Благородный вор (СИ) - Тыналин Алим

Второй кувырок. И вот я уже очутился рядом со столом. Быстро пригнулся.

Уставился на дверь снизу. Есть вероятность, что меня не слышали. Кто-то просто идет на кухню.

Может, это ложная тревога? Может, надо затаиться и переждать?

Нет, это не ложная тревога. Дверь открылась. Я увидел две ноги в серых штанинах и тапочках. Они застыли на пороге. Потом двинулись к центру комнаты.

Я прижался к столу. Зашел за стул. Ближе к центру. Туда, где помещаются ноги. Между полками. Прилег на пол. Следил за ногами.

Кто это? Сам Кошкин или слуга? По ногам не понять.

Обладатель ног подошел к шторам. Отодвинул и проверил окно. Этого я уже не видел. Только догадывался, что он там делает. По глухим звукам.

Ноги постояли у окна. Потом их обладатель вздохнул и что-то пробормотал. Неразборчивое. Потом задернул шторы.

Я сидел под столом и радовался, что догадался закрыть окно.

Ноги пошли обратно. Я следил за ними. На середине комнаты ноги остановились. Что такое?

Ноги пошли прямо ко мне. Вернее, к столу. Я застыл от удивления. Он что, заметил мой силуэт под столом?

Но вдруг ноги остановились рядом со столом. Их обладатель взял что-то со стола. Что-то звякнувшее. Ах да, это тарелка и бокал.

— Сам оставляет, а потом ругается, — сердито пробормотал ночной гость. — Свин чистейший.

И шаркая тапочками, отправился к выходу. Я с облегчением следил за ним.

Ага, понятно. Это слуга. Он у Кошкина пожилой, около пятидесяти. Ленивый и ворчливый. Давно уже с Кошкиным.

Ноги вышли из комнаты. Прикрыли за собой дверь с легким стуком. Я подождал еще чуток. Пока шаги в коридоре не стихли.

Затем где-то вдали скрипнула дверь. Наверное, он вошел в свою комнатку.

Только потом выдохнул и вылез из-под стола. Уф, чуть было не попался.

Конечно, в случае обнаружения слугу пришлось бы нейтрализовать. Но я не люблю такие дела. Лучше уж обойтись без этого.

Подошел к двери. Осторожно открыл. Замок слегка щелкнул. Вот проклятье.

Выбрался в коридор. Тихонько ступил на деревянный паркетный пол. Перед тем, как идти дальше, тщательно ощупывал каждую половицу. Если скрипела, я щупал другую.

Я двигался вправо. К входной двери и чуланчику. Там, где живет слуга. Как там его зовут, кстати? Савелий, точно.

Если он такой чуткий, с ним надо разобраться в первую очередь.

Кабинет находился в середине жилища Кошкина. Я прошел мимо кухни и столовой. А вот и чуланчик, где обитает Савелий.

Я сел на пол. Подождал перед дверью. Минут десять. Из-за двери сначала слышался беспокойный шорох.

Савелий пытался заснуть. Ворочался на кровати. Наконец утих.

Я полез в мешок. Достал оттуда деревянную бутыль. Открыл горлышко.

Задержал дыхание и достал одну из салфеток, пропитанных парами диэтилового эфира. Я его купил в одной из аптек.

Средство анестезии, популярное в нынешнее время. Что поделать, другого пока нет.

Я хотел открыть дверь. Ах нет, она же скрипела. Пришлось спрятать салфетку обратно в бутыль. Достал склянку с маслом и капнул на петли. Потер, чтобы хорошенько впиталось.

Вот теперь можно смело открывать. Дверь и в самом деле распахнулась без единого звука.

Я вошел в чуланчик.

М-да. Совсем маленькая комната. Без окон, тесная. Вместо шкафа крючки на стене для одежды. В углу небольшой сундучок. Рядом столик и табуретка.

У другой стены топчан. Укрывался Савелий полушубком, под головой подушка из мешковины. Сейчас он лежал на боку. Спиной ко мне.

Я опять достал тряпку. Приблизился к спящему. Привстал, наклонился, положил тряпку рядом с его головой. На подушку, перед носом.

Подождал пару минут. Пусть пары эфира попадут в ноздри слуги. Потом зажал нос и переложил тряпку ему на лицо.

Савелий всхрапнул и вытянул руку к лицу. Пытался бессознательно снять тряпку. Но не смог. Продолжил спать дальше.

Все, на ближайшие пятнадцать минут он точно выведен из строя. Потом надо только менять тряпку. Их у меня достаточно.

Теперь надо заняться Кошкиным. Я заботливо укрыл Савелия полушубком. Пусть старик отдыхает. Потихоньку вышел из каморки.

Снова в коридор. Опять мимо кухни и столовой. Мимо рабочего кабинета. Теперь справа у нас гостиная. А слева спальня Кошкина.

С хозяином надо проделать то же, что и со слугой. Чтобы он не путался под ногами, когда я буду обыскивать его жилище.

На всякий случай я тоже смазал маслом петли двери. Чтобы не скрипнула. Осторожно открыл. Заглянул внутрь.

Так, что тут у нас? Комната побольше. Явно не каморка. Кровать у дальней стены. Большая, на ней нечто бесформенное, завернутое в покрывала.

Это Кошкин. Лежит, не шелохнется. Перед тем, как двинуть к нему, я огляделся.

Стены окрашены в желтый цвет. На одной большая картина. На ней изображен обрыв над извивами реки. На стене возле кровати светильники.

Шторы распахнуты, видно окно. Кстати, ставни тоже не заперты. Только прикрыты.

Интересненькое дельце. Можно было и сюда сразу забраться. Правда, тогда беспокойный Кошкин наверняка меня бы застукал.

У противоположной стороны шкаф для вещей. Внутри одежда и обувь. А в углу сундук и ларь, как в магазинчике.

У меня уже зачесались руки. Хотелось туда заглянуть. В сундуке точно должна быть корреспонденция.

На полу тоже ковер. Это хорошо. Он приглушает шаги.

Рядом с сундуками стол, придвинутый к стене. Как раз под картиной. На столе подсвечник с оплывшими свечами, листы бумаги, чернильница с перьями, шкатулка. Там тоже есть, где покопаться.

Ладно, хватит тянуть кота за яйца. Я осторожно двинулся к кровати. По дороге думал, как хорошо, что у Кошкина нет собак.

Когда очутился перед кроватью, обошел у изголовья. Достал тряпочку с эфиром.

Кошкин неподвижно лежал на кровати. Ногами к окну, головой к двери. Лицом вверх, к потолку.

Я хотел сразу бросить тряпку ему на лицо, но задумался. Нет, лучше не торопиться. Эфир не усыпляет быстро. Хозяин дома может проснуться.

Поэтому я зажал себе нос и вытянул руку над изголовьем. Поднес ладонь с тряпкой к носу Кошкина. Придется подержать так пару минут. Только потом набросить на лицо.

Я внимательно поглядел на хозяина дома. Вздрогнул.

Оказывается, Кошкин лежал с открытыми глазами. Смотрел на меня.

Что за чертовщина? Я не успел ничего сказать или сделать. Только теперь заметил черную полоску на подушке и одеяле. Вдоль головы и плеч Кошкина.

Убрал руку с тряпочкой. Сунул ее в бутыль. Стянул с Кошкина одеяло.

Проклятье. Кто-то перерезал управляющему горло. Длинный черный порез поперек шеи. Вся грудь под одеялом залита кровью.

Пощупал лоб и щеки Кошкина. Надо убедиться, когда он умер.

Еще теплый, но уже начал холодеть и коченеть. Его убили часа три назад. Как раз в то время, когда я сидел в канаве. Получается, чуть ли не у меня на глазах.

Черт, черт, черт! Если бы я не привык молчать во время операций, то выругался бы.

Вскочил с места, подбежал у окну. Проверил. Так и есть. Вскрыто, точно так же, как это сделал я. Ставни взломаны, хотя это чертовски трудно сделать.

Убийца фантастически ловок. Пролез снаружи. Вскрыл ставни и окно. Прирезал хозяина. Ушел. Да так, что слуга ничего не заметил.

Правда, окна выходят на Милютинский переулок. Я не видел, что здесь творится. Сидел беспечно в засаде, пока Кошкина убивали.

Так, что теперь делать? Как быть? Уходить или обыскать жилище?

Я тут же выбрал второй вариант. Слуга усыплен. До рассвета еще далеко.

У меня есть время. Судя по всему, убийца ничего не искал. Только убил и все. Может, в бумагах Кошкина я найду подсказку?

Раз так, я бросился обыскивать дом злополучного управляющего. Нечего медлить.

Первым делом осмотрел стол в спальне. Переворошил все бумаги.

Нет, не то, все не то. Счета за продукты и одежду. Другие текущие расходы. Переписка с родственниками, с семьей.

Здесь в столе нет ящиков. Я бросился к шкатулке. Ага, закрытая. Я потряс коробочку. Внутри зашелестели бумаги и что-то загремело.