Андрей Горюнов - На пути Орды
Самохин растер освобожденные запястья.
– Сволочь ты, Аверьянов. Приколол, называется!
– Ничуть! Ты себя сам приколол. Очень хотелось поверить, в зарплату. На мякине купился-то: принял желаемое за действительное. И еще заметь, важный момент: из-за алчности – наручники и из-за той же самой алчности понесся к штабу… Дважды, подряд, на один и тот же крючок! Я понимаю, конечно: без денег худо, сам сижу без копья третий день, но! В общем, делай выводы, Петя Самохин. А обижаться – дело поросячье…
К ним подошел Михалыч с Медведевым.
– Где взвод, Аверьянов? Почему не работаем? Хорошо устроился: половина взвода справа от самолета загорает, половина – слева…
– Те, что слева, товарищ полковник, это заложники. Все они убитые. Террорист их расстреливал по одному и выкидывал из самолета. Далеко выкидывал, на самый солнцепек, на опушку, где они в данный момент и лежат, раздевшись для опознания. А те, что справа, – это штурмовая группа. Вся она полегла при штурме. Террорист – в исполнении лейтенанта Самохина – скрытно покинул штурмуемый самолет через отверстие, оставшееся на плоскости в месте крепления пилона украденного еще в позапрошлом году двигателя и, зайдя штурмующим в тыл, положил их всех метким огнем в спины. Группе геройски погибших бойцов я приказал лечь справа, – чтоб не перепутались с жертвами и террористами, как это часто бывает, – и также раздеться, лечь на свету. Они хоть и не заложники, но право на опознание – конституционное право каждого россиянина.
– Что-что?! – поперхнулся Медведев.
– Да скоро примут такой закон! – бодро доложил Аверьянов. – Право на опознание. Вместо всех существующих мелких прав, типа права вовремя получать зарплату, у россиян будет одно право – право на опознание – крупное, емкое…
– Ну и ну! – хмыкнул Медведев, то ли осуждая, то ли усмехаясь.
– Ехидный, ну… – кивнул Михалыч. – Какой вот взводный, такой и взвод… Послезавтра деньги будут. Я звонил в округ…
– Ура-а-а-а!!! – вскочили все загорающие, даже лежавшие в ста метрах и не слышашие, казалось бы, негромкий разговор.
– Вот такой вот взвод, – повторил Михалыч.
– Уговорили, – кивнул Медведев и сказал, адресуясь Аверьянову: – Решили ваш взвод проверить в деле… На острие, так сказать… Задание интересное и очень ответственное.
– Сложное задание, – согласился Михалыч. – В обстановке, близкой к реальной… Что-то ты скис… Я лично за Алешкой твоим присмотрю… Как считаешь, справитесь?
– Мы-то? – подтянулся Аверьянов. – Обижаете, товарищ полковник!
– Не «мы-то», а «они-то»… – поправил Аверьянова Медведев. – Ваш взвод полетит на задание без вас.
– Без меня? – удивился Аверьянов. – То есть без командира взвода и инструктора в одном лице?
Михалыч удивленно посмотрел на Медведева:
– Я тоже не понимаю. Как это? Без старшего?
– Да, так, – кивнул Медведев. – Без командира взвода, без инструктора. Мы и хотим проверить автономность взвода. Как они одни справятся.
– Но утром, на инструктаже… – начал было Михалыч.
– Я вам не все сказал, – закруглил дискуссию Медведев. – А только то, что имел право сказать. Взвод летит, Аверьянов остается. В том-то и соль! …Далее. Отправка в район учений – завтра утром. Район операции – под Хабаровском… Переброска будет осуществлена…
– Самолетом, – кивнул Аверьянов. – Если на Дальний Восток. Это понятно.
– Переброска будет осуществлена новейшим секретным… экспериментальным транспортным средством, – раздельно и весомо произнес полковник. – А лично вам, Аверьянов, следует немедленно укомплектовать свой взвод на все случаи жизни.
– Характер задания? – спросил Аверьянов.
– На все случаи жизни, – раздельно и весомо повторил Михалыч.
* * *Контейнер, стоящий посреди ангара, шагов с двадцати потрясал высокой культурой и качеством обработки поверхности. Равномерно-матовая серебристая обшивка предмета столь внушительных габаритов заставляла уважать умелых его создателей.
Не доходя до входа-люка контейнера, огромного, от самого низа до верха, Медведев молча протянул Михалычу пластиковую карточку-пропуск и пригласил жестом заглянуть внутрь, осмотреть контейнер.
«Скорее, это какое-то устройство, чем просто емкость», – мелькнуло в голове Аверьянова.
Действительно, этот «железнодорожный товарный вагон» был не совсем обычного вида, – стоило начать приближаться к нему, как контейнер начинал округляться, плавно деформироваться, превращаясь прямо на глазах в огромное яйцо, покрытое странным материалом, на вид похожим на серебристый бархат, но идеально гладким на ощупь – как полированный, чуть маслянистый, теплый металл.
«Металл, а на ощупь теплый, – подумал Аверьянов, прикасаясь к корпусу контейнера. – Как рука – тридцать шесть и шесть. Значит, он абсолютно не теплопроводен. И то, что кажется металлом, вовсе не металл. Скорей всего, какой-то пластик, керамика… мягкий! …А может, и органика…»
Михалыч провел карточкой по щели считывателя, но дверь контейнера не открылась.
– Это же с чипом карточка, товарищ полковник, – забрав у Михалыча карточку, Аверьянов показал металлические контакты на ее конце.
– Ну и что? – не врубился Михалыч.
– А то, что считыватель работает либо с магнитными слоем, либо с оптикой, штрих-кодами…
Приглядевшись к корпусу контейнера, Николай обнаружил щель – довольно далеко, кстати, от входа в контейнер, вставил в нее пропуск – разъемом вперед… Люк тут же пополз, открывая вход. Внутри контейнера в тот же момент включилось мягкое, какое-то рассеянное освещение.
Пораженный открывшимся зрелищем, Михалыч не обратил внимание на то, что Аверьянов сунул ему в руку телефонную карточку, вместо того чтобы вернуть карточку-пропуск. Пропуск Аверьянов, как бы машинально, спрятал в карман. На это не обратил внимания и Медведев, внимание которого было сосредоточено на ошалевшем от удивления лице полковника Бокова.
Внутри контейнер напоминал обычный десантный самолет – скамейки вдоль стен, в конце помещения аккуратно сложенный обычный комплект экспедиционного снаряжения: личное оружие – портативные пистолет-пулеметы с глушителями, тяжелые автоматы с подствольными гранатометами, крупнокалиберный пулемет, ручная роторная пушка, наплечный гранатомет, зенитная переносная «Стрелка», ранцевый огнемет, ящики гранат – ручных и для гранатомета, боеприпасы, НЗ, ЗИП, аптечка, комплект пожаротушения, – словом, ничего экстраординарного…
– Все как всегда, – кивнул Аверьянов, не спеша и пристально оглядев груз.
– Что нужно добавить? – спросил Медведев.
– Гитару.
– А это зачем? – поморщился Медведев. – Патронов взяли бы еще пару ящиков.
– Обычно дело не в патронах, а в голове, – возразил Аверьянов. – А что касается гитары, так ведь не всегда же в районе действий рояль в кустах окажется!
– Он прав, – кивнул Михалыч. – Поднять дух – не лишнее.
– Вес, объем. Лимитировано, – напомнил Медведев. – Но тонн пятнадцать и кубометров сто – сто двадцать у вас есть.
– Главное, чтобы задание было выполнено! – ввернул Михалыч.
– Ну это пусть лейтенант Самохин решает. Ему лететь, а не мне, – заметил Аверьянов. – У меня вопрос один, простой, как кочерга, – финансово-экономический. Кому это все принадлежит? Кто за все это будет платить в случае утраты или гибели имущества? И последнее: вот эти пятнадцать тонн и эти сто – сто двадцать кубов: Самохин-то наберет, а кто платить по его счетам будет?
– Отвечу ясно, но уклончиво: все, что есть, можно бить, расходовать и утрачивать. Главное – чтобы задание было выполнено. Ущерб не взыскивается. Далее, что касается трех тонн, то список требуемого пусть ваш Самохин представит мне. Бриллиант «Шах» я ему не подпишу, разумеется. А все, что нужно, – если он сможет объяснить убедительно, зачем это может ему понадобиться, – подпишу, невзирая на сумму.
– Во как! – Аверьянов даже присвистнул от радостного удивления. – Ну, мы это проверим. Через три часа, в пятнадцать ноль-ноль. Идет?
* * *– И это все, что ты написал? – хмыкнул Аверьянов двумя часами позже, пробежав глазами список Самохина.
– А что не хватает?
– Ты вот что еще напиши. Пусть этот Медведев добудет всему взводу, то есть каждому бойцу взвода, небольшой комплект купюр – иностранных денег. Пиши: американских долларов… в скобочках – долларов США… пятьдесят стодолларовых бумажек… Общим количеством – пять тысяч на нос…
– Э… ме… а… – растерялся Самохин. – Да как ты это мотивируешь?
– Спроста. Приказано укомплектоваться на все случаи жизни. А плен и заключение – это случай из жизни… И смерть на задании – случай из жизни. …Если бы я с вами шел, я бы подумал, что тысячу баксов в кармане лучше иметь: где-то убьешь, а где-то подкупишь…
– Это правильно. Но…
