Сергей Байбара - Цветы на камнях
Здесь жизнь умерла десять лет назад. Подтверждением этому был высохший лес на горном склоне, — черные, мертвые голые деревья с обнаженными камнями нависали над дорогой.
Глава 15. Томас Джаспер
Угрюмый Джаспер сидел за столом. Жена на кухне бренчала посудой. Ви-Эс копался в джипе внизу, в гараже. По дому, не зная, чем ему заняться, расхаживал солдат. Шлем и амуниция надоели ему, он сбросил все это на старый диван и наслаждался свободой и легкостью. Второй дежурил на втором этаже, наблюдая за происходящим на улице.
Хлопнула дверь, и в комнату вошел Атткинс. Он был в полном снаряжении, с винтовкой, гранатами, в бронежилете. Первое, что он сделал, войдя в дом, это устроил разнос расслабившемуся рядовому:
— Эй, ты что, на отдыхе? Совсем охренел? Даю тебе десять секунд, чтобы ты привел себя в порядок!
Солдат принялся в темпе натягивать бронежилет. Атткинс наблюдал за его движениями и продолжал костерить нерадивого вояку:
— Совсем от рук отбились, мать вашу! Думаете, раз в доме сидишь на мягком диване, можно забить на дисциплину? Я тебе, мать твою, устрою семимильный марш-бросок, проклянешь все на свете!
— Что ты так на него взъелся? — поморщился Том. — Жарко парню. Все равно сидим без дела. Еще успеет намаршироваться!
— Мать вашу, а мне не жарко? Ты, Том, давно уже забил на службу со своим бизнесом, а моих солдат нечего баловать! Правила есть правила!
Солдат, недовольно глядя на сержанта, одел на плечи свои солдатские фунты, взл оружие.
— Живо наверх, сменишь Ирвина! — распорядился Атткинс. — В казарме или в пустыне проще управляться с подчиненными, а в домашней обстановке они сразу размякают, — поделился сержант с Джаспером своим недовольством. — Вот такая служба! Кому это надо, действительно?! Если бы не русские на севере, можно было бы сбросить всю эту форму, и сидеть, как ты, Джаспер, на своей ферме! Ты только кукурузу выращиваешь?
— Фасоль еще, немного пшеницы, овощи, — нехотя отвечал Том. — Были еще две козы, корова, но ее волки загрызли в прошлом месяце.
— Жалко такую ферму будет, — сказал ни с того, ни с сего Атткинс.
— В каком смысле?! — вскинулся Джаспер.
— Если русские сюда придут, говорю! — поправился сержант. — Ведь все сожгут и уничтожат!
— Это верно, — покивал Том, весь в своих мыслях. — Только они не придут. — Мне Сенцов рассказывал, они в прошлом месяце ездили к ним. Говорил, что у них там полная разруха, еще хуже, чем у нас!
— Хуже быть не может, — не согласился Атткинс. — Наверняка твой русский просто наврал тебе, а на самом деле там сейчас готовятся танки и самолеты, чтобы напасть на нас. И он, этот Сенцов, приведет их сюда!
— Атткинс, а ты сам-то в это веришь?! — спросил Том, накручивая на палец седой ус.
— Конечно, верю! — с готовностью сказал Атткинс. — Русские уничтожили весь мир, это уже главная их характеристика. А мы всего-то хотели принести им свободу. Проклятые сволочи и дикари!
— Я не про это! Про то, что Сенцов — враг.
— Я верю во все, что приказывает мне начальство, — заявил Атткинс. — Так спокойнее. Мы, — люди маленькие, пусть у начальства голова болит по этому поводу. Нам приказали, — мы сделали. С нас спрос невелик.
«Да, это верно!» — подумал Джаспер. — «Вот такие мы, американцы! Мы верили во все, что говорили нам сенаторы, губернаторы, президенты, боссы. И никогда не задумывались о последствиях. Нас это не касалось, мы всегда были уверены, что мы всемогущи и неуязвимы, нам было плевать на весь мир. Нам вешали на уши лапшу телекорреспонденты и комментаторы, и мы во все верили, нас ничего не касаслось. Мы радовались, когда бомбили Хусейна, бомбили корейцев, бомбили русских, и все радовались, все верили в эту глупые угрозы демократии. А на самом деле нас просто водили за нос. Но мы верили, потому что нам так было удобно. И вот, доигрались…».
— Галя! — позвал Томас жену. — Принеси-ка нам что-нибудь выпить!
— Том, а твой парень неплохо разбирается в движках! — Атткинс скорчил уважительную физиономию. — Из него толк получится!
— Не вижу в этом ничего удивительного, — буркнул Том. — Отчим-то у него кто?
— Да, отчим у него не промах!
Пришла испуганная Галина. Она принесла на подносе кувшин вина, фруктовую воду и сушеные фрукты в вазе.
— Том, я боюсь, — сказала она мужу. — У солдат какие-то лица страшные. Они на меня смотрят как-то странно!
— Ну что тебе еще пригрезилось?! — раздраженно проворчал Том. — Иди лучше в погреб, займись делами.
— В чем дело, мэм? — прошамкал Атткинс на плохом грузинском. — Вас обидел кто-то из моих солдат? Говорите без страха, я им устрою веселую жизнь!
— Да никто ее не обижал! — состроил рожу Джаспер. — Бабам вечно что-то кажется! Иди отсюда, у нас мужской разговор!
— Я, значит, не человек?! Я тебе что, рабыня?! Я уже присеть не могу?! Весь день бегаю…
— Марш в погреб, damn!
Женщина всхлипнула, бросила поднос на стол и ушла, смахивая слезинки. Том мысленно раскаивался за свое поведение, но не нужно бабе сейчас быть здесь!
— А ты свой дом держишь в железных руках! — удивился Атткинс. — Гляди, еще в суд на тебя подадут! В Америке бы только так тебя раздели до нитки!
— Мы не в Америке. Угощайся. Пей, закусывай.
— Спасибо, но я, как говорится, на службе. К спиртному точно не притронусь, уж не обижайся. Дело надо сделать. Кстати, как и когда мы его будем делать? Помни о сроках, Джаспер.
— Да помню я! — огрызнулся Том. Он налил себе в чашку вина и залпом осушил. Потом налил еще, выпил быстрыми глотками.
— Эй, эй, хватит! — нахмурил брови Атткинс. — А то еще нажрешься в стельку! Кто работу делать будет? Я что ли?
— С этого кувшина? — Джаспер смерил Атткинса взглядом. — Не дождешься!
— Так ты решай чего-нибудь, Том. Решай.
— Кстати, а что ты там с Бернардо за канистру выгрузил?
— А, действительно! — Атткинс хлопнул себя ладонью по лбу. — Это же задаток тебе за работу. Хорошо, что вспомнил, а то бы я так и забыл про нее!
— То есть это мой бензин.
— Ну, в принципе, да.
— Так я могу сходить посмотреть?
— Ты мне не доверяешь?
— Я доверяю только себе. А за Бернардо давно ходит слава прощелыги.
— Скажи пожалуйста… Ну, посмотри.
Послышались тяжелые шаги по лестнице. Со второго этажа спускался усталый Ирвин.
— Ирвин, сходи с Джаспером во двор, помоги ему!
— В чем дело, Атткинс?! — вскинулся Том. — Ты мне не доверяешь?! Куда я денусь, у меня здесь жена и парень?!
— Я доверяю только себе! — засмеялся сержант. — Ирвин, ты приказ слышал?
— Да, сэр, — вздохнул уставший Ирвин.
Том не мог решить уже два часа. Он колебался между совестью и долгом. Долг велит убить друга. Господи, ну почему, почему он не вышел в отставку год назад, месяц назад, неделю назад!!! Старый крохобор, в гробу он видел эти пайки и льготы!
Он с тяжелым сердцем вышел во двор, на жару. Слава Богу, на улице никого небыло, только дети бегали. Том, конвоируемый Ирвином, иначе не скажешь, добрел до сарая, где Виссарион гремел запчастями. Взял канистру, уже почти раскаленную под лучами солнца.
— Черт, вот дерьмо! — выругался Джаспер. — И какой идиот канистру на открытом солнце оставил?
Он отвинтил крышку, сморщился от резкого запаха. Плеснул немного. «И что это за дрянь?!» То, что было в канистре бензином назвать нельзя. В машину, по крайней мере, такое «топливо» Джаспер бы заливать не стал. Мотор завтра же полетит. Даже в русскую машину.
«Хреновая оплата задатка», — подумал Том. — «Машина на таком топливе ездить не будет, даже в культиватор ее не зальешь. Зачем он тогда привез такое горючее? Жадность? Хотел откупиться дерьмом? Да и не горючее это даже, а недоразумение! Бутылки таким только заправлять, «коктейль Молотова» делать! Поджигать только что-нибудь. Танк, например или дом…Так вот вы что, ублюдки, удумали?!».
Джасперу все больше и больше казалось, что даже если он и выполнит это задание, обещанной награды ему не видать, как своих ушей. Если уж на задатке экономят… И почему нужен именно он? Любой солдат может подъехать на площадь и стрельнуть из гранатомета. Да, нанять какого-нибудь бродягу, наркомана, иноверца… Почему именно он?
«Ах, вот значит как? Хотите вновь заниматься политическими интрижками, идиоты?! А меня решили использовать как разменную монету?» Страх отступал, на его место приходила злость. Он, сын фермера и сам фермер, честный налогоплательщик, техник, добровольно пошедший в армию пусть даже в качестве гражданского специалиста, всю жизнь веривший в Соединенные Штаты, в идеалы свободы и демократии, стал просто механизмом в руках власти? И кого? Политических интриганов, которые угробили Америку и весь мир?! Ну, вам это так не пройдет!
Хотя, что он мог сделать? В его доме трое вооруженных солдат, а ему нужно думать о своей жизни, о жизни своей семьи. Не выполни он приказа — его грохнут. И Галину, и Виссариона. Ричардс бы такой подлости никогда не позволил. И где же наша хваленая американская законность?
