Начальник Америки (СИ) - Фомичев Сергей

Я представил дворян друг другу.

— Вы, кажется, участвовали в мятеже Беньовского? — тут же спросил капитан.

Видимо я ошибся, полагая, что этот вопрос находился вне сферы его интересов. Колычев куда серьезнее подготовился к поездке на Дальний Восток. С другой стороны, он вряд ли имел полномочия арестовать беглеца. Хотя я бы не поставил на это большую сумму. Разведке Тропинина так и не удалось добраться до всех документов. Важные бумаги капитан хранил при себе.

— Не скрываю, — спокойно кивнул Степанов, добавив с вызовом: — И не раскаиваюсь.

Колычев улыбнулся, что было редкостью.

— А вы знаете, Ипполит Семёнович, что Императрица в неизмеримой доброте своей помиловала всех участников вашего мятежа?

Степанов вздёрнул брови. Это и для меня стало новостью. Конечно, сообщения такого рода не публиковали на первых полосах газет, не обсуждали в трактирах, но ведь даже слушка никакого не пробежало…

— Вот как? — Степанов покачал головой. — Польщен. Но возвращаться не стану.

— Воля ваше, — пожал Колычев плечами.

— Воля — хорошее слово, — сказал Степанов.

На том и расстались. Мне ужасно хотелось переговорить с гавайцами, но не бросать же капитана? Я сам вызвался его сопровождать, в конце концов.

Мы поднялись на второй этаж и заглянули в лабораторию к Варваре, одной из троицы креолок. Она числилась в Университете аспирантом и занималась натуральной историей, но с подачи Тропинина бралась и за прикладные исследования.

Книжный шкаф был заставлен томами Бюффона, Палласа, Стеллера и Линнея (у естествоиспытателей, казалось, была мода на сдвоенные буквы в именах), а также нашей ещё незаконченной энциклопедии. Но большую часть кабинета занимали лабораторные столы. Там под стеклянными колпаками находились насекомые, а студенты-помощники запускали внутрь различные дымы и песочными часами замеряли время, которое понадобится букашкам, чтобы околеть.

— Алексей Петрович хочет получить фумигатор, — пояснила Варвара. — Чтобы по крайней мере очищать дома и шхуны от разных тварей. Мы уже экспериментировали с растениями и грибами, стараясь найти те, которые придутся насекомым не по нраву. Потом перешли к химическим веществам. Под колпаки поступают продукты сгорания разных смесей в разных концентрациях.

— У нас на флоте жгут серу или порох, — заметил Колычев.

— Верно, — кивнула девушка, оценивающе глядя на капитана. — Обычный угарный газ тоже хорошо действует. Но мы хотим найти более сильное средство.

Промзону мы посетили на следующий день, взяв лодку компании братьев Аткинсонов. Она проплыла вдоль фьорда, который делал крюк, потом шел строго на северо-запад до того места, где лишь небольшая перемычка отделяла его от залива Эскимальт. Там мы и высадились, начав визит с Технологического института и исследовательской базы.

Получив мою записку, Тропинин подготовился. Спрятав главные секреты, он выставил напоказ самые яркие из своих игрушек.

— Технологический институт одна из четырех наших высших школ, — сообщил я тоном скучающего экскурсовода. — Как и в сельскохозяйственных лабораториях Калифорнии, здесь не столько учат, сколько проводят опыты, исследуют, создают и проверяют всевозможные механизмы, приборы, устройства, а также изучают возможности их фабрикации.

Нас с Колычевым встретили у полигона, но приглашать внутрь корпусов не стали, а усадили в шезлонги, стоящие прямо под открытым небом.

— Кухонный комбайн, — провозгласил Лешка, выкатив из сарая медную машину весом в центнер, не меньше. — Топка устроена по принципу самовара, топливо загружается через трубу.

Для ускорения процесса он залил в котёл горячую воду из чайника, потом заложил топливо — тоже уже готовые горящие угли, добавил стружки и щепок, а потом раздул пламя с помощью сапога. Мы стали ждать, когда пар в котле достигнет нужной упругости, как выражались в то время.

В восемнадцатом веке такой аппарат посчитали бы лишь дорогой игрушкой. Для приготовления пищи проще было содержать кухарку, а еще дешевле загнать на кухню супругу. Даже в крупных тавернах обходились ручным трудом, а высокооплачиваемые повара аристократов, богатеев и монархов располагали дешевой рабочей силой из целого сонма помощников и поварят.

Но у нас имелась проблема с численностью населения, а кроме того, мы провозгласили равенство женщин. В том числе собирались облегчить им домашний труд. Не для того, конечно, чтобы женщины предавались безделью, но ради вовлечения их в экономику.

— Малые размеры парового котла позволяют поднять в нем очень высокое давление, в смысле упругость, — рассказывал Лёшка. — Перегретый пар поступает затем в машину с тройным расширением.

— Тройным расширением? — переспросил Колычев.

— Сперва сильно сжатый и горячий пар поступает в малый цилиндр, из него в уже менее сжатом виде толкает поршень среднего, и наконец, переходит в большой. Таким образом один и тот же пар совершает тройную работу, что значительно увеличивает… э-э…

Он хотел сказать КПД, но догадался, что выйдет совсем уж непонятно.

— Силу, — предложил я.

— Ну пусть будет силу, — нехотя согласился Тропинин. — От цилиндров тяги идут к мультипликатору… э-э… системе из шестерней, которая увеличивает скорость вращения. Сюда мы можем присоединять различные насадки. Сейчас, например, стоит мутовка.

Он разбил в медную миску несколько яиц, добавил сахар, подставил под миксер. А затем повернул рычаг. Засвистел пар раздался шум, стук клапанов, лязг шестерней. Мутовка завертелась, разбрасывая часть содержимого и взбивая то, что осталось.

— Есть насадка для резки или измельчения овощей, — крикнул Тропинин, соревнуясь с шумом машины. — А сейчас мы работаем над соковыжималкой. В принципе можно добавить к набору небольшое сверло, точильный камень, пилу. Но тогда комбайн уже не будет кухонным…

Лёшка рассмеялся. Колычев не понял и половины из сказанного, но явно был впечатлён сверкающей медью, пыхтением цилиндров и вращением шестерней.

Взбитые яйца и контроль за агрегатом Лёшка передал помощнику, а мы прошли по выложенной кирпичом тропинке к длинному ряду небольших конструкций из стекла.

— Здесь мы проводим опыты с приборами для… э-э… добывания пресной воды через воздействие солнечных лучей. Так, наверное.

Несколько моделей пассивных опреснителей отличались конструкцией стеклянной крыши. Одна имела форму домика, другая перевернутого конуса, третья походила на волну. Вода конденсировалась на стенах и стекала по желобкам или сразу в центральную чашу.

— Лучшую модель начнем фабриковать и поставлять на острова.

— Мне кажется, такое устройство не даст много воды, — произнес Колычев.

— Верно, но зато мы сможем построить их сколько угодно. Для корабля этого вряд ли хватит, но на островах достаточно места.

Затем мы прогулялись до верфей, осмотрев по пути ещё несколько разработок. Прототип парового трактора (неудачный), реторта для разделения жира паром на глицерин и жирные кислоты (требовала доработки), опытную мостовую ферму, поставленную на два кирпичных блока. У последней с помощью свинцовых палочек и листов картона фиксировалась продольная и поперечная деформация при нагрузках, при изменении температуры воздуха и прочих вводных. Наконец, миновав лесопилку, штабели бревен и досок, мы вышли к корабельным цехам.

Тропинин за день успел подготовить верфи к визиту. В отсутствие постоянной работы его пролетариат превратился в сезонных рабочих. Некоторые работали на других фабриках, но большинство, отработав пару месяцев на конвейере, искало пропитание на стороне или бездельничало. К нашему приходу людей вытащили из отпусков. Не всех, но на сборочную линию хватило. Материалы для постройки десятка-другого шхун лежали на складах, в штабелях, а из готовых полуфабрикатов можно было собрать несколько штук в любой момент.

Мы начали с цеха обработки древесины. Посреди него стоял длинный и довольно грубый цилиндрический котел. К нему подводилось несколько труб от котлов поменьше. Все они словно состояли из заплаток и были сплошь покрыты заклепками