Дарья Плещеева - Охота на льва. Русская сова против британского льва!
Сэр Джордж Уильям Бьюкенен был старым хитрым лисом в должности чрезвычайного и полномочного посла Соединенного Королевства в Санкт-Петербурге. Дипломат с огромным опытом — служил в Италии, Японии, Австро-Венгрии, Германской империи, был посланником в Болгарии и Нидерландах. Уже более двух лет он обретался в Санкт-Петербурге и успел натворить немало дел, не очень соответствующих статусу полномочного посла: завел дружбу с кадетами, с господами из Государственной думы, с министром иностранных дел господином Сазоновым и даже сумел понравиться его величеству императору Николаю Александровичу. А если принять во внимание взгляды посла на российскую государственность, то выглядело это, по меньшей мере, странно — Бьюкенен был за конституционную монархию.
Естественно, что у такого человека работали на посылках ловкие и не обремененные моралью господа. И одним из них стал мистер Рейли…
— Ты в этом уверен? — Вяземский с иронией посмотрел на старого друга. — А может, они именно так все и задумали?.. Только представь: мы перехватываем секретную депешу помощника генерального консула Британии о сентябрьской встрече российского и германского императоров в Риге, которую тот, якобы в нарушение субординации, отправляет прямо в штаб-квартиру МИ-6 в Лондоне, и делаем очевидный вывод, что мистер Рейли и есть резидент агентурной сети Петербурга или даже в целом по империи! Каковы должны быть наши дальнейшие действия в этом случае?
— Задержание Рейли, предъявление компромата, вынесение частного определения, объявление его персоной нон-грата и выдворение из страны…
— Правильно, а господин консул при этом остается совершенно ни при чем! И вся сеть мистера Рейли также остается нетронутой. А через пару месяцев этот лжеантиквар перейдет границу обратно где-нибудь в Курляндии и продолжит свою мерзкую деятельность на нелегальном положении под именем какого-нибудь мистера Смита, специалиста по разведению овец.
Андрей был прекрасно осведомлен, что Рейли способен на самую наглую и беспардонную мистификацию лишь бы добиться своего. Достаточно было вспомнить его авантюру с планами укреплений Люйшуня, которые этот пройдоха умудрился раздобыть в штабе адмирала Алексеева, главного начальника и командующего войсками Квантунской области и Даляньской оперативной группой Тихоокеанского военно-морского флота империи, разгромившей в феврале 1904 года японский флот. Рейли попытался продать планы японцам, однако едва не был пойман с поличным. Сбежал, чтобы через год появиться в Санкт-Петербурге уже в качестве помощника генерального консула Великобритании. За этим господином тянулся и уголовный хвост в связи с покушениями на некоторых высших сановников Российской империи, правда, так и не доказанный. В общем, хлопот с мистером Рейли хватало у всех, начиная от Департамента жандармерии и заканчивая военной контрразведкой.
Сейчас этот феноменальный авантюрист жил в Санкт-Петербурге в полное свое удовольствие. Словно бы навеки позабыв о своей законной супруге, красавице-ирландке Маргарет (по сведениям, которые раздобыла СОВА, Рейли приложил-таки руку к смерти ее второго мужа, миллионера Хьюго Томаса), он сошелся с русской женщиной и представлял ее в обществе как свою жену. Где и когда состоялось венчание, никто не знал, да и могло ли состояться вообще? Женщина была не простая — то ли явная, то ли бывшая супруга одного из помощников морского министра Надежда Петровна Залесская.
Голицын встречался с этой дамой в свете, и большого впечатления на него она не произвела. Ему даже казались странными слухи, будто пронырливый мистер Рейли отбил ее у Распутина. Вокруг «старца» крутилось немало экзальтированных дам, которые разбаловали его окончательно, — они чуть не дрались за право попариться в бане вместе с Распутиным. Голицын подозревал, что счастливицы уносят с собой банные веники и хранят их, как величайшую драгоценность. Мог ли он относиться уважительно к таким особам?
В высший свет Рейли втерся, изобразив страстное увлечение искусством и стариной. Его уже считали бог весть каким опытным антикваром и коллекционером. Кроме того, он поддался модному увлечению — ездил на Комендантский аэродром, летал на бипланах. И, возможно, строил новые гнусные планы, на сей раз связанные с авиацией…
Некоторое время Голицын и его шеф Вяземский молчали, обдумывая ситуацию. Потом Андрей сказал:
— Моя группа, к сожалению, временно выбыла из строя, так что я сам прослежу за Рейли. Он просто обязан теперь выйти на связь со своим вероятным преемником. Только не мешало бы предупредить наших красавиц…
Он имел в виду телефонных барышень, которым СОВА приплачивала к жалованью за исполнение мелких поручений.
— Мы уверенно знаем только три номера: антикварного салона, квартиры Рейли и квартиры, которую он снял для Залесской. И я сомневаюсь, что у него хватит глупости пользоваться этими номерами… хотя насчет Залесской предупредим. Присмотреть за голубчиком надо, но одному без подстраховки опасно, — с сомнением покачал головой Вяземский. — Могу придать тебе группу Свиридова, они, как раз наоборот, остались без командира.
— Что с Георгием?
— Колено повредил на тренировке.
Когда полгода назад начальство решало, какими видами рукопашного боя должны владеть «совята», мнения разошлись. Начальник второго управления, подполковник Сабуров, решил почему-то, что сочетание меткой стрельбы с приемами греко-римской классической борьбы и ударами из английского бокса должно стать ведущим в подготовке офицеров и агентов. Более того, он обязал их посещать вошедшие в большую моду гимнастические залы, где атлеты возились с гирями, гантелями и штангами, отжимались от пола и подтягивались на «шведской стенке». Это, конечно, было полезно. Голицын сам, обнаружив, что может подтянуться всего три раза, довел количество до двадцати и на том успокоился. Но в уличной драке не станешь рассказывать противнику, что жмешь лежа десять пудов. Ситуацию спас начальник четвертого управления, полковник Татищев.
Один из его агентов обнаружил где-то в гавани старого моряка-француза с загадочным прошлым, в котором начальство решило не копаться: мало ли кого дедушка тридцать лет назад зарезал в своем родном Марселе. Этот француз показал агенту приемы матросской борьбы под названием «сават», которая была хороша уже тем, что удары ногами предполагали использование прочных ботинок с широким рантом, а немудреные правила не требовали раздеваться по пояс и раскланиваться с противником. Были вывезены из Парижа и Дьеппа два мастера этого дела, тоже с очень сомнительным прошлым. Им положили неплохой оклад денежного содержания, а задачу сформулировали просто: нужен результат. Тренировки по савату начались три месяца назад, и молодежь уже делала успехи, а вот Свиридов в свои тридцать шесть утратил былую ловкость и пострадал. Голицын же, в юности увлекавшийся фехтованием, сохранил и растяжку, и скорость реакции, а пощечиной (сават обходился без туго сжатых кулаков) мог свалить с ног детину в полтора раза себя тяжелее.
— Н-нет, пожалуй, сам справлюсь. — Андрей поднялся. — Разрешите идти, господин подполковник?
— Иди уж, сорвиголова!..
Голицын удивился: он сам себе казался человеком серьезным, не склонным к проказам — именно таким, который спокойно и уверенно делает карьеру. Вот Давыдов — тот сорвиголова, в глазах у него — азарт и веселье, а он, Голицын, нарочно усвоил суровый и строгий взгляд, причем подсказала ему это некая дама. Обиженная холодностью кавалера, она заметила, что и голос у него дребезжит, как жестяное ведро, и глаза цвета закаленной стали. Сталь — этот металл Андрею нравился. Он желал быть похожим на отточенный клинок — легким, гибким, острым, неумолимым. Однако раз произвели в сорвиголовы, придется соответствовать…
* * *Антикварный магазин господина Сигизмунда Лембовски, как называл себя Рейли в этом качестве, располагался на Петроградской стороне на Большой Посадской улице, поэтому Андрею пришлось брать извозчика, чтобы успеть до закрытия проверить, на месте ли Рейли. Обычно мистер антиквар имел привычку навещать свое детище и прикрытие чуть ли не ежедневно после обеда, проверяя, как идут дела. Управляющим у него подвизался некий расторопный, но жуликоватый малый по имени Феофан Булкин. Он обладал несомненным талантом по части кому-чего-продать. Однако при этом никогда не упускал случая подзаработать себе на карман за спиной хозяина. Голицын однажды попросту прихватил Булкина именно на воровстве, когда тот пытался перепродать с «черного хода» украденную за пару месяцев до того из одного из псковских приходов серебряную церковную утварь. Дело случилось тогда громкое, а злоумышленников по горячим следам задержать не удалось. Информацию из полиции на всякий случай передали по другим ведомствам, и Андрей взял историю на заметку просто из любопытства. И вот же — пригодилось!..
