Сергей Арсеньев - Самые последние каникулы
Да, мы уже в походе. Вчера вечером приехали на электричке на станцию Балакирево, выгрузились, прошли станцию насквозь и углубились в лес. Конечно, удобнее бы было приехать не вечером, а ранним утром, но увы. До этой станции (она самая дальняя, до которой от Москвы по Ярославской дороге можно без пересадок добраться на электричках) в день только один единственный поезд идёт. И прибывает он туда около восьми вечера, так что и вариантов у нас не было, пришлось ехать на ночь глядя.
Ну, где ночь провести, мы ещё в Москве решили. Возьмём с собой палатки, пройдём немного в лес, разобьём лагерь и переночуем. Конечно, тащить на горбу тяжёлые палатки, чтобы провести в них всего одну ночь, не больно-то и хотелось, но что делать? Спать под открытым небом даже и в июне не сильно приятно. К счастью, Пашка утешил нас тем, что палатку мы тянем только до турбазы в Переславле, где и сдадим её. Палатка не наша, мы её на прокат взяли. Туризму в СССР сильная государственная поддержка оказывается, у нас в стране целая сеть турбаз создана, где палатку (и не только палатку, но и много чего ещё) можно напрокат взять, а сдать обратно допускается не обязательно на той базе, где брали, но и на любой другой, входящей в сеть. А палатки они потом сами между собой по мере необходимости перераспределяют.
Вот и мы тоже, как и многие другие, палатку взяли напрокат в Москве, а сдадим обратно уже в Переславле, где окончится пешая часть нашего путешествия. Одну палатку только взяли и одну сдавать будем. У Пашки своя палатка нашлась, её сдавать не нужно. И, честно говоря, Пашкина палатка была заметно лучше той, что мы взяли напрокат. Производства ГДР. С тамбуром. Причём она была просторнее нашей, но при этом легче. Зато Пашке её всю дорогу и туда и обратно на себе переть придётся, я же налегке обратно пойду, без палатки. Да, налегке. Ведь женскую палатку, понятно, на меня навьючили, на кого же ещё. Мороз и слышать ничего не хотели о том, чтобы нести палатку. Ведь палатка-то одна, а их трое! Конечно, несущая палатку будет сильно отличаться от сестёр, чего они допустить никак не могли. Так что сёстры равномерно перераспределили по своим одинаковым рюкзакам мои вещи, мне же доверили тащить нашу палатку.
Хрюша опять куда-то убежала. Она вообще как-то странно ведёт себя в этом походе, постоянно куда-то убегает, а потом возвращается. Мы даже когда вчера в поезде ехали, Хрюша несколько раз в соседний вагон зачем-то ходила ненадолго. Наверное, ей было скучно, ведь больше двух часов ехали. И ночью она куда-то уходила. Я часа в три вставала с целью прогуляться “до кустиков”, так Хрюши в окрестностях лагеря не обнаружила. Либо я её в темноте не нашла, либо та ночью куда-то уходила. Зачем и куда?
А мы всё идём и идём. Долго идти-то ещё? В просвете среди деревьев, метрах в тридцати справа, вижу знакомые мне торчащие вверх корни в форме буквы “Y”. Кажется, их заметили все, кроме Артура. Пашка не подал вида, Петька молча покрутил себе пальцем возле виска, а Мороз просто откровенно беззвучно ржут. Кажется, мы ходим по лесу кругами. Давайте отрежем Сусанину ногу. Быть может, тогда он всё ж вспомнит дорогу?
Ещё минут через десять (на моих часах уже половина первого дня, до Переславля сегодня точно не дойдём) я услышала впереди шум проехавшего автомобиля. Услышала его не только я, но и весь отряд, включая нашего “полупроводника” Артурчика. Последний при этом звуке заметно приободрился, сказал, что мы почти у цели и сейчас будет Переславль, он верно вёл нас. Ну-ну.
Откуда-то сзади прибежала Хрюша и пошла рядом со мной. И вот, мы выходим из леса. Перед нами асфальтовая дорога, а метрах в ста от неё — железнодорожное полотно. Если же повернуть голову налево, то где-то в полукилометре можно разглядеть приземистые строения станции Балакирево, куда мы вчера вечером приехали из Москвы. Мы вернулись.
Бедный, несчастный Артурчик. Не узнать станцию не мог даже он. Пашка же ему ничего так и не сказал, просто молча показал компас. Да и вообще никто ничего не сказал. Удивительно. Вышли, постояли, развернулись и всё так же молча удалились в лес. А что тут говорить, и так всем всё ясно. Ну, ошибся парень, а кто не ошибается? Но он хоть попробовал, в следующий раз будет ответственнее.
Порядок движения у нас после столь грандиозного фиаско Артура почти не изменился, только теперь последний брёл не в голове отряда, а плёлся в хвосте, ему было стыдно. Возглавлял же нас Пашка, который уверенно шёл вперёд и не по зарослям кустов, как Артур, а выбирая дорогу поудобнее.
Примерно в половине второго дня мы сделали получасовой привал, доели ещё московские бутерброды с бужениной, запивая их “Байкалом” из станционного буфета Балакирево, и тронулись дальше. Идём, идём, и тут одна из сестёр Мороз (не знаю кто, они давно и безнадёжно перепутались) внезапно как запоёт:
В обход идти, понятно,
А дальше без всякой, хоть малейшей паузы, сразу, тем же голосом, но немного с другой стороны от меня звучит:
Не очень-то легко,
Змей-Горыныч однозначно. Либо телепатки, иначе как они смогли заранее договориться? Снова без всякой паузы, тот же голос, но уже у меня за спиной продолжает:
Не очень-то приятно,
Но пока они пели первые строчки, сориентироваться в происходящем успела даже и я, хоть я и не сестра им. А потому успешно подстроилась под них и последнюю строчку куплета мы дружно и громко спели хором уже все вчетвером:
И очень ДА-ЛЕ-КО!!
Сёстры сразу засмеялись и сказали, что жалко, что я рожей на них ну ни капли не похожа, а то они бы меня взяли к себе четвёртой сестрёнкой.
На привал же мы встали примерно в восемь вечера, когда нашли небольшой протекающий по лесу ручей. Пашка сказал, что до Переславля ещё километров десять, завтра во второй половине дня дойдём. Выбрали место, где не было кустов, а деревья росли чуть пореже, и принялись устраиваться. Мороз копошились с костром, Пашка ставил свою палатку, Петька помогал мне поставить нашу, а Артура отправили в сопровождении Хрюши (чтобы не потерялся) в лес за хворостом. Стрекоча винтами, где-то недалеко пролетел над лесом вертолёт.
Вот, ставим мы её, палатку эту, значит, ставим, колышки я уже со своей стороны забила, верёвки натягиваю, как вдруг…
Из кустов вылезает это чудо. Боже мой, но что за вид?! Сандалии все в грязи, в волосах старые иголки, маленькие веточки и прочий мусор застряли, штаны тоже грязнющие, на плечи какое-то нелепое оранжевое шерстяное одеяло накинуто, вокруг рта следы от съеденного шоколада. Но при этом существо довольно улыбается и с победой смотрит на нас.
Первыми вышли из ступора сёстры Мороз. Но даже и в такой ситуации говорить нормально они не смогли, а по очереди исторгли из себя:
— Валерик!
— А ты что…
— Здесь делаешь?!!
Глава 6
“Пассажир каюты номер шесть”
— Валерий!
— Без разговоров!
— Это не обсуждается!
— Или ты…
— Дашь честное слово…
— Или мы завтра звоним маме…
— И ты едешь домой!
— И идёшь в детский сад!
— Маш, Лен, Свет, да я ведь плаваю хорошо, вы же сами со мной занимались в бассейне, и я с вышки прыгал двухметровой! Вы вот забоялись прыгать, а я прыгал!
— Так!
— Всё!
— Ты нам надоел.
— Своим упрямством.
— Своими капризами.
— Глупыми.
— Не хочешь по-хорошему…
— И не надо.
— Мы лучше день потеряем…
— Но ты завтра…
— Едешь домой!
— Достал уже.
— Ещё дома достал.
— Не хватало ещё и тут…
— Постоянно с тобой…
— Ругаться.
— Валерка! — вступает в спор наш командир Пашка. — Валер, твои сёстры правы. Я и без них заставил бы тебя сделать это. В общем, как командир экспедиции я тебе приказываю подчиниться. Или на самом деле домой отправим тебя, я не шучу.
Валерик упрямо покряхтел, подёргал пару раз вверх-вниз молнию Петькиной олимпийки, но потом всё же выдал:
— Ладно. Надену я этот жилет ваш несчастный. И снимать не буду всё время, пока мы на воде. И ломать его не буду специально. Честное слово.
Ох и упрямый же человек, этот Валерик. Это он маленький ещё пока, но что с ним будет, когда вырастет? И спорит, спорит по каждому пустяку! Сначала он не хотел, чтобы сёстры его купали, говорил, что сам справится или пусть Петька ему помогает или Пашка. Как будто они умеют делать это, Петька и Пашка. Они пока ещё самостоятельно никого не купали. А вот сёстры Мороз как раз купали много раз того же Валерика дома. Правда, они уже года полтора не делали этого, так как тот и сам научился довольно качественно мыться, но это он дома научился, в тёплой воде и с нормальной мочалкой, а тут у нас ни того нет, ни другого. Так что, не слушая никаких возражений, сёстры раздели Валерика и загнали в ручей. А потом две из них принялись его отмывать, используя вместо мочалок собственные чистые носки, а третья в это время ниже по течению стирала Валеркину одежду, которую тот ухитрился весьма прилично извазюкать. Валерик пищал в холодной воде, вырывался и успокоился лишь после того, как сёстры пригрозили позвать на помощь ещё и меня.
