Алексей Махров - Время, вперед! Гвардия будущего (сборник)
– Думаю, что до полного ввода «Антареса» в строй надо подержать портал закрытым! – предложил я. – Корабль нам очень может понадобиться уже завтра, если считать по времени того мира. Непосредственно к штурму Кафы БДК опоздал, но вполне способен обеспечить комфортное возвращение морпехов после завершения операции.
– Согласен! – хором ответили Мишка и Гарик.
– Не согласна! – отрезала Маша. – Ты видел, что на складе творится? Он весь боеприпасами забит! А грузы все прибывают! Да за те дни, что мы будем «Антарес» восстанавливать, здесь все свободные места в округе закончатся! Не успели подготовиться к первому заданию – не хрен теперь анус рвать!
– Ну, тогда давай так: окончательное решение примем по итогам осмотра корабля и прикидки примерного срока его расконсервации и ремонта? – нашел я компромисс. – Согласна?
– Если так, то, пожалуй, да! – нахмурившись, ответила Маша. – Тогда не фиг на месте сидеть – пошли работать!
Проверка состояния «подарка» и составление предварительной сметы операций по приведению «Антареса» в боевую готовность не заняли много времени. Уже на следующий день Шарыгин связался с нами из Одессы. Для перегона корабль требовал небольшого ремонта и зарядки батарей. Команду для перегона предоставляло начальство военно-морской базы. В ожидании прибытия мы приступили к сборке рамки «окна», с размером, необходимым для прохода столь крупного объекта. Портал между мирами запускали на час каждый день, чтобы в «Бета-мире» не скапливались добровольцы.
Наш будущий БДК прибыл на третий день. Внешний вид нового приобретения, как говорится, внушал! Мы ожидали что-то похожее на пассажирский теплоход, забыв про уже виденные в порту Николаева боевые корабли императорского флота. Те больше напоминали скользящие по воде НЛО – зализанные корпуса, скрытое вооружение. Конечно, такие формы, вкупе со специальным покрытием, делали не для красоты, а в целях снижения радиолокационной видимости.
«Антарес» принадлежал к предыдущему поколению, к тому же изначально строился как судно обеспечения. Поэтому НЛО он не напоминал, но все-таки ни на сухогруз, ни на гражданский теплоход решительно не походил. Больше всего плавучая школа гардемаринов напоминала обводами современный российский корвет «Стерегущий», только размерами побольше. При водоизмещении в восемь тысяч тонн и штатном экипаже в двадцать человек «Антарес» мог брать на борт полторы тысячи курсантов. При этом с комфортом размещать их в четырехместных кубриках. Причем в каждом из них был свой санузел с душевой. Прямо-таки не военный корабль, а круизный лайнер.
Вооружение на «Антаресе» отсутствовало, но платформы под установку предусматривались. Шарыгин совершил настоящий подвиг – не только быстро снял корабль с консервации, но и по прибытии в Николаев сумел вне очереди загнать «Антарес» на ремзавод для исправления разных мелких неисправностей и монтажа вооружения. В целом БДК не требовал какого-то крупного ремонта, и все необходимые работы обещали выполнить за пять дней.
В качестве главного калибра на «Антарес» поставили реактивные системы залпового огня типа нашего «Урагана» – в «Бета-мире» их уже сняли с вооружения как морально устаревшие. Универсальный калибр представляли 130-миллиметровые автоматы в двухорудийных башенных артустановках. Средства ПВО монтировать не стали – сомнительно, что турки смогут в обозримом будущем изобрести авиацию. Для ближней обороны на верхней палубе расположили два десятка крупнокалиберных пулеметов и десяток ракетных комплексов «Секира».
Пока корабль стоял на заводе, Шарыгин набрал в экипаж квалифицированных специалистов из волонтеров. Полной боеготовности БДК «Антарес» достиг через пятнадцать суток – за это время в параллельном мире прошло всего полдня.
Глава 11
Солнце садилось в море, красное, как египетский апельсин, заливая берег последними ослепительными лучами. Запели на минаретах муэдзины, призывая правоверных к вечернему намазу.
У крепостных ворот северной стены, выходящих на узкую, ведущую в горы дорогу, по которой передвигаются только пастухи и сборщики хвороста, стоял, опираясь на короткое копье молодой воин городской стражи. Он откровенно скучал – за последние полчаса мимо не прошло ни единой живой души. И, наверное, уже не пройдет – все отправившиеся с утра в горы за хворостом работяги давно вернулись в город. Кафа готовилась ко сну. Торговцы запирали лавки, в опустевших кофейнях прислуга собирала разбросанные по коврам подушки, кальяны и недопитые чашки кофе. Почтенные люди разошлись по домам. Только в портовых кабаках все еще продолжалось веселье – там под перезвон мандолин и текущее рекой запретное для правоверных молодое вино гуляли матросы-франки с торговых судов. Из-за высоких глинобитных дувалов доносились восхитительные запахи жарящейся на углях баранины и свежей рыбы. Усатые надсмотрщики, игриво пощелкивая кнутами из черной от крови воловьей кожи, перешучиваясь и предвкушая сытный ужин, гнали по улицам звенящих кандалами рабов. Из порта и каменоломен их на ночь загоняли в зинданы[69].
Скоро на улицах станет тихо и безлюдно. Огни масляных ламп в узких окнах погаснут. И только свежий ветер с моря будет в одиночестве носиться среди беленных известью стен, очищая город от дневного жара и накопившейся вони.
Сейчас караульные закончат молитву и старший скомандует закрывать ворота. Потом они сядут в караулке и неспешно съедят шурпу, котелок с которой томится на горячей жаровне. Стражник непроизвольно сглотнул слюну и оглянулся на сидящих под стеной караулки на молитвенных ковриках товарищей – но те только-только приступили ко второму ракату[70]. Жаль – ждать еще долго, а живот уже требовательно бурлит.
Тут из-за недалекого, всего на два полета стрелы, поворота показались два человека. Стражник напрягся, поудобнее перехватывая копье, но, всмотревшись, снова расслабленно навалился всем телом на древко – у чужаков не было оружия. По крайней мере – на виду. Да и вела себя парочка совершенно мирно – шли неторопливо, к тому же один, размахивая руками, рассказывал что-то смешное – второй все время громко смеялся.
– Ас-саляму алейкум![71] – громко приветствовал стражника хохотун, когда чужаки приблизились на двадцать шагов.
– Ва алейкум ас-салям ва рахматуллахи ва баракатуху![72] – вежливо ответил воин, удивленно разглядывая одежду незнакомцев.
Было на что посмотреть – чужаки оказались облачены в сплошь покрытые разноцветными пятнами штаны и куртки странного покроя, с какими-то квадратными мешками, пришитыми на бедрах, плечах, животе и груди.
«Наверное, это странствующие персидские жонглеры, – подумал стражник. – Надо будет их здесь задержать, пусть после ужина устроят представление».
«Жонглеры» неспешно подошли вплотную и спокойно заглянули в распахнутые ворота. Увидев молящихся рядом с караулкой стражников, хитро переглянулись и обменялись быстрыми улыбками.
– Ну, боец, как служба? – ласково спросил молодого воина любитель посмеяться.
И стражник вдруг с ужасом понял: это враги – вопрос был задан по-русски. Парень открыл было рот, собираясь поднять тревогу, но не успел издать ни звука – второй «пятнистый» неуловимо быстро шагнул к нему и взмахнул рукой.
Стражник сложился пополам – длинный кинжал вошел наискосок справа налево под ребра, одновременно пробив печень и сердце. Кровавый пузырь вспух на губах молодого воина, колени подогнулись, и тело, содрогаясь в агонии, обвисло на клинке. Но «пятнистый» спокойно стоял, продолжая твердо удерживать рукоять, пока конвульсии не прекратились. Второй чужак, даже не глядя на убитого, легким привычным движением достав из висящего на поясе странного «кривого» кошеля непонятную железку, имевшую форму буквы «Г» со скобой посередине, щелкнул каким-то маленьким рычажком и расслабленно сделал шаг в сторону дочитывающих последнюю сунну караульных.
Терпеливо дождавшись финальных слов «Аллаху акбар», «пятнистый» вскинул свою железку и, вытянув руку в сторону стражников, несколько раз нажал указательным пальцем на небольшой крючок, размещенный под скобой. При каждом нажатии железка издавала приглушенный звук, похожий на «кха», окутывалась облачком легкого дыма и звякала, выбрасывая из своего корпуса крохотный латунный цилиндрик.
Кто-то со стороны мог принять эти действия за элемент жонглерского представления, но стражники толком не успели оценить спектакль – они рухнули ничком, щедро орошая молитвенные коврики кровью и мозгами из пробитых голов.
Только после этого первый «пятнистый» повернул и слегка приподнял рукоять своего кинжала – труп молодого караульщика медленно сполз с клинка и кучкой тряпья лег у ног убийцы.
Несколько секунд чужаки неподвижно стояли, прислушиваясь к доносящимся из города звукам. Но там все было спокойно – никто не видел короткой и жестокой расправы у ворот, никто не спешил поднять тревогу. Тогда человек с кинжалом, аккуратно убрав оружие в хитрые нарукавные ножны, достал из пришитого на груди квадратного мешочка маленькую черную коробочку с торчащей из нее короткой палочкой и, поднеся ее ко рту, негромко произнес:
