Эндрю Нортон - Саргассы в космосе
– Ну и пусть его, - рассудительно сказал Дэйн. - Их ведь всего четверо, не смогут же они подгрести под себя всю планету. А мы сейчас начнем регулярную разведку, правильно я говорю? Кто нам не велит самим найти классные развалины? Не может быть, чтобы здесь ничего не осталось, кроме этого города. А по закону никто не помешает нам копаться в развалинах, которые мы сами найдем.
Лицо Рипа просветлело.
– Правильно, дружище! - сказал он и отложил Т-камеру.
– Во всяком случае, произнес Камил из коридора за спиной Дэйна, - нашего милого доктора не упрекнешь в бездеятельности! Он так устремился к своим развалинам, словно боялся, как бы кто-нибудь не опередил его в последнюю секунду. Довольно странная фигура наш милый доктор, а?
Рип тут же поделился своими подозрениями:
– Он ничего не знает о Башнях-близнецах…
– А его рыжий ассистент, - добавил Дэйн, - таскает в чемодане свод программ для вычислителя.
Дэйн был очень рад, что и у него есть что сказать, а тем более - в присутствии Камила. Тишина, наступившая после его сообщения, польсти па его самолюбию. Но Камил, как всегда, не упустил случая подколоть его.
– И каким же образом сей поразительный факт дошел до вашего сведения? - осведомился он.
Дэйн решил пренебречь слабым, но достаточно неприятным ударением на слове “вашего”.
– Он уронил чемодан, книга вывалилась, и он в панике принялся засовывать ее обратно.
Рип потянулся к шкафчику и извлек из него толстый том в водонепроницаемом переплете.
– Такая?
Дэйн покачал головой.
– Нет. У той обложка была с красной полосой. Такая, как в рубке у Вилкокса.
Камил тихонько свистнул, а у Рипа широко раскрылись глаза.
– Но ведь это же полный свод! - воскликнул он. - Такой свод может быть только у штурмана. А когда штурман увольняется, книга хранится в сейфе у капитана, пока не подпишет контракт новый штурман. По федеральным законам на корабле может быть только один экземпляр такого свода. Когда корабль списывают, полный свод подлежит уничтожению.
Камил засмеялся.
– Не будь таким наивным, друг мой. Как же тогда, по твоему, летают браконьеры и контрабандисты? Высасывают программы из пальца? Я ничуть не сомневаюсь, что этими сводами, которые считаются давно сожженными, вовсю торгуют на черном рынке. Рип помотал головой.
– Нет-нет. Им бы негде было взять новые программы. Мы такие программы получаем на каждой планете, когда регистрируем прибытие. Как, по-твоему, зачем Вилкокс тащит свой том в портовую регистратуру всякий раз, когда мы куда-нибудь прибываем? Эту книгу посылают прямо в местное отделение Службы изысканий, и там в нее впечатывается новая информация. А подсунуть какую-нибудь другую книгу вместо законной не удастся - они это мигом засекут!
– Мой бедный наивный ребенок, - насмешливо растягивая слова, проговорил Камил. - Каждый раз, когда Федерация в своем идеалистическом вакууме вырабатывает новый закон, на сцене немедленно появляется какой-нибудь ловкач, который будет день и ночь ломать голову, как бы этот закон обойти. Я не знаю, как именно это делается, но ставлю свою долю в нашей нынешней авантюре, что это так. Раз Торсон видел книгу с красной полосой у того парня, значит, это делается и сейчас, здесь, на Лимбо.
Рип вскочил.
– Надо сказать Стину…
– Что сказать? Что Торсон видел, как из сундука этого землекопа вывалилась книга, похожая на свод программ?… Вы ведь не подобрали ее, Торсон, не листали ее?
Дэйн был вынужден признать, что нет, не подобрал и не листал. Тогда Камил взялся за него как следует. Какие У него доказательства, что у сотрудников экспедиции был именно запретный свод программ? Стин Вилкокс болтовни не терпит, ему подавай факты. Книги у Дэйна на руках нет, предъявить ее он не может, и Вилкокс ему, конечно, просто не поверит.
– Так что, милый мой, - Камил снова повернулся к Рипу, - нечего нам играть в отважных федеральных агентов и юных космических полицейских и приставать к Старшим, пока в наших чумазых ручках не будет доказательств поувесистее.
Рип снова уселся. Его убедили. Дэйна тоже.
– Ну, хорошо, - сказал Рип, поразмыслив. - Но ты вот говоришь: “Пока не будет доказательств поувесистее”. Значит, ты все-таки и сам считаешь, что с доктором Ричем не все в порядке?
Камил пожал плечами.
– На мой взгляд, он самый настоящий мошенник. Но это лишь мое личное мнение, и я намерен держать язык за своими прекрасными белыми зубками до тех пор, пока не почувствую, что действительно могу убедить власть предержащих. А сейчас у нас будет своих дел по горло. Через час нам предстоит тянуть жребий, кто с кем полетит на разведку.
“Королева” несла на себе два разведывательных флиттера. Это были маленькие летательные аппараты, рассчитанные на экипаж из двух, а если потесниться - то из трех человек. Пока Дэйн занимался выгрузкой экспедиционного оборудования, работники инженерной секции тщательно подготовили обе машины, чтобы завтра, прямо с утра две разведывательные группы могли приступить к работе.
Ни один огонек не мерцал в угрюмом мраке лимбеанской ночи, так что экипаж “Королевы” вскоре потерял интерес к пустым обзорным экранам, которые связывали корабль с внешним миром. Сразу после ужина была устроена жеребьевка. Состав групп определялся тройственной структурой экипажа: в каждую группу должен был войти один человек из инженерной секции, один из рубки управления и один из разношерстной команды Ван Райка.
Будь у него выбор, Дэйн попросился бы в одну группу с Рипом. Но судьба рассудила иначе, и Дэйн получил как раз то, чего желал меньше всего. Вытащив свой билетик, он обнаружил, что его товарищами по группе будут Камил и Тан. Командиром группы выпало быть инженеру-связисту, но капитан Джелико по каким-то своим соображениям оставил его на “Королеве” и заменил врачом Тау.
Весьма расстроенный этой неудачей, Дэйн вернулся в свою прежнюю каюту. Из любопытства он наскоро в ней пошарил в надежде обнаружить что-нибудь забытое загадочным доктором. В телевизионном боевике неустрашимый герой Дэйн непременно нашел бы секретные планы… чего? Он понятия не имел - чего, и ему вдруг вспомнились исполненные здравого смысла рассуждения Камила.
Тогда он принялся думать о Камиле, стараясь понять, откуда у него такая неприязнь к помощнику механика. В какой-то степени эта неприязнь была вызвана броской внешностью и изысканными манерами Камила. Сам Дэйн еще не вышел из того возраста, когда не знают, куда девать руки, и натыкаются на мебель. В Школе на плацу инструкторы всегда приводили его в пример, рассказывая, как не следует выполнять строевые упражнения. Он заглянул в зеркальце на стене каюты, и не обнаружил в своей физиономии ничего чарующего. Да, физически Камил был одарен всем, чего был лишен Дэйн.
Вдобавок помощник суперкарго сильно подозревал, что и по остроте ума Камил тоже оставляет его далеко позади. Он, Дэйн, был похож на бульдога, действующего медленно, но верно. А Камил скакал легко и быстро, как кузнечик. “И всегда по верному пути - вот в чем вся беда, - подумал Дэйн с невеселой усмешкой. - Он бы нравился мне гораздо больше, если бы хоть разок дал маху. А то ведь всегда и во всем он до отвращения прав. Ладно. Психолог решил, что я больше всего подхожу именно этому кораблю и именно этому экипажу. Но это вовсе не значит, что мне должен нравиться каждый член команды. Машина тоже не всемогуща. Во всяком случае, с большинством людей я могу поладить, об этом я догадался еще в Школе”.
В конце концов, придя к выводу, что утро вечера мудренее, Дэйн заснул. А проснувшись рано утром, он думал уже только о том, как это здорово, что он сейчас полетит в разведку.
Капитан Джелико настолько пошел навстречу пожеланиям доктора Рича, что даже исключил из задач разведки обследование района развалин. Но, с другой стороны, он Дал обеим группам самые недвусмысленные инструкции: в случае обнаружения новых следов Предтеч доложить об этом ему, капитану, лично и ни в коем случае не по радио, потому что радиопередача может быть перехвачена в лагере Рича.
Дэйн надел на голову шлем с коротковолновым радиотелефоном и затянул на поясе широкий ремень, к которому были прицеплены моток тонкого, но прочного троса, фонарик и сумка с набором полевых инструментов. Они не думали, что покидают “Королеву” надолго, однако под сиденья флиттеров уложили пакеты концентратов, полевые аптечки, полные фляги, а также ящики с “товарами для контакта”, хотя, по мнению Дэйна, вряд ли эти товары могли здесь пригодиться.
Камил сел за пульт управления, а Дэйн и Тау втиснулись на одно сиденье у него за спиной. Помощник механика нажал кнопку на пульте, и гнутый колпак обтекателя надвинулся, закрыв кабину. Флиттер мягко снялся с борта “Королевы” и взял круто к северу по курсу, проложенному для них капитаном Джелико и Ван Райком.
Солнце было уже высоко. Лучи его высекали блики в реках стеклянного шлака и пробуждали к жизни чахлую зелень, рваной бахромой выстилавшую лощины у подножия скалистого хребта. Дэйн включил автоматическую кинокамеру.
