Алексей Замковой - Лесной фронт. Благими намерениями...
- Антон, - как можно громче, больше для того, кто мог прятаться в сарае, чем для Антона, сказал я, - если что - изрешетишь сарай из своего пулемета.
Я осторожно подошел к двери, чуть приоткрыл ее и, чуть отступив и просунув ногу в открывшуюся щель, резко распахнул. Снова отскочил в сторону. Ничего не видно. В сарае явно что-то или кто-то есть, но фонарь мы с собой не взяли, а лунный свет внутрь не проникал. Что делать? Залезть в сарай? А если там все же кто-то есть и, судя по тому, что он прячется - этот кто-то явно недружелюбен. Или вначале выстрелить несколько раз, а потом уже заходить? Стоп! Стрелять нельзя. Если полицаи кого-то засунули и держали под охраной в этом сарае, то вряд ли он им друг. А враг моего врага... Хотя, они могли ведь и своего за какую-то провинность закрыть на импровизированной гауптвахте. Или не могли?
- Считаю до трех и открываю огонь! - как можно более грозным тоном предупредил я и принялся считать. - Раз! Два!..
Снова зашуршало, на этот раз - громче.
- Не стреляйте! - слабый, дрожащий голос донесся из темноты.
В дверях появилась сгорбленная человеческая фигура. За ней - вторая, третья... Вскоре перед нами стояли четверо мужчин. Насколько я мог видеть - все разного возраста. Старшему, на взгляд, уже перевалило за сорок, а младшему было ненамного больше двадцати. Стояли на ногах они очень нетвердо - все покачивались, а крайнего справа вообще поддерживал за плечо сосед. Запах, исходящий от них я лучше описывать не буду.
- Вы кто такие? - я опустил винтовку. Чем эти бедолаги могут мне угрожать, если сами еле на ногах держаться?
- С окрестных сел нас согнали. - ответил стоящий посередине - тот самый голос, который говорил, что они выходят, когда я пригрозил, что буду стрелять. - Заставили здесь работать...
- Ладно. - перебил я. - Мы сейчас здесь заканчиваем. Пойдете с нами и потом все расскажете.
- Командир, мы вжэ всэ зибралы! - послышался с обратной стороны дома голос Яна.
- Сейчас приду! - ответил я.
****
Внутри дома ничего не изменилось. Ну, почти ничего. Трупы, которые Ян и Славко тщательно обыскали, все так же лежали в различных, правда - уже иных, чем я помнил, позах. Все та же вонь, в которой запах пороха чувствовался уже гораздо слабее. Все те же лужи крови... Островком порядка среди всего этого хаоса выделялись только трофеи, аккуратно сложенные в кучку. Что тут у нас? Оружия мы собрали, если считать карабин охранявшего сарай полицая - всего девять стволов. Два обреза и семь карабинов, один из которых - видимо тот, который принадлежал немцу, был 'маузером', аккуратным рядом лежали на чистом участке пола. Рядом, на расстеленном мешке, внушительная горка патронов - не меньше двух сотен - и снятые с немца подсумки. Мое внимание привлекли три раздутых 'сидора' и, не менее набитый, немецкий ранец. Это что ж туда Ян и Славко напаковали? Я нагнулся, что бы развязать мешок, но тут один из освобожденных нами работников сделал шаг вперед.
- Ян, ты шо ли?
- Гэнрих? - Ян присмотрелся к нему и хлопнул себя по бокам. - Точно, Генрих!
- Немец? - Антон тут же вскинул пулемет, но Ян тут же отвел рукой ствол в сторону.
- Еврей. - Генрих поднял руки и отступил на несколько шагов назад. - Мы здесь все евреи...
- Антон, отставить! - скомандовал я. - Потом разберемся, а сейчас надо уходить.
Антон, скорчив недовольную мину, отступил в угол и принялся подозрительно наблюдать за Генрихом с товарищами. Я снова повернулся к заинтересовавшему меня 'сидору'.
- Там хлиб, сало, консервы... - пояснил Ян и показал на остальные мешки и ранец. - В тых тоже. Едою гады запаслысь добрэ. А щэ тут такэ найшлы...
Ян достал из кармана небольшой сверток и, развернув ткань, положил на стол. В неярком свете заблестели часы, десяток колец, серьги и... золотые коронки.
- Это откуда? - спросил я.
- У шуцманив в карманах найшов. - пояснил Ян.
Я стоял и рассматривал блестящие на столе драгоценности. Явно ведь все это не принадлежало полицаям. Отобрали у кого-то, сволочи! Или с трупов сняли - что не лучше. Я взял одно из колец, повертел в пальцах и положил обратно. И что с этим делать? Часы и драгоценности, конечно, всегда пригодятся. А вот коронки... Я аккуратно собрал коронки и, взвесив их в руке, бросил в лужу крови под ногами.
- Это мы брать не будем, а остальное - пригодится. Собираем все и выходим. Пора заканчивать - и так уже задержались.
Кое-как навьючив на Славка, Антона и четверых освобожденных трофеи, мы вышли из дома.
- Антон, Славко, идете с остальными в лес и ждете нас с Яном.
Посмотрев вслед удаляющимся фигурам товарищей, я повернулся к дому.
- Ян, я подожгу дом, а ты займись всем остальным.
Поджечь дом оказалось совсем не просто. Тем более опыта у меня в этих делах еще не было. Вот если б взорвать... Но нечем. Кстати, надо будет как можно скорее раздобыть где-то взрывчатку. Ладно, это потом. Сейчас - дом. Я снова осмотрел комнату. Что ж тут поджечь? Хоть бы бензин какой-то найти... Взгляд упал на висящую на вбитом в потолок крюке керосинку. Хм... Если есть керосиновая лампа - должен быть где-то и керосин. Пошарив по углам, я так ничего и не нашел.
- Ян! - я высунулся в дверь. - Ты керосин здесь не видел?
- Був керосын. - ответил тот откуда-то. - Я его в одын з мишкив положыв.
Блин, а мешок сейчас в лесу. У дожидающихся нас товарищей. Не бежать же за ним! Ладно, обойдемся тем, что есть. Со двора раздалось молодецкое уханье и громкий звон металла об металл. Что-то Ян там крушит... Я собрал все тряпки, которые смог найти в доме и разбросал их по полу, стараясь, чтобы они не ложились на лужи крови. Затем снял с крюка лампу и, размахнувшись, бросил ее на пол среди тряпок. С жалобным звоном разлетелся мелкими осколками колпак, отскочила в сторону металлическая крышка... Керосин огненной змейкой вытек на тряпки и вскоре приличный кусок пола весело полыхал. Будем надеяться, что этого хватит.
Я вышел и горящего дома. Оказалось, Ян тоже справился со своей задачей - навес над оборудованием тоже занялся. А вот и он сам.
- Что это ты тащишь? - поинтересовался я у Яна, который успел еще что-то найти.
Вместо ответа тот вывалил передо мной на землю кучу разного инструмента. Топоры, пара лопат, пилы, мотки веревки... Хозяйственный у меня товарищ, однако.
- И зачем нам это добро? - поинтересовался я. - И так нагрузились трофеями. Лопаты-то нам зачем?
- Та можэ сгодыться. - ответил Ян, снова собирая инструменты. - Жалко кыдаты.
почесал затылок. В принципе, он прав. Нам же еще лагерь надо будет построить. Может землянки выкопать... Мы же их штыками копать не будем! Вот лопаты и пригодятся. Да и остальному применение найдется.
- Ладно. - я отобрал у Яна половину груза. - Пошли к остальным.
Рассвет мы встречали уже в большом лесу, до которого добрались без приключений. Страх погони придал нам сил и шесть километров по полям мы преодолели на одном дыхании. Даже Генрих со своими изможденными товарищами не отставал. Впрочем, опасения оказались напрасными. Если кто-то и поспешил на устроенный нами пожар, то мы успели проскочить раньше. Погони тоже не было ни видно, ни слышно. Повезло или хваленый немецкий 'орднунг' оказался все же слишком переоценен в мое время? А может быть, вблизи не было немецких частей - одни полицаи? В любом случае, дареному коню в зубы не смотрят. Ушли тихо - и хорошо.
- Генрих, отойдем. - сказал я, когда мы решили, что ушли уже достаточно далеко. Мы отошли в сторону, я устало присел под деревом и вытянул гудящие ноги. - рассказывай давай, как это вас в тот сарай занесло?
Генрих оглянулся на своих товарищей по несчастью, потом бросил опасливый взгляд на подошедшего Антона, который так и не сводил с него глаз, посмотрел на Яна и только тогда начал свой рассказ.
- Мы, панэ офицер...
- Товарищ командир. - машинально поправил я.
- Так, товарищ командир. Звыняйте. - тут же исправился Генрих, - Меня звать Генрих Цупик. Я е учитель из Гощи. Когда мост взорвали, фашисты приказ выдали - увеличить поставку дерева с окрестных лесопилок. А там - где по два-три рабочих было, а где вообще никто не работал. Наш староста и придумал евреев по селу собрать и на лесопилках работать заставить. Говорил, шо все равно нас фашисты постреляют...
- Суки! - зло сплюнул Антон, присаживаясь рядом. - Бить этих немцев надо так, что б род их весь под корень...
- Антон! - я смотрел на него, пока Антон не опустил глаза и не отвернулся.
- Зачем же всех, панэ... товарищ? - отозвался Генрих. - Фашистов бить надо. А немцев за что? Не все же немцы - фашисты. Я тэж немец...
- Как так? - снова насторожился Антон. - Ты же говорил...
- Ну да, - согласился Генрих, - я - еврей. Но родился и вырос я в Дрездене. Это на востоке Германии. А потом, в тридцать шестом году, когда жить там совсем неможна стало, переехал в Прагу. Когда и туда фашисты пришли - снова перебрался. Сначала в Варшаву, а оттуда - в Ровно. А с тридцать девятого года в Гоще живу...
