Василий Сахаров - Степные Волки (СИ)
— Правильно, именно про это и толкую.
— Когда?
— Неделя–две, и работаем. Кого бы вместо нее ни поставили, нам легче будет.
Тем временем, пока мы беседовали, босяки закончили свою трапезу и Длинный Лога подошел к нам.
— Благодарю, парни, — сказал он.
— Работа есть, Длинный, — закинул я приманку.
— Какая?
— Виллу маркиза Тернгофа, знаешь?
— Конечно. Это самое красивое место в столице.
— Мы завтра в ночь хотим там сад почистить. Не интересуешься?
— Интересуюсь, — он присел рядом с нами. — Излагай.
— Ночами там два сторожа и четыре собаки. Если вы возле ворот шум устроите, мы спокойно сад обнесем.
— А как добычу поделим?
— Пополам.
— Идет, — согласился он.
Договоренность была достигнута, и мы вернулись в приют.
Снова был обычный день. Подъем и скудный завтрак, а потом рабочий день, не сказать, что тяжелый, но нудный. После чего ужин, отбой и вновь выход в город.
Босяки ждали нас в условленном месте и мы еще раз все обговорили. А затем благополучно добрались до виллы маркиза Тернгофа и проделали все так, как и было задумано. Беспризорники дразнили сторожей, которые напускали на них злобных волкодавов, а наша тройка набивала мешки отборными яблоками и виноградом. Конечно, когда мы убегали, виноград подавился, но яблоки были восхитительными.
Следующую ночь отсыпались, а после нее, вновь организовавшись с босяками, открыли охоту на тех, кто ищет запретных сексуальных радостей. Мужеложство и педофилия в герцогстве были под запретом, но любители клубнички всегда знали, где предоставляются подобные услуги.
Отмыв и отчистив городского босяка, симпатичного тринадцатилетнего парнишку по кличке Фиццы, мы выставили его на освещенной аллее в парке Пяти Художников. Сами же затаились неподалеку, под деревьями.
На извращенцев у босяков давно зуб имелся, в прошлую зиму они в этом самом парке сразу троих потеряли. Вошли парнишки в парк, на пропитание чего выпросить. А потом их нашли порезанными на куски, с многочисленными следами насилия, уже в другом квартале. Стражники никого не искали. Зачем, ведь это всего лишь бродяги? Но босяки ничего не забыли и смогли прознать, кто это сделал. И хотя силенок, чтобы до тварей дотянуться, им не хватило, зло на всех извращенцев они затаили.
На молоденького и растерянно озирающегося паренька двое раскрашенных «благородных», среагировали моментально. Видимо, свежачка захотелось. Они подошли к Фиццы, договорились с ним об услугах и направились в нашу сторону. Хотели позабавиться, а получили несколько переломов, и нам не пришлось ничего делать. Ребята Длинного Лога набросились на них с такой яростью, что я уже думал, как бы их оттащить. Но ничего, Длинный со своей стаей сам справился. Денег у раскрашенных было не очень много. Но они имелись, и бродяги могли питаться не один день. А еще мы забрали у них два меча. Можно. Ведь педофилы жаловаться к стражникам не побегут. Не в том месте они пострадали. Как бы там ни было, но извращенцев нигде не любят. Если общество нормальное.
Однако мы ошибались. Потому что заступники у мерзавцев все–таки нашлись.
Глава 7
Прошел еще один день. Мы вновь покинули приют, и вышли к месту встречи с босяками, мостику через речку. Они нас уже ожидали и Длинный Лога сквозь зубы процедил одно только слово:
— Беда.
— Говори, Длинный.
— Дворянчики эти, которых мы вчера избили, к стражникам не пошли, а пожаловались смотрителю парка Пяти Художников. И он бандитов заезжих нанял, чтобы нас найти. Говорят, серьезные ребята, и смотритель парка решил нас примерно наказать.
— Они знают, кого искать?
— Да.
— Кто смотритель и где он живет?
— Как фамилия не знаю, уличные мальчишки зовут его по кличке — Гнус. Живет сразу за парком. Он нас обещался из–под земли достать, ему извращенцы за спокойствие и сводничество отстегивают.
— Это понятно.
Лога помолчал, а затем поймал мой взгляд и спросил:
— Что делать, Пламен?
— Если смотрителя убить заказ пропадет. Верно?
— Да.
— Ты с нами?
— Конечно.
— Тогда веди к дому смотрителя.
Я рассудил так, что раз уж мы решили пробивать себе дорогу наверх по примеру Кривого Руга, действовать надо соответственно. Значит надо действовать жестко и решительно. Тем более, что момент удачный, бродяги и Лога напуганы, поэтому готовы подчиняться, и бояться времени нет. Конечно, убийцы нанятые Гнусом, люди серьезные. Но смотритель не тот человек, чтобы на босяков специальную охоту открывать. Ему это не по масти и не по чину. Испуг Длинного Лога был понятен, наслушался слухов уличных. Вот и ходил, сам себя накручивал. Однако, наверняка, все гораздо проще.
К домику смотрителя Гнуса, надо сказать, очень симпатичному двухэтажному строению за высоким забором, вышли быстро. Босяки пробежалась по округе, ни стражи, ни нанятых Гнусом бандитов, не заметили. Все спокойно, можно сделать, что задумано. В домике горели свечи, и был слышен шум веселой гульбы, кто–то бренчал на гитаре и пытался пьяным голосом выводить какую–то песню. Тот же притон, только для специальной публики.
Идти решили вчетвером: Длинный Лога с крепкой дубиной из черенка лопаты, Звенислав и я со свинорезами, а Курбат с трофейным мечом.
Через забор перелезли шумно, а Длинный еще и грохнулся. Но в таких местах собак не держат, ибо они мешают гостям, и гулянка шла знатная. Поэтому нас никто не услышал. Сквозь открытое окно проникли внутрь и, судя по всему, здесь употребляли не только алкоголь, но и дурман–травы. Запах стоял такой, что меня едва наизнанку не вывернуло.
Попали в спальню и здесь уже кто–то был. Осторожно, на цыпочках, я подошел к кровати и увидел, что на ней, прижавшись друг к другу обнаженными телами, спали два толстых обрюзгших мужика в возрасте. Фу, мать их так, противно. Извращенцы. Вот бы ударить каждому по башке дубиной и расшибить черепушки. Но мы пришли не за ними.
Главная гулянка шла на первом этаже, в общей зале. А смотритель парка Пяти Художников располагался в кабинете наверху и мы вышли удачно, из спальни как раз имелся выход на лестницу. Спокойно, не потревожив спящих, мы вышли из комнаты. А затем, словно так и надо, вчетвером поднялись наверх и уперлись в запертую дверь. Парни замялись, что делать непонятно. Поэтому я проявил инициативу и, постучавшись в дверь, закричал:
— Гнус, там важный клиент пришел, тебя требует.
— Сейчас, — раздался скрипучий голос подвыпившего человека и сразу вопрос: — А где, мой милый Пени?
— Он пьяный уже, под столом валяется с каким–то хмырем в обнимку, — кто такой Пени, я не знал, но думаю, что попал в больное место Гнуса.
Было слышно, как смотритель побежал к двери, при этом приговаривая:
— Пени мне изменил, мой милый и нежный мальчик решил бросить меня.
Дверь отворилась, появилась плешивая голова смотрителя Гнуса и, резким ударом, словно копьем, от плеча к противнику, Длинный Лога ударил его дубинкой. Не промахнулся. Лопатный черенок ударил ублюдка прямо в лоб, и он, запутавшись в шелковом халате, перекатившись через себя, рухнул в комнате.
Вместе мы вошли внутрь. Сразу же закрыли дверь на запор, и увидели, что Гнус пытается подняться. Кровь заливала лицо сводника, он слепо шарил по испачканному ковру руками и глухо стонал. Длинный поднял свое грозное оружие и хотел его снова ударить, но я остановил бродягу и, присев рядом с Гнусом, спросил:
— Говорят, ты бандитов нанял, чтобы они тебе босяков с улицы Красильщиков привели. Это так?
— Нет, — захныкал он. — Надо было только поколотить их, а того смазливого, на которого благородные повелись, к ним приволочь, в качестве компенсации. Чего вы хотите? У меня деньги есть.
— Бандитам заезжим предоплату давал?
— Нет, расчет после дела. Такой уговор.
— Сколько денег за свою никчемную жизнь отвалишь?
— Десять фергонских империалов.
«Однако, — подумал я, — выгодное дело задницами торговать, потому что денежки у смотрителя парка водятся».
— Давай деньги, — от монет отказываться глупо.
Гнус вытер со лба кровь и в этот момент разглядел нас. Выражение его лица моментально изменилось, и он, с самодовольством, высокомерием, облегчением и злобой, прошипел:
— А я уже подумал, что за мной кто–то из черной масти пришел. Пошли вон, сопляки!
Это он зря так сказал. Потому что дубина в руках Длинного Лога ждала своего часа, и босяк не медлил. Палка просвистела по воздуху, ударила Гнуса, и он вновь рухнул на ковер, теперь уже зажимая не лоб, а сломанную руку.
— Ах вы шваль подзаборная, — прохрипел мерзавец. — Да вы знаете, какие у меня связи? Вас в порошок сотрут.
Вновь дубинка опустилась на смотрителя. Удар! Он скорчился на полу и сказал то, что нам надо:
