Александр Мазин - Государь
Прозвище сын Такшоня Геза получил не совсем заслуженно. Среди современников-правителей были и покровавее. А Геза всего лишь перерезал тех, кто посчитал неправильным его наследование отцу. Согласно лествичному праву, практиковавшемуся в Венгрии, на его стол должен был сесть старший в роду, но Геза оказался сильнее обычаев. Духарев знал его лично и относился к нему с симпатией. Геза был прекрасным воином. А как позже выяснилось, еще лучшим политиком. Женился (правда, с подачи отца) на дочери одного из сильнейших лидеров – владыки Трансильвании. Девушка эта, кстати, считалась самой красивой женщиной Венгрии.
После смерти отца Геза резко сузил внешнюю, то бишь разбойную деятельность (очень вовремя!) и даже крестился лет десять назад. Причем тоже грамотно: мимо немецкого и византийского духовенства – непосредственно у представителя Папы Римского. А за год до этого официально замирился с германским императором Оттоном. Кстати, крестившись, подданных приводить к Христу не стал, а сам продолжал приносить жертвы старым богам. На претензии духовенства отвечал так: я – человек небедный. У меня на всех хватит. Кстати, и жен, коих по языческому обычаю у него было несколько, от себя гнать не стал. В общем, делал Геза Такшоневич всё, что хотел, и всё ему с рук сходило. И более того, неизменно приводило к укреплению государства.
Кстати, когда пару лет назад в Священной Римской империи германской нации началась заварушка, Геза плюнул на договор и хапнул часть Австрии.
Вряд ли он стал бы злоумышлять против киевского князя, но не все угры ходили строго под своим лидером. Иные не прочь были и пошалить. Но в сравнении с печенегами это была капля в море.
Впрочем, воям уличского князя было без разницы, кого бить. Кто сунется – тому и смерть.
Неужто теперь пришла очередь своих, уличей?
Напрасно Духарев переживал за уличей. Ему бы лучше за свою чать да дружину беспокоиться.
Утром уличские вожди нанесли удар. На этот раз, похоже, в полную силу. Поперли со всех сторон несметным числом, да не дуром, а с опаской: каждый прихватил здоровенную вязанку хвороста, которой и прикрывался, будто щитом. А первые вообще с деревянными щитами шли: грубыми, тяжелыми, связанными кое-как, но в качестве защиты весьма эффективными.
Гридни, конечно, искали бреши. Находили, стреляли и попадали. Однако это несерьезно. Пять минут – и дело дошло до рукопашной.
Тут хворост тоже помог – уличи кидали его под ноги, чтобы удобнее было лезть на сани.
Да и щиты пригодились. Упершись человек по десять-пятнадцать, смерды сдвигали сани, продавливали кольцо защитников… Которых было катастрофически мало. Духарев понял: лагерь не удержать. Уцелеть бы самим!
«Все ко мне!» – протрубил он.
Тренированная гридь тут же отступила, перестроилась кольцом. Заслонив слабых: раненых, челядь…
Сразу стало легче. Привычный строй, привычная работа. Духареву вспомнилось, как вот так же стояли на Хортице против печенегов Курэя…
Эх, не повторить бы судьбу Святославовой дружины!
Большая часть уличей, оказавшись в лагере, тут же кинулась грабить. Но не все. Больше половины лесовиков, понукаемых кто – местью, кто – волей вождей, столпились вокруг крохотного островка духаревской дружины… и остановились.
Гриди осталось – шесть неполных десятков (многие полегли во время первого натиска), но идти на железную стену смердам было страшно. Помнили, что из этого может выйти.
И тут подоспели смелые.
Толпа звероватых мужиков с топорами да копьями мало отличалась от остальных уличей. Но всё же отличалась.
Во-первых, они были полуголые, в каких-то лохматых шкурах. Во-вторых – бесстрашные. Судя по безумным мордам – явно чем-то опоенные.
Эти – не сомневались. Вопя, приплясывая на ходу, размахивая своей скорее охотничье-сельскохозяйственной, чем военной снастью, они сходу накатили на гридь.
Пусть рогатина и не военный инструмент, а топор дровосека слишком неуклюж для правильной битвы, но и тем и другим можно запросто крушить щиты, шлемы, панцири и кости под ними.
Да уж! Не обманули жрецы. Этакое берсерочье равнодушие нападавших к ранам однозначно приписывалось «божественному» вмешательству. Посредством известных психотропных средств натурального происхождения.
Рубилово получилось страшное. Мечи дружинников секли руки, ноги, головы… Но людей-зверей было не остановить. Иному меч втыкался в живот, а он насаживался еще больше, вцеплялся руками в дружинника и вытаскивал его из строя… Где гридня тут же и забивали. Безумцы лезли нахрапом, вбивали с размаху топоры в щиты, тут же гибли, но им на смену приходили другие. Шуйцы гридней немели от удвоенной, утроенной тяжести…
Кольцо дружинников сжималось. Духареву пришлось самому встать в строй. Рядом с ним оказался Мелентий.
Сергей не стал его прогонять: похоже, так и так конец. Даже сдаться не получится. Эти – порвут.
Рост и длинные руки давали Духареву кое-какое преимущество. Щит он тоже брать не стал. Меч – в левой, сабля – в правой. Ошибки не допускаются. Подпустишь упыря к себе – конец.
Так что приходилось не подпускать. Колоть в туловище Сергей избегал – чтоб клинок не увяз. Мечом он по большей части парировал, а вот сабля трудилась. Добрый дамаск запросто сек кольчуги, так что мясо и кости ему были – как ножу холодец. Разил Духарев без промаха. Бесноватые совсем не береглись…
Краем глаза заметил: Мелентий бьется уже мечом. Копье где-то затерялось. Вернее, в ком-то.
Слева от Духарева – Развай. Спокойный, сосредоточенный. Дышит ровно, бьет точно. Удар – труп.
А вот у Сергея дыхание уже начало сбиваться. Возраст. Черт! Ну когда же они кончатся?
Безумцы кончились.
Но не кончилась битва.
Внезапно перед Духаревым появился не полуголый псих, а нормально одетый смерд. Заорал, выпучил глаза и метнул дротик. Ловить было нечем, уклоняться нельзя (за спиной – люди), так что отбил. Вернее, срубил. Не совсем удачно. Древко отскочило в лицо, рассекло скулу. Хорошо, что в глаз не попало.
На смену зарубленному метальщику пришли сразу двое. У одного тоже дротик, а вот у другого – тяжелая сулица. Вот когда щит не помешал бы! Духарев, с двух рук, отбил оба предмета вверх, молясь, чтобы никому за спиной не прилетело, махнул по нижнему уровню, вспарывая плоть, толкнул в плечи Мелентия и Развая, крикнул: «Сомкнись!» И отступил за спины. Оглянулся.
На крохотном пятачке сгрудились его люди. Челядники, раненые… А, вот и Слада, перевязывает кого-то. В груди чуток отпустило. Над ней, ранеными и женщинами – шалашики из щитов.
– Стрелять кто умеет? – крикнул воевода челядникам.
Четверо отозвались тут же. Еще двое – чуть погодя.
– Берите луки и бейте над головами. Как сможете. Выживем – вольную дам. Кто захочет.
Сам взял собственный лук, примерился и выстрелил между голов гридней.
Смерд, как раз собравшийся метнуть копьецо, опрокинулся на своих со стрелой в груди. Сергей круто развернулся и выцелил следующего.
В общем, уличи выбрали разумную тактику. Не стали лезть по трупам, чтобы сойтись врукопашную, а решили закидать острыми предметами. Учитывая их численность – отличная идея. За то время, что Духарев провел в кругу (минута, максимум), ранили одного гридня и еще одному пришлось заменить щит, потому что вражье копье увязло очень основательно.
Но забыли, злодеи, что не у них одних есть дистанционное оружие.
Духарев за две минуты выпустил три дюжины стрел. Натягивал на треть, силы берег. И так хватало – почти в упор, в бездоспешных. Его холопы тоже сеяли смерть, но уже в толпе.
Кажется, боевой дух у противника поубавился. Вот так-то! Настроились, вишь, метать по живым мишеням, а мишени взяли и дали сдачи!
– Развай! – взревел Духарев в полную мощь, чтоб все слышали. – Стрелами – бей!
У кого-то снаряженные луки в налучах уже были за спиной. Кому-то пришлось покинуть строй, однако никто не сробел. Щиты наземь, мечи – в ножны. Дистанция – двадцать метров. Прямой выстрел. Вразнобой защелкали тетивы. Сначала били на выбор – самых агрессивных, метателей. Потом – всех подряд.
Похоже, луков у нападающих не было. Решили, что охотничьими стрелами бронных не обидеть. В общем, правильно решили. Хотя можно и по ногам бить, и в незащищенную часть лица целить. При плотном обстреле не устояли бы…
Но не устояли смерды. Испугались. Бросились врассыпную, оставляя на грязном снегу дергающиеся тела… Неужели – всё?
Да, всё. На этот раз отбились. Уличи разбежались. Все. Даже те, кто не дрался, а грабил, тоже дали деру.
Духарев без сил опустился на поднесенное кем-то седло. Устал адски.
Гридни еще поупражнялись в стрельбе, подшибая мародеров, уволакивающих духаревское и общее добро. Потом поле битвы опустело. Пришло время посчитать потери.
