Настоящий американец 3 (СИ) - Риддер Аристарх

Одним из таких “отмывшихся” нацистов является Вернер Фон Браун, создатель печально известных ракет ФАУ и ФАУ 2, с помощью которых нацисты обстреливали Лондон.

Сейчас, этот человек, член НСДАП с 1937 года и штурмбаннфюрер СС, лично ответственный за гибель десятков евреев и сотен людей других национальностей на своём полигоне в Пенемюнде работает в Редстоунском арсенале рядом с городом Хантсвиллем, штат Алабама.

И это только один из многих десятков нацистских убийц, волков в овечьей шкуре, которые проживают и наслаждаются свободой в одной с нами стране”.

Два уважаемых нью-йоркских раввина, два философа и журналиста смотрели друг на друга и не знали, что сказать. Им обоим было больно. И Маргошес и Хешель были не просто раввинами, но и убежденными антифашистами.

Маргошес еще в 1934 году организовывал протесты против фашистских партий в США а Хешель потерял всю семью.

Сестра Абрахама, Эстер погибла во время немецкой бомбардировки. Его мать была убита нацистами, а две другие сестры, Гиттель и Девора, погибли в нацистских концентрационных лагерях. После войны он ни разу не был в Германии или Польше. Однажды он написал: "Если бы я поехал в Польшу или Германию, каждый камень, каждое дерево напоминали бы мне о презрении, ненависти, убийствах, убитых детях, сожженных заживо матерях, задушенных людях».

И шаббат и бар-мицва юного Ицхака прошли в атмосфере подавленности и уныния. А когда раввин Маргошес после захода солнца вернулся к себе домой на Манхэттен он снял чехол со своей пишущей машинки и сел за работу.

Он не вставал почти сутки и в понедельник полная боли и скорби статья для The Forward была готова.

Но не только раввин Маргошес тем вечером работал. Листовки с аналогичным содержанием заполонили весь Бруклин, вернее ту его часть где компактно проживали евреи, как “обычные” так и хасиды. И прочитали эти листовки очень многие, например, Исаак Башевис Зингер, будущий нобелевский лауреат, который в это время как раз проживал в Боро-Парке.

И уже в понедельник еврейский Нью-Йорк всколыхнуло.

Под влиянием своих религиозных и интеллектуальных лидеров, а также из-за памяти о том ужасе, от которого десятки тысяч евреев бежали в США.

Это был, пожалуй первый раз, когда случились не еврейские погромы а наоборот. Кое-где в городе серьезно пострадали административные здания, а посольство ФРГ вообще попытались сжечь.

Но не это было самое страшное.

Вернер фон Браун проснулся в отвратительном расположении духа, беспорядки охватившие далёкий Нью-Йорк напрямую касались лично его, как никак всё что было написано в тех листовках было правдой.

Хоть его куратор из ФБР мистер Ньюман и заверил фон Брауна что ему ничего не угрожает, охрана усилена, и его работа на правительство соединённых штатов в любом случае продолжится, но напряжение Брауна все-равно не отпускало. Интуиция как-будто кричала об опасности.

Без аппетита позавтракав, фон Браун поехал к себе в арсенал, дорогие были свободны, и он прибыл даже раньше обычного.

На просторной парковке перед зданием арсенала было непривычно пусто, только один единственный форд стоял недалеко от входа.

Фон Браун вылез из машины и пошёл ко входу.

Когда он поравнялся с Фордом из него вышел его новый лаборант, Абрахам Вайсман. Ранее всегда выглядевший безупречно Вайсман сейчас был одет в помятый костюм, а из машины к его ногам скатилась пустая бутылка из под виски.

— Что с вами, мистер Вайсман? — удивился Фон Браун глядя тому в глаза.

Взгляд у лаборанта ему не понравился, он был в равной степени безумный и предрешенным.

Абрахам не ответил, он сунул руку за пазуху и достал оттуда до боли знакомый Фон Брауну по прежней жизни Вальтер П38.

— Сдохни, нацистская мразь! — закричал Вайсман и разрядил в своего начальника почти весь магазин пистолета.

Почти, потому что он выстрелил в немца 7 раз. А последний, восьмой патрон оставил для себя.

Усиленный наряд охраны, который обещал Брауну Ньюман добежал до места трагедии, когда было уже поздно. Два трупа — это нет тот результат, за который похвалит начальство.

Глава 6

10 июля 1955 года. Овальный кабинет, Белый дом, Вашингтон Округ Колумбия.

— Господа, объяснитесь! Как так получилось, что важнейшая для обороноспособности нашей страны отрасль под угрозой? Не вы ли уверяли меня и президента Трумэна, что утечки информации о “Скрепке” быть не может? — последний вопрос был предназначен только Гуверу.

В овальном кабинете после более чем часового экстренного совещания созванного из-за Нью-йорских погромов остались лишь трое — президент Дуайт Эйзенхауэр, директор ЦРУ Аллен Даллес и директор ФБР Джон Гувер.

— Господин президент, могу вас заверить, что со стороны ФБР утечки не было.

— Тогда почему информация о фон Брауне всплыла? По информации разведки Советы уже начали свою космическую программу. И в основе их ракеты лежит ФАУ-2 фон Брауна. Верно, мистер Даллес?

— Да, господин президент, — откликнулся директор ЦРУ. — Эксперты скептически оценивают их Ракету Р7, но Советы над ней еще работают.

— Спасибо, мистер Даллес. Итак, Советы на основе немецких разработок создают ракету, а на нас работал человек, который создал тот самый прототип. Вы понимаете, что лучшего кандидата для главы нашей космической программы и быть не могло?!

— Да, господин президент я понимаю, — безэмоционально ответил Гувер. Он прекрасно осознавал, что убийство фон Брауна — это отличный шанс избавиться от него, как от неугодного директора ФБР, о чем многие, включая президента США, уже давно мечтают.

— А теперь его нет, мистер Гувер. И виноваты в этом ваши люди! Именно они допустили его убийство. — Эйзенхауэр встал, закурил, прошёлся по кабинету и, уняв эмоции, снова обратился к Гуверу.

— Что на сегодняшний день уже сделано для устранения дальнейшей угрозы программе “Скрепка”?

— Охрана всех остальных участников программы усилена, зачинщики беспорядков — Маргошес и Зингер арестованы, сейчас мы проверяем их на предмет связи с Советами и разведкой Израиля.

— Думаете, это продолжение Египетской истории [1]? — Эйзенхауэр перевел взгляд на директора ЦРУ.

— Мы, как и ФБР, тоже ведем проверку в этом направлении. По ее результатам я вам доложу. Пока резидентура молчит.

— Ублюдки! — выплюнул Эйзенхауэр. — Сперва они устраивают диверсии в Египте, затем погромы в Нью-Йорке, и после этого имеют наглость нам Ноту протеста направлять! Видите ли, мы обязаны выдать им всех нацистских преступников!

— С Советами спелись, — прокомментировал Даллес. — Комми ведь схожую ноту нам направили. Еще и островитяне из-за фон Брауна возбудились. Не верят, что его убили, подозревают в инсценировке и требуют экстрадиции Брауна для суда.

— Вот видите, что вы натворили! — президент бросил обвинение Гуверу. — Вы хоть выяснили кто организовал вброс этих чертовых листовок, которыми был усеян весь Нью-Йорк?

— Мы работаем, господин президент. Пока можно сказать одно — этот человек наверняка образованный еврей. Речевые обороты, которые использованы в этой листовке характерны только для лиц, получивших образование в еврейских колледжах. Кроме того, анализ бумаги и чернил показал, что они скорее всего отпечатаны в Пенсильвании. Сейчас мы проверяем все типографии штата.

— Проверяйте. Я жду ваши отчёты о том, как идет расследование каждые 12 часов, — сделав внушение директору ФБР, президент перешел к следующему вопросу. — Теперь что у нас с ветеранами войны? Вы, мистер Гувер, как-то собираетесь их утихомиривать? Они же уже третий день возле Белого дома и Капитолия митингуют. Конгресс бурлит, в нем тоже нашлись сторонники проведения суда над запятнавшими себя в связях с фашистами германскими учеными. Ну хоть в Израиль не предлагают их отправить, хоть на это у них ума хватило.

— Их аресты вы, господин президент, сами запретили, — смотря куда-то перед собой напомнил директор ФБР.