Александр Башибузук - Страна Арманьяк. Рутьер
– То же самое. Только без орудий…
Так и есть. Практически вся компания. За исключением мосарабов, оставшихся в лагере. Я их оставил разбираться с захваченными орудиями и нести караул.
– Нормально, как раз вместимся за укреплениями. Больше не влезет.
– Короче, Винченцо. Левая сторона – твоя. За палисад – арбалетчиков и кутилье. Спитцеры прикроют проходы. Давай командуй, хватит buchatj… – буркнул я итальянцу и поехал отдавать распоряжения сержантам.
Затея с обороной моста мне изначально не понравилась, а сейчас, осмотрев нашу позицию на месте, я еще больше утвердился в своем мнении и лихорадочно стал искать возможность уцелеть самому и своим людям. И пока никак ее найти не могу…
Ладно, придет в голову что-нибудь по ходу развития событий. Пока нас никто не атакует.
Раздал указания и подъехал к редутам посмотреть на веглеры.
М-да… Даже не знаю, что сказать. Калибр-то подходящий, примерно пятидюймовки, да и длина ствола тоже приличная – каменным ядром метров на пятьсот засадит однозначно, но на этом все плюсы этих орудий и заканчиваются. Зарядная камора съемная – это значит, веглер сделает дай бог один выстрел в час, тем более в обслуге всего по пять человек на орудие. Попробуй камору подними – весит она килограмм сто, если не больше, потом опусти на землю и заряди, добавив пару десятков килограммов пороха, а уже затем ее надо как-то приладить обратно к стволу. Еще раз м-да… Пожалуй, с выстрелом в час я погорячился, скорее всего – все полтора, если не больше.
Цапфы отсутствуют. Ствол утоплен в большую колоду, собственно и являющуюся лафетом, вертикальная наводка осуществляется подбиванием клиньев под хвостовик, а горизонтальная – вообще гандшпугами. Это такие ломики, которыми ворочают станок при наводке. А весит весь веглер как бы не с тонну.
Вся позиция усеяна громадным количеством предметов. Совки, совочки, ложки – большие и маленькие. Бочки, бочонки, миски и кувшины. Кувалд и разных молотов вообще не счесть, и множество всякой хрени, названия которой я просто не знаю. Сам веглер крепится к вбитым в землю массивным кольям сложной системой тросов и блоков, предназначенной для гашения отдачи орудия. Свой пороховой запас канониры сложили в яме отдельно, что, несомненно, правильно, взрыва мне еще тут не хватало… А вот ядер оказалось совсем мало. По четыре каменных и по два железных на каждое орудие. Ну и еще по паре бочек гальки. Галькой называют металлическую картечь. Хотя с таким темпом стрельбы и этого скудного запаса хватит надолго.
Боже, как все печально… остается надеяться, что имперцы будут обстреливать нас из такой же старины. То есть по ядрышку в час-два. Хотя все равно мало нам не покажется…
Окопы, что ли, приказать вырыть?
Мысль запоздала – саперы уже собрали инструмент, построились и под заунывную песню потопали в лагерь. Желание догнать их и заставить работать я в себе подавил. Брабантцы и фламандцы – народ крайне независимый и гордый. Заставить заставлю, но без перепалки и, возможно, – даже потасовки, точно не обойтись.
Отправил двух кутилье в разведку – с укрепления местность впереди плохо просматривалась, мешал туман, стелившийся по земле.
Да, собственно, разведка оказалась уже лишней. В разрывах тумана стало ясно видно маленькие разноцветные фигурки дойчей, стройными рядами марширующие от вагенбурга в нашу сторону. И упряжки…
Твою же мать…
Пять…
Восемь…
Двенадцать…
Да ну на фиг! Шестнадцать орудий. Из них восемь бомбарделей! Судя по размерам и количеству лошадей в упряжи – минимум десятидюймового калибра, и еще восемь серпентин, калибром существенно меньше, но зато с длинными стволами, что позволяет им сравниться в дальнобойности с их огромными подругами…
Капец…
Срочно отправил спитцеров на треть лиги от моста вглубь нашей территории. Там их, надеюсь, ядра не достанут, а в случае пехотной атаки они вполне успеют вернуться. Винченцо так же поступил со своими пикинерами. Остальной личный состав мы разместили под защитой редутов и палисада. Не бог весть какое укрытие, но все-таки. С пикинерами я отправил Каприза в тыл – на лошади мне здесь делать нечего, да и негде его спрятать на позиции.
Ой, мама, чего-то стало страшновато…
Подошел к шефу канониров и показал на копошащихся возле своих орудий германцев:
– Достанете их своими трубами?
– Нет, – категорично ответил седовласый пожилой ломбардец, даже не посмотрев на позиции германцев.
Своим видом он мне напомнил довольно известного советского персонажа – товарища Калинина. Такой же щупленький, длинноносый и с козлиной бородкой. Разве только очков нет.
– Понятно. Я – барон ван Гуттен, как мне вас называть, мэтр?
– Рафаэлло Пелегрини – мэтр-канонир, шеф де шамбр второй артиллерийской роты его светлости Карла Бургундского, – ответил ломбардец, внимательно следя за своими помощниками, возящимися возле орудий.
– А что вы тогда собираетесь делать?
– А ничего… – добродушно улыбнулся итальянец. – Будем ждать, пока они нас прихлопнут как мух или же пойдут в атаку. Тогда появится работа для моих малышек. – Пелегрини любовно провел рукой по ребристому стволу веглера.
– Любите их?
– А как же! – пылко ответил ломбардец. – Как родных. Вот смотрите, господин барон, – это Магдалина. У нее очень громкий голос, прямо как был у моей покойной жены. А Амалия, вот эта – потоньше, умеет рычать, как зверь…
– Мэтр, а как быстро вы сможете при необходимости эвакуировать свои веглеры? – пришлось не совсем вежливо прервать ломбардца.
Все это, конечно, хорошо, и исключительные голосовые качества веглеров тоже несомненно важны, но меня больше интересует другой – совершенно банальный вопрос. Как благородно и с честью отступить, если наступит такая необходимость. Проще говоря – не очень позорно свалить. А свалить придется однозначно. У дойчей орудий в три раза больше, а пехоты – раз в пять…
– Два часа – и орудия будут готовы к движению. – Канонир посмотрел в сторону имперцев и невозмутимо заявил: – Господин барон, они сейчас сделают залп.
– Как – залп? – ошарашенно переспросил его находившийся рядом со мной Тук. – И что? Попадут? В нас?
– Может быть… – с ухмылкой произнес ломбардец.
Одновременно с его словами позиции имперской артиллерии окутались громадным серым облаком, а через секунду раздался грохот, перекатывающийся, словно далекие раскаты грома.
– Mama… – прошептал я невольно на родном языке, четко и ясно увидев, как несколько черных шариков по крутой дуге полетели в нашу сторону.
Ядра на мгновение зависли в воздухе и рухнули, подняв столбы воды с грязью в небольшое болотце, расположенное примерно метрах в ста впереди наших позиций. Одно из них упало чуть дальше, перелетев болото, взрыло землю и, прокатившись десяток метров, остановилось.
Промах германцев мои фламандцы и ломбардцы Винченцо встретили довольным улюлюканьем и радостными воплями.
– Что вы там шепчете, мэтр? – поинтересовался я у канонира, приметив, что он что-то бормочет, делая пометки на восковой дощечке. – Может, все-таки выстрелим в ответ или еще что-то сделаем?
Ну в самом деле, нельзя же вот так сидеть и ничего не делать… а если дойчи попадут следующим залпом? Представил картинку развороченного редута и поежился…
– Я вычисляю расстояние до них, – невозмутимо заявил ломбардец.
– Это как?
– Засекаю время с момента вспышки, с момента звука, соотношу к попаданию, при этом делаю поправки на калибр их бомбарделей и поправку на ветер…
– Что? – Я с недоумением уставился на канонира.
Какая-то хрень получается – не ломбардец, а средневековый баллистический калькулятор. И это без хронометра и каких-либо оптических приборов…
Мэтр Пелегрини в ответ на мой взгляд прищурил свои маленькие глазки и рассмеялся:
– Господин барон… Мне сорок пять лет, и из них тридцать пять я нахожусь при бомбардах. Я знаю про них все, и, поверьте, вычислить расстояние – это не самое сложное.
– Бред, – буркнул Тук и ушел к своим стрелкам.
– О-о-о… Маэстро Пелегрини не врет, – подтвердил как раз подошедший лейтенант ломбардцев и сделал большой глоток из своей фляги. – Ему как раз пришлось уехать из Милана из-за своего дьявольского искусства.
– Ладно, верю… Но вопрос сейчас не в этом. Мэтр Рафаэлло, согласно вашим вычислениям, мы сможем вести по имперцам огонь или нет?
– Нет. Расстояние слишком велико. Недолет будет не менее восьмидесяти туазов.
Нет? Это черт знает что… Дойчи не успокоятся, пока не разнесут все наши жалкие укрепления.
