Константин Костин - Сектант
— Не в батраки, в помощники. Што наработаем — по-цестному. Я думал, сын помогать будет, а он…
…Понятное дело. В город, за лучшей жизнью.
— Уехал?
— Ага, уехал, — неожиданно зло стукнул кулаком по колену Никитич, — в Могилевскую губернию.
… Почему в Могилевскую?
— Казаки Булак-Балаховича его порубали. Еще в девятнадцатом.
— Так ты меня в сыновья взять хочешь?
— Счас! Сын у меня один… Был. Походишь в плямянниках. Двоюродных.
* * *— Арте…
БАМ!
— …факт!! Блин!!! Блин-блин-блин!
Как голова болит! Мало того, что болела весь день, так теперь резко подскочивший Сергей с размаху въехал в низкий потолок.
— Что? — ухнул с печи проснувшийся Кузьмич. К вечеру полил дождь, похолодало, гостеприимный хозяин закряхтел, пожаловался на боль в суставах и устроился спать на теплой лежанке.
— Сергей, што случилось?
— Ничего. Сон плохой приснился.
— А-а… — протянул Кузьмич и заворочался, засыпая.
Сергей заснуть не смог. Он лежал на выделенном ему спальном месте — тех самых антресолях над дверью, называемых «полати», укрытый толстой овчинной шубой — «тулупом» (такое чувство, как будто не в России, столько слов новых и непонятных). Прямо над головой нависал потолок. От тулупа густо пахло кожей и шерстью. Но спать мешало другое. Артефакт!
Сергей наконец-то вспомнил, что предшествовало его пробуждению в лесу. Он был в музее, затем попытка спереть медную пластину, меч, разрезавший руку, кровь, залившая узоры… Затем он кладет руку в углубление. И все. Дальше он приходит в себя в лесу. Значит, что? Значит, виной всему именно тот медный артефакт. Получается, он забросил Сергея в прошлое (если это все же не розыгрыш). Видимо, оказавшийся в комнатке музея, где лежали колдовские прибамбасы, артефакт действительно оказался магическим. Ни о чем подобном, в смысле о предметах, магически перебрасывающих в прошлое, Сергей не слышал, но это не значит, что таких предметов не существует. Многолетнее увлечение фэнтези не то чтобы заставило верить в существование магии, но сделало ее чем-то вполне возможным. Впрочем, возможны варианты…
Пошевелившись, Сергей лег поудобнее и начал размышлять. Ситуация, в которой он оказался, имела по крайней мере четыре объяснения. А значит его дальнейшие действия могут иметь четыре направления.
Первое, самое простое: он спит и ему снится. Выпил, покурил, вот и мерещится ему, что он в прошлом. А на самом деле лежит, тихонько похрапывая, у костра. Самое заманчивое предположение: он не в двадцать пятом году, не среди крестьян и чтобы вернуться в настоящее достаточно проснуться. Однако при тщательном анализе предположение придется отбросить — Сергей посчитал, что если человек во сне поймет что он спит, то проснуться для него — плевое дело. Однако вот что-то не получается.
Второе, неприятное: он не спит, он просто сошел с ума. Версия похожая на «сонную», но объясняющая, почему он не может проснуться. Психи из собственного бреда так легко не выныривают. Значит, все окружающее — его собственная галлюцинация, а он сам — в дурдоме, в палате с мягкими стенами. К счастью, против подобного (Сергей, как и любой нормальный человек, панически боялся сойти с ума) было три обстоятельства. Во-первых, как помнилось, сумасшедший никогда не считает себя сумасшедшим. А раз он считает себя сумасшедшим, значит он не сумасшедший. Правда, с другой стороны, может быть, он как раз сумасшедший, который считает себя нормальным на том основании, что он думает, что он сумасшедший… Хватит! А то и правда заплетешь себе извилины в морской узел. Вторая причина не быть психом: реальность окружающего. Мозг человека не может сочинить ОЧЕНЬ подробную картину мира. А все вокруг слишком реально: от пахучего тулупа до лягушачьего концерта, доносящегося с пруда. Наконец, в-третьих, человек обычно сходит с ума на том, чем увлекается. Вот если бы он попал в фэнтезийно-магический мир, тогда версия сумасшествия была бы основной. Но большевиками Сергей никогда не увлекался и не видит причин, с чего бы его перемкнуло именно на двадцать пятом году. Значит, (фу-ух!) он не псих.
Третье, чуть менее неприятное: все-таки розыгрыш. Может быть, какой-то безумный миллионер именно таким образом развлекается: построил деревеньку (правда, видок у нее довольно старый, но, может быть, он давно забавляется) и периодически заманивает в нее несчастных прохожих, чтобы следить за их потугами выбраться из прошлого. Так, подумаем… Его вырубило сразу после прикосновения к артефакту. Как это можно объяснить в рамках версии с розыгрышем? Ну, скажем, Денис работает на того самого миллионера и заманивает жертв в музей. В артефакте спрятана тоненькая игла со снотворным — дотронулся и отключился. Невозможность предугадать, куда он пойдет? Скажем, ловко упрятанный жучок-маячок. Следили за ним на экране пеленгатора и, как только он вышел на дорогу, выпустили Кузьмича. Уж больно вовремя тот появился. Агент «Кузьмич» запудрил мозги жертве и притащил ее сюда, в Козью, блин, гору, деревню населенную сплошными актерами и наверняка напичканную видеокамерами. Как в этом фильме с Джимом Керри, как там его… А, «Шоу Трумана»! Реальная версия? Ну… Если честно, то очень сильно притянутая за уши. В ее рамках невозможно объяснить смерть беспризорников (если допустить, что они тоже актеры). Вернее, не столько смерть, сколько реакцию Кузьмича. Вернее, ее отсутствие.
Ну и наконец, четвертое: он действительно в прошлом, в двадцать пятом году, и с этим нужно как-то жить. Как-то. А вот как?
Сергей ничего не знал о крестьянской жизни, кроме того, что была она очень тяжелой и беспросветной. В принципе, этого достаточно. Прожить остаток жизни батраком хитрого Никитича? С утра до вечера пахать землю? Не-ет, не о такой судьбе он мечтал всю жизнь. А с другой стороны, что делать?
Сравнивая свою судьбу с книгами про провалившихся во времени, Сергей пришел к выводу, что ему крайне не повезло. В какое-то зверски неинтересное время его перенесло. Обычно попаданцы либо оказывались в прошлом где-то незадолго до Роковой Даты то есть двадцать второго июня сорок первого года и успевали прорваться к Сталину. После чего русские выигрывали войну с меньшими потерями, герои становились ближайшими советниками и чуть ли не лепшими друзьями всех известных исторических личностей. Либо попадали в совсем уже дикие времена, где моментально варили порох из подручных средств, строили заводы, фабрики, мануфактуры, ковали в деревенской кузнице радио и запускали спутники в космос. И опять-таки становились либо вождями, королями, адмиралами либо, во всяком случае, глубоко уважаемыми всем окрестным народом за мудрость, храбрость, изобретательность и прочее. Это герои книг. А он?
До войны еще добрых шестнадцать лет. Правда, Сталин уже пришел к власти, но все равно слишком уж большой промежуток. Просто не поверит. Все равно что где-нибудь в восемьдесят четвертом году подойти к молодому разведчику Володе Путину и сказать, что через шестнадцать лет он станет президентом России. Пристрелит как провокатора. Это Путин. А уж у Сталина тем более не заржавеет…
Учить по примеру многочисленных книжных последователей местных жителей уму-разуму. А чему, собственно, он, Сергей Вышинский, менеджер-недотепа и реконструктор-неудачник, может их научить? Как землю пахать? Ха-ха. Как мечом махать? Два ха-ха. Сразу вспоминается эпизод из Индианы Джонса. Ну, тот, где перед Индианой машет саблей одетый в черное выпендрежник, после чего следует выстрел, мечемашец падает мертвым, а Индиана прячет пистолет и идет по своим делам. Ну, что еще ты знаешь полезного? Как впарить покупателю партию сахара? Как играть в «Дум»? Как ползать по Интернету? Ха-ха, ха-ха, ха-ха… Ни черта ты, любезный друг, полезного для здешних жителей не знаешь. Даже из истории не вспомнишь ничего полезного, потому что и в школе и в академии историю ненавидел (как и все остальные предметы). Даже неизвестно, что здесь уже изобретено, а что еще нет. Вот телевизор. Изобретен? А впрочем даже если и нет, что можно рассказать о его устройстве? То что у него есть экран и кнопочки?
Сергей подумал, потормошил свою больную голову, но не смог вспомнить устройство ни одного более-менее значимого предмета. Кроме степлера. И то, только потому, что один раз от скуки разобрал его на части. Навряд ли местных крестьян заинтересует степлер. Или хоть кого-нибудь.
Как бы отвечая не мысли, на печи крякнул и заворочался Кузьмич. Неграмотный, кстати. Нет, не заинтересует…
Даже напряги Сергей извилины и вспомни что-нибудь техническое. Ну и что? Кому ты будешь предлагать устройство автомата Калашникова? Кузьмичу? Никитичу? Или будешь ходить по улицам и орать «А вот чертежи автомата! Недорого! Кому-у?!».
Ни какой от тебя пользы, Сергей Сергеич. Будешь ты пахать и пахать, причем в буквальном смысле этого слова. А не так, как ты привык «пахать» в офисе с кондиционером и компьютером…
