Княжич (СИ) - Корнеев Андрей

Первак

Два месяца пролетели стрелою булатную и вот Первак уже едет домой. За то время, что он провел в Туле Первак окреп, привык хорошо питаться и с ужасом думал о возвращении в родную лачугу. Нет, он очень любил отца, души не чаял в матушке, но есть не каждый день, жить в прокопченной лачуге в нищете не очень-то и хотелось.

Однако, первая же встреча с отцом шокировала мальчишку. Родители встречали детишек (караван Зайца) на центральной площади возле дворца князя. Да целого дворца он такой только в Туле видел и когда только отстроить успели? Первак забыл все страхи увидев отца с криком ПАПКА бросился в его объятия.

Если с отцом он еще сохранял свою показную мужскую суровость, то обняв мать, разрыдался, как ребенок, а ведь ему уже скоро 8 лет!

Далее случилось что-то непонятное, отец выкрикнул какое-то странное слово «таХси» или «неСи»? К ним подбежал молодой паренек в руках которого было 2 оглобли с легкой повозкой, они сели втроем: папа, мама и в центре Первак и их повезли, даже немного быстро, паренек бежал трусцой.

Когда они вылазили, Первак вообще не понял, его ли родители с ним? Разговор с этим таХси-неСи был странный.

— Как обычно дядька Горын?

— Да, спишите с моего шахтерского счета.

— Папка, а куда мы приехали, когда поедем домой? Спросил Первак.

— Это наш дом сынок, так ответил Горын.

Они подошли к какой-то махине, Первак закинул голову высок-высоко (мальчику 7 лет и для него действительно, ну очень высоко) вверх и увидел, что там целых 2 этажа.

— Этот? Весь наш? Не поверил Первак…

Отец засмеялся, мама тоже мило улыбнулась такой широте взглядов маленького сорванца.

— Не весь конечно, но тебе хватит. Отец потрепал по волосам Первака, резко подхватил на руки посадил себе на шею и они «поехали» в его новый дом. Ну как поехали, кто-то поехал, а кто-то понес.

Квартира оказалась на втором этаже, когда они открыли дверь и отец спустил Первака на пол, тот решил, как настоящий лазутчик осмотреть новое жилище и оно ему понравилось!

Во-первых у него теперь была личная своя комната, только его! Родители имели свою. Стены были побеленные, а некоторые покрыты тканью, как отец сказал обои* какие-то.

(*обои, до массового производства бумаги, обои не были бумажными, а из тканей. Понятно в дворцах очень богатых людей могли быть из шелка, а людей куда, как попроще по типу отца Первака из конопли или крапивы. Если позволяли деньги, ткань красили)

Настоящим чудом были краны! Можно было пойти в ванную включить воду и она текла, хочешь, умывайся, хочешь, пей! Оказывается на улицу по нужде бегать не нужно, можно все делать дома и совсем не грязно и не воняет. Даже мыться в теплой ванной можно дома, только нагрев воду на печи.

В самой большой комнате вообще никто не жил, но оттудава можно было выйти на какой-то балкон, балкон очень понравился Перваку. Сиди себе на лавочке и смотри с такой высоты вдаль, прямо, как настоящий лазутчик.

Да и одеты родители по-богатому, почему-то такое сразу Первак не заметил.

Прав был Любим (один из младшей дружины, что заменил Зворыньку), что Первак своего дома не узнает и все теперь будет хорошо.

Вечером же было настоящее чудо! Такого Первак даже в Туле не видел. Они вызвали какое-то таХси-неСи, мама очень долго наряжалась выбирая сарафан, бусы из янтаря у нее было их больше двух штук и папка оделся, как настоящий боярин какой. Их повезли к театру. Там было много этих таХси-Неси. Солидные мужья с женами, молодые парни и девушки, родители с детишками, казалось весь город сюда приехал.

Они подошли к красивым рисункам.

— Читай, приказал Горын сыну.

— Приключения Волшебного мальчика для детей.

— Ратмир и Любава любовь против воли рода, романтическая драма

— Богатырь Добрыня, молодость и героические деяния богатыря Добрыни

— Правильно, хорошо читаешь. На что пойдем, что посмотреть хочешь?

— Ну для детей я не хочу я уже взрослый! Солидно сказал Первак.

— Любовь ну её это для девчонок!

— Вот про битвы, прямо про богатырей интересно, а как мы смотреть будем папка?

— Сейчас увидишь, ответил Горын.

Они зашли в очень красивый зал, прямо весь золотом* отделанный, там было светло, хоть и вечер от множества ламп. Подошли к каким-то кассам и заказали три билета, опять же со странными словами.

(*золотом, выплавка железа и доходы с его продали позволили закупить медь в свете ламп она отдавала "золотым" блеском, разумеется нищее пограничное княжество не могло себе позволить роскоши Византии)

— Да спишите со моего шахтерского счета*

(*счета шахтерам платили железом, списание с шахтерского счета т. к. Липецк на то время большая деревня не проблема шахтеров знали и получали железо, которое отправляли в столицу, заказывая нужное из Тулы, железо было не чем не хуже и не особо дешевле серебра или даже золота)

Первак смотрел по сторонам, люди шли кто-то в один зал, кто-то во второй, а они пошли в третий. Через какое-то время все сели, погас свет и горел только на сцене и там были битвы и на мечах и на копьях.

Иногда такое интересное скучными разговорами перебивали, но Первак особо не слушал, он ждал, когда будут новые битвы и главное Добрыня всегда побеждал. Даже когда на него втроем напали заманив в засаду подлые хазары, он одному с левой, второму с правой, бац у него уже кинжал, тот поганый даже не понял, как он у него с ножен спер!

Может ну его лазутчика? Может, как Добрыня, бац-бац, все лежат, а он такой всех победил!

************************************************

— Велик, поедем сегодня театру смотреть?

— Да ну его Ждан, опять же скукотища, пока всего 3 спектакля, нет бы новое чего сделали.

— Не скажи Велик вон про Добрыню я бы еще посмотрел, как он здорово всех побеждает.

— Ждан, ну ты как маленький, сам же мечом владеешь, знаешь так нельзя победить.

— Конечно нельзя, но они актеры, они-то мечом не владеют, показывают, как могут.

— Так мы уже 12 раз смотрели про Добрыню…

— Еще хочется Велик.

— Велика, сила искусства.

— Чего?

— Да погнали, там буфет неплохой.

Мы подъехали в отличие от горожан не на такси-неси, блин как ловко и метко народ придумал приставку, а на конях. Преимущество князя и дружины в том, что у нас своя конюшня возле театра. Понятно там театральные служащие обихаживают лошадок, но она только для нас.

И успели как раз в буфет, закончился первый акт и меняли декорации. В буфете Первак рассказывал своему отцу, как будто тот с ним вместе не смотрел представления, размахивая бутербродом с копченым осетром.

— Тут он его бац в челюсть, а уже кинжал в руке.

Первака я узнал по его отцу Горыну у нас еще было не так много шахтеров и тех первых, кто ими стал из вольных горожан знал лично и в лицо.

Подошел к Горыну, поручкались, подал руку и Перваку, представился

— Князь очень приятно*.

(*приятно в Велемире говорят гормоны т. к. подходит возраст к 13 годам, он пошутил из советской классики «Иван Васильевич меняет профессию», царь очень приятно (с.) понятно шутку никто не оценил и смысла она не имеет, но ГГ не только разумное совершает, разумом-то он взрослый, а телом подросток и понятно гормоны порой толкают совершать глупости)

— Первак солидно ответил мне мальчуган.

— А что князь тебе богатыри в дружине нужны?

— Так ты тот Первак, что лазутчиком хотел быть, передумал в богатыри решил?

— Так я это и лазутчиком и богатырем буду, возьми не пожалеешь!

— Ремесленником чем плохо или вон, как твой отец-герой! Руды больше всех добывает, богатый уважаемый человек.

— Да ну они трусы все, а я смелый!

— И твой отец трус?

— Неа, отчаянно затряс головой Первак, папка знаешь у меня какой? Он смелый, сильный, умный!

— Ну раз так, погоди до 9 лета, а там как решишь, чудо-богатырь.

— Что Горын расширяться не надумал, да и по-чину ли тебе жить в рабочем квартале?