Йен Уотсон - Альтернативная история
— И что за галлюциногены они могут привезти с собой? — спросил я.
— Хватит уже! Я серьезно прошу тебя даже не думать о подобном. Суть в том, что твое воображение легко может преподнести ситуацию, которая кажется тебе невинной, но для Олимпийцев будет самым отвратительным и аморальным поступком. Ставки слишком высоки. Нам выпал уникальный шанс, и мы не можем его упустить.
— Но мне необходим сюжет! — взвыл я.
— Ну, — признал Сэм, — не спорю. Дай мне подумать, а пока надо помыться и уходить отсюда.
Пока мы омывались в горячем бассейне, одевались и перекусывали, Сэм болтал о предстоящей конференции в Александрии. Я с удовольствием слушал. Помимо того что его рассказы всегда были увлекательными, во мне начала расти надежда, что я сумею-таки выжать из себя книгу. Если кто-то и мог мне помочь, то только Сэм, а он обожал неразрешимые проблемы. Он просто не мог устоять перед вызовом.
Без сомнения, именно поэтому он оказался первым, кто разгадал череду тресков и писков в послании Олимпийцев. Если принять точку за единицу, писк — за знак «плюс», а треск — за равенство, то «точка писк точка треск точка точка» расшифровывалось как «один плюс один равно двум». Достаточно просто. Для того чтобы заменить их понятия нашими и переложить послание на язык арифметики, не требовался гениальный ум Сэма. Он пригодился для разгадки таинственного «у-у-у-у» в строке «Точка писк точка писк точка писк точка треск у-у-у-у». Что значит «у-у-у-у»? Особое обозначение для цифры четыре?
Конечно, Сэм догадался сразу. Как только он услышал послание в своей библиотеке в Падуа, он отправил по телеграфу решение: «Нам нужно дать ответ. „У-у-у-у“ означает вопросительный знак. Ответ — „четыре“.»
И к звездам полетело ответное сообщение: «Точка писк точка писк точка писк точка треск точка точка точка точка». Человечество написало первую контрольную на вступительном экзамене, и медленный процесс установки контакта начался.
Прошло четыре года, прежде чем Олимпийцы ответили. Очевидно, они находились далеко от Земли. И, что не менее очевидно, их цивилизация давно превзошла наши вылазки в космос и радиосообщение между ближайшими планетами в радиусе двух световых лет, потому что там, откуда пришло их послание, не было планет: оно пришло из точки, где наши телескопы и зонды вообще ничего не обнаружили.
К тому времени Сэма полностью вовлекли в проект. Он первым обратил внимание на то, что звездные странники наверняка решили послать достаточно слабый сигнал, — так они могли удостовериться, что наша технология достаточно развита. Он оказался среди тех нетерпеливых ученых, кто уговорил коллегиум начать передачу разных математических формул, а затем простых сочетаний слов, чтобы те добирались до Олимпийцев, пока мы ждем ответа на предыдущее сообщение. Безусловно, Сэм участвовал в проекте не один. Он даже не попал в число основных исследователей, когда дело дошло до тяжелой работы по составлению общего словаря. Правительство отобрало лучших специалистов по лингвистике и шифрам.
Но именно Сэм заметил еще в самом начале, что время между ответами сокращается. А это означало, что Олимпийцы летят к нам.
К тому времени они начали присылать мозаичные картинки. Они передавались полосой из тире и точек в 550,564 бита длиной. Кто-то догадался, что это квадрат числа 742, и тогда линейную передачу представили в виде квадратной матрицы, где черные ячейки обозначали точки, а белые — тире, и перед учеными неожиданно предстало изображение первого Олимпийца.
Каждый человек помнит ту фотографию. Ее видели все земляне, за исключением слепых. Она красовалась на огромных городских экранах, перепечатывалась в журналах и газетах. Даже слепые слушали подробное, вплоть до атомов, описание, которое зачитывали комментаторы. Два хвоста. Похожий на бороду, свисающий с подбородка отросток. Четыре ноги. Гребень из идущих по позвоночнику шипов. Широко расставленные на выступающих скулах глаза.
Вряд ли кто-то рискнул назвать первого Олимпийца красавцем, но, без всякого сомнения, мы видели перед собой представителя инопланетной расы.
Следующая мозаичная полоса оказалась похожей на первую, и Сэм определил, что она изображает то же самое существо немного с другого ракурса. Олимпийцы прислали сорок одно изображение, чтобы мы смогли рассмотреть его со всех сторон. А затем они начали присылать изображения других соотечественников…
До того момента никому, даже Сэму, не приходило в голову, что мы имеем дело не с одной превосходящей в развитии расой, а с представителями как минимум двадцати двух. Мы получали изображения совершенно разных инопланетян, каждое уродливее и необычнее предыдущего. Это стало одной из причин, почему жрецы возражали против именования их Олимпийцами. Мы придерживаемся довольно широких взглядов на своих богов, но ни один из них не похож на такое изображение, и многие старые жрецы начали бормотать о святотатстве.
На третьей перемене легкого обеда и втором кувшине вина Сэм замолчал на середине описания последнего сообщения от Олимпийцев — они подтвердили получение трактата по земной истории, — поднял голову и ухмыльнулся.
— Придумал, — заявил он.
Я повернулся и заморгал. Честно говоря, я не особо вслушивался в его монолог, потому что мой взгляд привлекла симпатичная киевлянка, разносившая еду и напитки. Я обратил на нее внимание — в смысле, уже после того, как рассмотрел складную фигурку и минимум одежды, — потому что она носила на шее золотой амулет гражданина. Она не была рабыней, от чего стала еще привлекательнее. Я никогда не интересовался рабынями, поскольку это как-то неспортивно, а девушка понравилась мне с первого взгляда.
— Ты меня слушаешь? — раздраженно спросил Сэм.
— Конечно слушаю. Что ты придумал?
— Я нашел решение твоей проблемы. — Он расплылся в улыбке. — Ты напишешь не просто фантастический роман, а откроешь новое направление в фантастике! Книга будет о том, как Олимпийцы не прилетели!
Обожаю, когда одна половина мозга у Сэма занята вопросами, пока вторая делает что-то совершенно другое. Только не всегда могу понять результат.
— О чем ты? Если я напишу, как Олимпийцы до нас не долетели, чем это отличается от того, если я напишу, что они долетели?
— Нет, — отрезал Сэм. — Послушай, что я говорю! Забудь об Олимпийцах. Напиши о будущем, которое может наступить, если их не существует.
Официантка подошла к нашему столику и собирала тарелки. Я прекрасно понимал, что она прислушивается к разговору, так что ответил размеренно и с достоинством:
— Сэм, это не в моем стиле. Пусть мои романы продаются хуже твоих, но у меня тоже есть определенный кодекс чести. Я не буду писать о том, во что не верю.
— Юлий, перестань думать половыми клетками, — от Сэма не ускользнул мой интерес к девушке, — и задействуй свой крохотный мозг. Я говорю о том, что могло произойти в некоем параллельном будущем, если ты понимаешь, о чем я.
— Я ничего не понимаю. Что такое параллельное будущее?
— Будущее, которое может произойти, но не произойдет, — объяснил он. — Например, если Олимпийцы не прилетят к нам.
Я недоуменно потряс головой:
— Но мы же знаем, что они летят на Землю.
— А ты представь, что нет! Представь, что их послание до нас не дошло.
— Но оно дошло, — возразил я. Я никак не мог понять, к чему он клонит.
Сэм вздохнул:
— Видимо, до тебя не достучаться. — Он запахнулся в робу и поднялся. — Занимайся своей официанткой, а я пока напишу несколько писем. Увидимся на катере.
Но по какой-то причине у меня не получилось заняться официанткой. Она заявила, что замужем, мужа любит и ему не изменяет. Я не понимал, почему свободный, законопослушный муж позволяет жене работать в таком заведении, но меня больше задело, что девушка не проявила никакого интереса к моей родословной.
Наверное, лучше пояснить. Видите ли, моя семья имеет некоторые претензии на известность. Специалисты по генеалогии утверждают, что мы происходим из рода того самого Юлия Цезаря. Иногда, под бокал хорошего вина, я упоминаю о нашем славном наследии. Думаю, это стало одной из причин, по которой выскочка Лидия начала со мной встречаться, — она всегда тяготела к знаменитостям. Впрочем, претензия не такая уж и серьезная, ведь Юлий Цезарь умер более двух тысяч лет назад. С тех пор сменилось шестьдесят или семьдесят поколений, не говоря о том, что уважаемый предок оставил множество детей, причем ни один из них не был рожден от его жены. Я даже не похож на римлянина. Вероятно, в мою родословную затесалась парочка-другая северян, потому что я высокий и светловолосый в отличие от любого уважающего себя римлянина.
Тем не менее, даже если я не являюсь законным потомком божественного Юлия, я происхожу из достойной древней семьи и ожидал, что обычная официантка примет это в расчет, прежде чем отказать мне.
