им довольно долго удавалось сдерживать натиск кованой конницы. Отборные дворянские отряды несли серьезные потери. Приходилось ждать пехоту. Лишь стрелецкие приказы смогли, наконец, оттеснить повстанцев за высокие городские стены. Они дралось отчаянно. Никогда еще Скопин-Шуйский не видел столь лютых вояк. Мужики словно грибы после дождя выскакивали из-за засек и насаживали на рогатины рыцарских кавалеристов.
Мятежники, особенно из числа тульских оружейников, были не столь просты. Против стрельцов они стали использовать маленькие, выстроенные в шеренги пушечки, которые выкашивали стрелецкий строй. Сколько солдат в белых камзолах полегло под обстрелами, сколько мужиков погибло в этом противостоянии! Помутились из-за тысяч кровавых ручейков тульские топи.
А тучи хищного воронья слетались на мертвечину и радостно орали, предвкушая долгий пир. Русский бунт. Кровавый и беспощадный. Быть может, справедливый по сути, но что он дает? Лишь многочисленные жертвы.
Подход татарских кочевников окончательно решил исход битвы. Кочевники осыпали неприятеля стрелами и стараясь маневрировать, чтобы ослабить губительный эффект артиллеристской стрельбы.
Дорогую цену пришлось заплатить царскому войску за победу, но кольцо блокады вокруг Тулы оказалось окончательно замкнуто.
Крымские татары хоронили своих погибших на общем огромном погребальном костре. Считалась, что огонь позволит душам правоверных перейти прямиком в рай.
Погибших русских отпевали многочисленные попы. Приятный аромат ладана перебивал удушающий запах тлена. Среди павших в тяжелых боях было немало и представителей знатных родов.
Тогда, шагая вместе с владыкой митрополитом Кириллом, Скопин-Шуйский спросил у главы церкви:
— Отчего же люди, созданные по образу и подобию Божьему, так злы и не знают жалости? Почему убивают друг друга, истязают пленных?
— Потому что грех и гордыня наполнили их сердца, — сказал, тяжело вздыхая, Кирилл.
Князь Михаил задал давно интересовавший его вопрос:
— Но, если Бог ненавидит грех, то почему он допускает его?
Митрополит елейным тоном ответил:
— Тайна сия не подвластна людям!
Скопин-Шуйский даже начал сердиться:
— Это то же самое, что сказать я не знаю!
Митрополит, стараясь не показать раздражение и перевести разговор, спросил князя:
— А какое мнение по этому поводу у вашей светлости?
Воевода Михаил в раздумье наступил на ручеек крови, еще не успевшей впитаться в землю. Под сапогами зачавкала багровая жижа. Скопин-Шуйский предположил:
— Думаю, грех и зло были изначально созданы Всевышним, чтобы люди не слишком наглели и жирели.
Кирилл спокойно сказал:
— Грех не от Бога.
Князь Михаил, обладавший неплохой памятью, возразил:
— Сказано в Евангелии от Иоанна: «Через него появилось все то, что имеет начало — и без него не появилось ничего, что не имеет начала». Если грех имеет начало, то он тоже создан Господом Богом.
Митрополит покачал головой:
— Ты мудрый, князь. Но я не советую тебе этой темы касаться. Постичь подобное разумом никак нельзя!
Скопин-Шуйский и с этим не согласился:
— Почему нельзя? Человек рано или поздно способен осознать и постигнуть любые тайны!
Митрополит возразил:
— Ну, вот взять, например, молнию. Почему она сверкает? Можешь ты это осознать? Вот и принимай верой, что она — гнев Божий.
Князь хотел и на это высказать свое мнение, как вдруг в войске началась свара, несколько тысяч татар решили под шумок ограбить обоз.
На этот раз Скопин-Шуйский с удовольствием рубился с татарами. Не родные люди — не жалко.
Правда, Али-Хану, предводителю татар, удалось быстро успокоить крымчаков. Конфликт был исчерпан. Началась совместная осада Тулы.
Первые три недели прошли во взаимных стычках и обстрелах. К началу четвертой недели подтянулась осадная артиллерия, стали массивно обстреливать город.
По ночам мятежники пытались делать вылазки, но их ждали в засаде лучшие стрелецкие сотни. Однажды несколько отчаянных мужиков все же смогли прорваться к орудиям и вывести из строя четыре осадные пушки.
Тогда князь Дмитрий в ярости приказал идти на штурм мятежного города. Царские воины взбирались по многочисленным лестницам на крутые тульские стены. Повстанцы стреляли метко, но пару башен поначалу удалось захватить. Однако отборный полк повстанцев во главе с самим Болотниковым обрушился на изможденные царские войска. Тут еще кто-то проорал:
— Михаил Шуйский убит!
Повстанцы вдохновились. Штурм был отбит.
Михаил Скопин-Шуйский был жив, но ему не повезло: облили горящей смолой, чтобы не изувечиться, пришлось нырять в ров. Князь Михаил сильно ушибся, его выволокли на носилках вместе со многими сотнями других солдат.
Но Болотников был обречен. Царское войско получало все новые подкрепления, а мятежники оказались надежно блокированы. Тулу подвергали беспрерывным обстрелам. Город пылал, рушились дома, начался мор.
