Ищенко Владимирович - Коррекция
- И причину этого он, конечно, не нашел?
- Не нашел. Регенерация у нас, кстати по-прежнему очень сильно ускорена, хоть уже не такая сумасшедшая, как была. И у сына то же самое.
- Вы резали Юрке пальцы? - спросила Лида.
- Успокойся, никто твоего сына не резал, сделали микроскопический надрез кожи, который он даже не почувствовал, а потом оценили скорость заживления. Она примерно в пятьдесят раз выше нормы.
- Значит, и жить он должен в два раза больше?
- Я думаю, что и он, и его избранница. Тебе дали то же, что и мне, позволив нам прожить жизнь вместе. Чем наш сын хуже?
- Интересно, на ком это закончится, - задумалась Лида. - Или ни на ком?
- Кто знает, что Он задумал? - пожал плечами Алексей. - Возможно, новый вид людей входит в Его планы. Наверное, в будущем люди все-таки найдут этому объяснение.
- Здравствуйте, Ольга Викторовна! - ответил Алексей на приветствие Ведущего социолога Службы иммиграции Немировой. - Чем обязан вашему визиту? Садитесь, пожалуйста.
- У меня несколько вопросов, Алексей Николаевич, - ответила Немирова. - Первый касается кубинцев, которых мы приютили по договору. Уже через пять лет на Кубе будут привычные для них условия и возможность сеять все, что сеяли раньше. Только почти никто из них не хочет возвращаться. И это касается не только молодых, некоторые из которых нашли себе пару среди наших, а вообще всех. Сейчас постепенно убираем все ограничения и увеличиваем жизненный уровень населения. Через три года должны ввести денежное обращение и отменить все ограничения на поездки. После этого их от нас придется увозить в связанном виде. Люди они прекрасные и работники хорошие, но их ассимиляция может вызвать недовольство руководства Кубы.
- Это меня не беспокоит, - ответил ей Алексей. - Пусть не беспокоит и вас. Мы их приютили и никакой пропаганды остаться не вели. Это за нас сделала жизнь. И они свободные люди, и вправе решать, где жить и трудиться. Пусть руководство Кубы с ними разбирается само, если у них будет такое желание. Но я не думаю, что они будут этим заниматься, скорее сами попросят включить их в Союз. И мы им в этом не откажем. С Латинской Америкой все равно придется разбираться, и кубинцы нам будут очень кстати. Что еще? Как у нас идет ассимиляция англичан и американцев?
- Американцы в наше общество вписались идеально, англичане немного более замкнутые, но никакого отторжения ни у кого нет. Они слишком многим нам обязаны и на родине потеряли вообще все. Многие из тех, у кого не было семьи, нашли себе пару или среди соотечественников, или среди наших. Лет через десять вы их от наших людей не отличите.
- А японцы?
- Если вы о детях, то они прижились хорошо. С малышами вообще никаких проблем, те, кто постарше, немного более замкнутые и чаще испытывают к приемным родителям не столько любовь, сколько благодарность. Некоторые из них, несомненно, уедут в автономию. Девушки, прибывшие с детьми, все вышли замуж и ассимилировались еще лучше, чем малыши. А вот взрослые японцы в автономии по-прежнему будут жить своим укладом. Они будут общительны и дружелюбны, но продолжат цепляться за обычаи своего народа. Ничего плохого я в этом не вижу. Это просто их национальная особенность. С европейцами все выйдет по-разному. Те кого принимали в прежние годы и разбрасывали по стране, в большинстве, прижились нормально, даже поляки. Наша политика национальной изоляции принесла свои плоды: никаких землячеств никто не создал, хотя многие по-прежнему поддерживают между собой связи. Если будем принимать сейчас большие группы вроде бельгийцев или португальцев, делать это нужно только на правах автономии. Будут жить компактно и перемешиваться с основной массой населения при поездках на работу и смене места жительства. Процесс очень длительный, но спешить с этим нельзя, да и нет никакой необходимости.
- Иранцы?
- Только деловые контакты. Мешать их с нашими людьми нельзя. У них все преобразования пока больше на стадии намерений. Посмотрим, что из этого выйдет. То же и с австралийцами. Там хоть нет ислама, но очень мутное руководство. Кроме того, наши англичане еще долго будут помнить их лагеря, и мы вынуждены с этим считаться.
- У меня к вам будет просьба, - сказал Алексей. - Мне нужен прогноз по поводу наших отношений с мексиканцами. Специалисты по Мексике есть в Первом комитете. Информации по Латинской Америке они уже собрали много, так что материал для анализа у вас будет. Это последний регион, по которому много вопросов. С Аргентиной отношения просто замечательные, с Бразилией - тоже, но там правительство контролирует только треть территории. Остальное - это такая каша... Населения осталось очень мало, но в разы больше, чем в Африке, и этих капустой не купишь. А как-то строить с ними отношения будет нужно. И даже не как-то, а так, как нам нужно. А для этого прежде всего надо хорошо разобраться с тем, что там у них творится. Кроме них остаются только островные государства Юго-Восточной Азии и Алжир. Но на островах мало кто остался в живых, и они потерпят, а в Алжире после катастрофы совсем рехнулись на почве ислама. Никаких дел с иноверцами они иметь не желают и всех неверных убивают на месте. Мы их, наверное, изолируем от остальных, пока мозги не заработают как положено. В стране девяносто процентов пустыни и горы, но жителей там осталось мало, так что пусть живут по своей вере и к другим не суются. И руководство Ирана предупредим, чтобы не вздумали с ними общаться. У вас ко мне есть вопросы? Тогда не буду больше задерживать, а то рабочий день уже заканчивается.
- Закрывается, понимаешь, с интересной женщиной, - сказала жена, которая вошла в кабинет после ухода Немировой. - А родная жена должна ждать в приемной, пока они закончат. Бросай все дела, и поехали домой.
Когда машина въехала во двор дома, увидели возле подъезда садика уже одетого сына, державшего за руку девочку на половину головы ниже его. Рядом стояла одна из воспитательниц.
- Здравствуйте! - первой поздоровалась она с Самохиными. - Ваш сын проявил инициативу. Дышат свежим воздухом и ждут вас. А родители Норики сейчас должны подъехать.
- Нори, это мои папа и мама, - представил родителей сын. - Они очень хорошие. Алла Владимировна, вы идите, а мы Нори сами отдадим родителям.
- Да, да, - подтвердил Алексей. - Мы их дождемся и отдадим ребенка.
Малышка с большими глазами, тонкими чертами лица и выглядывавшей из-под капюшона черной челкой была само очарование. Она низко поклонилась Алексею с Лидой, прижав при этом ручки к груди. Отдав таким образом дань уважения взрослым, она вернула руку ухажеру. Рядом с машиной Самохиных остановился другой электромобиль, из которого вышла молодая пара, сразу же устремившаяся к крыльцу. Узнав Алексея, они подошли и поклонились.
- Рады видеть родителей Юри! - на довольно чистом русском сказал мужчина. - Ваш сын очень настойчивый молодой человек. Раньше Норико была только нашей, а сейчас мы у нее уже на втором месте!
Он говорил серьезно, но глаза при этом смеялись.
- Алексей и Лида Самохины, - сказал Алексей. - Рады видеть родственников почтенного Сатоми Морисима. Это был достойный человек. Кем он вам приходится?
- Он брат моей матери, - поклонился мужчина. - Спасибо вам за добрые слова! Мы Сэдэо и Мияко Такаси.
- Рады знакомству, - вступила в разговор Лида. - Вы сейчас никуда не спешите? Тогда мы приглашаем вас к себе.
Эпилог
- Ну что, Вячеслав Андреевич, скоро станете безработным? - спросил Алексей Ольховского. - Наполовину ваш "Ковчег" точно опустел.
- Меньше чем на треть, - ответил директор. - Пока выпускаем мелочь, а разводить остальных, используя законсервированную сперму, еще лет десять, не меньше. И знаете, что заметили? Когда выпускаем молодняк, все исправно разбегаются, хотя настоящего страха к людям, свойственного диким зверям, у них нет. А вот животные в возрасте часто просто отказываются выходить из клеток. Их страшат простор и неизвестность. Несколько поколений жили в "Ковчеге", и это не могло не сказаться. Они просто боятся свободы. И знаете, я сам во многом похож на них. Мы с вами начинали этот проект вдвоем пятьдесят лет назад и с тех пор я жил только им. А сейчас он идет к завершению вместе со мной. Мне уже семьдесят пять, и я его точно не переживу. Мне уже просто незачем будет жить. Алексей Николаевич, я ведь могу хотя бы с натяжкой считать себя пусть не другом...
- А глупости зачем говоришь, Слава? - с обидой сказал Алексей, впервые в общении с Ольховским переходя на "ты". - Долгая жизнь, помимо преимуществ, имеет и недостатки. Одним из таких недостатков у меня можно считать отсутствие тяги к общению. Если ты подумаешь, то поймешь, чем это вызвано. Знаешь, как больно терять близких людей? А мы их потеряли столько, что уже боимся привязываться к людям. Именно поэтому наша дружба несколько неполноценна, но она есть. Поверь, что ты для меня немало значишь.
