Господин штабс- капитан (СИ) - Берг Александр Анатольевич
— Значит он уничтожит пушки и пулемёты, а сможет?
— Сможет, к тому же зачем уничтожать свои будущие трофеи, они нам самим понадобятся.
— Тогда я не понимаю тебя, что он тогда будет там делать?
— Я же тебе сказал, выводить их из строя, а для этого вовсе не обязательно их взрывать или ещё как портить. Вполне достаточно вытащить из орудий затвор и снять от греха подальше прицелы, а то в бою они могут повредится, а зачем нам орудия без прицелов. С пулемётами ещё проще, снять боёк и пружину и всё, по крайней мере до начала боя заменить их точно не успеют, и это при условии, что у австрияков они вообще есть, я имею в виду запасные. Нет, в мастерских разумеется есть, вот только где те мастерские и когда из них смогут привести запчасти.
— Ну, Слава, если получится, я тебя в ресторане допьяна напою.
— Не меня, Коля, пои прапорщика, это ведь он со своими людьми это делать будет.
Вот такой вот разговор и состоялся у меня с командиром батальона, хорошо ещё, что у нас отношения дружеские, а не то вполне возможны были и различные эксцессы с моей охотничьей командой.
В эту же ночь прапорщик Разин со своими людьми снова ушел в австрийский тыл. Прошёл он через австрийские позиции тихо, ни кого не потревожив и уйдя на несколько километров от передовой, его группа разделилась. Сделать им следующей ночью надо было многое, а все вместе, одной группой они просто не успевали, вот и пришлось им разбиться на двойки и одну тройку, просто в Разиным, разведчиков было одиннадцать. За одну ночь им было необходимо вывести из строя восемь батарей, а располагались они в нескольких километрах друг от друга. Быстро передвигаться ночью нельзя, да ещё и на батарее можно много времени потерять, ведь делать всё надо незаметно, так, что бы часовой ни чего не заметил, и снимать его тоже нельзя. Пять групп вполне могли за одну ночь их отработать и ещё останется время на пулемёты, это на обратном пути. За эту ночь группы заняли свои места и весь день отсыпались, дежуря по очереди, а с началом следующей ночи приступили к своему чёрному делу. На каждую батарею в среднем у них уходило по часу времени, приходилось прятаться от часовых и снимать затворы с прицелами, когда те ненадолго отходили, хорошо ещё, что часовые не стояли на месте, а прогуливались по территории. На исходе ночи все группы вышли к передовой и теперь аккуратно выводили из строя австрийские пулемёты, а с рассветом они свалились в наши окопы.
В этот день я встал ещё затемно, быстро приведя себя в порядок и позавтракав, направился в окопы. К сожалению Разин вернулся не в моей роте, а у соседа, но тут заранее загадать было нельзя. Но к шести часам утра он со своими бойцами уже докладывал мне об успехе своей миссии, а в их ранцах были бойки и пружины от австрийских пулемётов. Тащить с собой прицелы и замки от орудий они не стали, просто спрятали их неподалёку от батарей, когда захватим их, то они поставят их на место.
В 8 часов утра, после короткой артподготовки, дивизия пошла в атаку, в отличии от других её подразделений, наш батальон с минимальными потерями быстро сбил австрийцев с позиций и разделившись на две части, ударил им во фланги, таким образом помогая другим частям нашего полка. Казачий эскадрон, который был в усилении нашей дивизии, рванул через пробитый нами проход в тыл к противнику, тем самым начав сеять в его рядах панику. Через два часа австрийцы побежали, а наша дивизия продвинулась вперёд на десяток километров. Кроме тех восьми батарей, которые были напротив нас, добычей нашей дивизии стали ещё девять. Три из них были захвачены казаками, а шесть брошены самими австрийцами, когда они драпанули к себе в тыл. К сожалению лошадей, которые тягали эти орудия, захватить не удалось, на них удрали артиллеристы, когда увидели, что стрелять из орудий невозможно, а мы уже на подходе. Разведчики притащили назад снятые прицелы и затворы и установили их назад. В итоге нашему батальону достались две батареи австрийских трёхдюймовок М 5, а кроме них шесть станковых пулемётов Шварцлозе.
На вооружении Австрийской армии стоял станковый пулемёт конструкции Андреаса Шварцлозе, который стоил в два раза дешевле пулемёта Максим, но при этом имел меньшую скорость пули и меньшую скорострельность из-за более короткого ствола.
Всё это хорошо усиливало наш батальон, что пулемёты, что орудия, а расчёты к ним капитан Разуваев найдёт, сложнее будет найти лошадей для орудий. Снарядов и патронов для пулемётов мы захватили достаточно, а как кончаться, так думаю, достать новые будет не такой сложной задачей. Напрягу прапорщика Разина, так он быстро разведает, где у противника это добро имеется, а затем и экспроприируем, ночью всё погрузить на телеги, которые тоже у австрийцев взять и тихонько к нам вывести, вырезав часовых перед этим. Короче думаю найдётся способ пополнения, и да, кроме орудий и пулемётов, мы еще с полторы сотни австрийских винтовок захватили, я просто посоветовал Разуваеву их припрятать, оружие, как и патроны на войне лишними не бывают, а через день меня вызвал под свои грозные очи командир дивизии, генерал-майор Кузнецов, который буквально накануне принял над ней командование, сменив на этом посту генерал-лейтенанта Протопопова.
Смена командования 31 пехотной дивизии произошла 6 октября 1914 года.
Глава 5
Глава 5
Командир 31-ой пехотной дивизии генерал-майор Поликарп Алексеевич Кузнецов сидел в своём кабинете и изучал рапорты командиров полков, которые ему подали после достаточно успешного наступления проведённого его дивизией. В ходе этого наступления линия фронта откатилась на 10–15 километров, а кроме того австрийцы понесли достаточно ощутимые потери. Изучая рапорта командиров полков, он обратил внимание, на рапорт командира 124-го Воронежского полка, полковника Энвальда. Дело было в том, что полк Энвальда, сыгравший немаловажную роль в успешном наступлении, понес при этом относительно небольшие потери и это при том, что именно он сначала прорвал австрийскую оборону, а затем фланговыми ударами по противнику помог своим соседям. Его заинтересовало, как такое могла случится, ведь по идее он как раз и должен был понести самые большие потери, а получилось ровно наоборот. Приказав адъютанту вызвать к себе полковника Энвальда, генерал-майор Кузнецов продолжил заниматься штабной работой. Прибытие полковника Энвальда к нему было не быстрым, пока посыльный из штаба дивизии прибыл в 124-ый полк, да пока сам полковник Энвальд приехал, прошло немало времени. Генерал Кузнецов за это время успел даже пообедать, при этом употребив три рюмки беленькой для аппетита, а потому находился в весьма благодушном настроении, ещё бы, задуманная им операция удалась, потери приемлемые, а тут ещё и вкусный обед с водкой. По всем этим причинам он и встретил прибывшего к нему полковника Энвальда весьма благодушно.
— Здравия желаю ваше превосходительство, полковник Энвальд по вашему приказанию прибыл.
— Давайте без чинов Евгений Васильевич, я чего вас вызвал, изучал рапорта командиров полков о потерях и заинтересовало меня одно несоответствие. У вас получаются больно низкие потери в личном составе, в то время, как именно ваш полк сначала прорвал первым вражескую оборону, а затем фланговыми ударами помог соседям. Обычно в таких случаях именно в таком полку наибольшие потери, а у вас почему то они как раз наименьшие, как так случилось?
— Да есть у меня в полку один офицер Поликарп Алексеевич, штабс-капитан Разумовский, это всё благодаря ему так получилось.
— Это как?
— Он вскоре после начала боевых действий получил тяжёлую контузию и сначала попал в госпиталь, а потом получил отпуск для поправления здоровья.
— Не понимаю, при чём это тут, как это влияет на уровень потерь?
— Всё очень просто, будучи дома, на излечении, он по собственной инициативе организовал охотничью команду, так же за свой счёт полностью её экипировал и частично вооружил.
— Как это частично?
