Михаил Гуткин - Инструктор ОМСБОН
Сразу выяснилось, что все вооружение мы пару – тройку километров, конечно, протащим, но чтобы вот так на марше, а точнее по лесным тропинкам – это никак. Какое же оружие с собой точно надо тащить? СВТ-40 – это без обсуждения, парабеллум тоже. Вальтер? Он тоже очень даже пригодится. А вот наган мне уже не слишком будет нужен. Его – во второй список. Гранаты. Три или четыре штуки на каждого. В атаку с ними вряд ли побежим – значит достаточно взять только Ф-1, в просторечии именуемую лимонкой. К гранатам неплохо бы иметь по два – три куска тола. Они не тяжелые, зато вкупе с гвоздями и гайками самое оно. А также веревочки и тряпочки для совместного увязывания. С ножами попроще. У каждого из нас есть по неплохому ножу, которым и хлеб можно нарезать, и как оружие использовать. И еще не забыть про патроны. Сотня на винтовку и по пятьдесят на пистолет. А, между прочим, уже приличный вес. И еще еда, аптечка, средства гигиены, одежда и обувь. Что касается одежды – шинель в начале июля не сильно нужна, поскольку достаточно тепло, а вот плащ-палатка – самое оно. В ней и от дождя укрыться можно, и поспать. Теперь про обувь. В какой-то книге про партизан я читала, что очень хороши лапти. Но к ним, кажется, нужны какие-то обмотки. Да и сами лапти неизвестно где достать, а делать их мы не умеем. Хотя надо бы ребят поспрошать – вдруг кто из них и может. Леша-то деревенский. Но, с другой стороны, лапти хороши в лесу, а если, скажем, лазить по камням и т.п., то тут только сапоги, поэтому про лапти забыли. Ой, а ведь обязательно нужны лопаты и топор. Лопатка нужна каждому для окапывания, зато топора хватит одного. Конечно, хорошо бы и арбалеты взять, но это как фишка ляжет. Их во второй список. Туда же масксеть и некоторые другие полезные, но не жизненно нужные предметы.
Тут я сообразила еще одну важную вещь. Если мы будем ехать на машине и вдруг попадем под обстрел или бомбежку, то надо уметь быстро выпасть из машины, не забыв при этом багаж из первого списка. Вот еще одна обязательная тема для тренировки. Полезно также прикинуть, как наша группа должна будет располагаться при обороне, если вдруг придется отстреливаться: кто в центре, кто справа и кто слева. Собственно в центре, наверное, все-таки я. Помнится у чеченцев снайпера всегда сопровождали двое: пулеметчик и гранатометчик. Гранатометов и подствольников у нас нет, но просто гранаты будут. Значит, примерная схема будет такой: я в центре со своей «Светкой"1), справа – Леша с автоматом и гранатами, а слева Костя с пулеметом. Вот и хорошо, вот и ладушки. Пора к ребятам.
Я быстро нашла своих бойцов и сходу устроила им нелегкую жизнь. На закуску изложила свои мысли про ближайшее будущее. С этими мыслями они полностью согласились. Потом объяснила, чему и как буду их обучать, а затем, не откладывая в долгий ящик, тут же провела часовую тренировку по рукопашному бою. Оказалось, что Костя кое-что умеет – опыт финской войны для него даром не прошел. А Леше, кроме хорошей физической подготовки, похвастать было нечем. Зато метание гранат у них сразу пошло на ура. Посмотрев, как они уверенно и довольно далеко кидают гранаты, я со спокойной душой отдала им почти весь свой запас гранат. Затем мы набили машину вещами и стали тренироваться в быстром выскакивании из машины. При этом я заметила, что кое-кто из штабных работников с интересом смотрит нашу тренировку. Пусть смотрят – мне не жалко.
-
1) Так иногда называли винтовку СВТ-40
16.
Три дня тренировки шли, можно сказать, в штатном режиме. То есть мы катались по разным частям, но всегда находили время для занятий. Обычно это было при ожидании очередного поручения в штабе фронта или ожидании ответа в штабе какой-либо армии на доставленный приказ. Кроме того, иногда по дороге я неожиданно командовала: «Воздух!» или «Танки справа», – и мы моментально выскакивали из машины, прихватив вещички. С каждым разом получалось все лучше. Еще за это время мне удалось пару раз позаниматься с Романовым тактикой для отделения и взвода. Но это, к сожалению, было урывками и, боюсь, пользы от этого я почти не получила. Хотя все-таки лучше, чем вообще ничего.
Кстати, наш штаб переехал-таки на новое место в окрестности Могилева. А положение 3-й армии вообще стало критическим. Как я поняла из бесед в нашем штабе, немцы, видя упорное сопротивление Западного и Юго-западного фронтов, решили погодить с наступлением на Ленинград и повернули основную массу северной группировки на юг. Так что в этой реальности до блокады Ленинграда может быть и не дойдет, но вот окружение по крайней мере 3-й армии становится почти неизбежным. А тогда, по словам генералов, нависнет угроза и над всем Западным фронтом. В довершение всего связь со штабом армии оказалась утраченной. Что там произошло, никто в штабе фронта не мог понять, поэтому 8 июля товарищ Жуков решил направить туда меня с очередным пакетом и с наказом разобраться что там и как. Причем в нагрузку дал мне еще радиста, которому надлежало остаться при штабе для обеспечения надежной связи. Понятно дело, что к радисту прилагалась и рация совсем немаленьких размеров. Хорошо еще, что машина у меня открытая, и места для всех и для всего хватило.
Понимая, что в этот раз мы едем в какой-то степени в неизвестность, я перед выездом еще раз всех проинструктировала. Конечно, в первую очередь такой инструктаж был нужен радисту, так как он был для нас новичком и в критической ситуации мог, сам не желая того, путаться у нас под ногами. Кстати у него кроме рации был еще и автомат, что меня порадовало. С утра моросил небольшой дождик, поэтому мы все накинули плащ-палатки. Именно накинули, так как день обещал быть жарким (июль, как-никак), и мы надеялись через пару часов их скинуть. В последний раз я все проверила. Леша по моему приказу показал масксеть, которую мы научились моментально накидывать на наше транспортное средство, после чего сел, наконец, за руль, и наша команда тронулась.
Н-да. Ездили мы и впятером, но пять человек, кажется, лучше, чем четыре человека и железный сундук, именуемый рацией. Он, зараза, на каждой колдобине подставлялся под мой бок, и мои мечты об том, чтобы подремать, оказались неосуществимы. Пришлось заняться тем же, чем у нас в основном занимался Костя, то есть наблюдением за всем, что только можно увидеть. В первый час видели мы ставшую уже традиционной картину идущих на восток беженцев. Сердце сжималось от жалости к этим людям, а в голове все время появлялись мысли, что мы никак не можем переломить ситуацию. Более того, иногда мне в голову приходила крамольная мысль, что может быть в той, моей истории, не было такой катастрофы, потому что представить иное, еще более худшее, мозг просто отказывался.
Но вот как-то резко беженцы перестали нам попадаться. С одной стороны, ехать стало полегче, и Леша даже сумел увеличить скорость, но, с другой стороны, я никак не могла понять, куда же исчезли все люди? Вот они шли мимо нас, и вот вдруг никого нет. Причем мы как раз ехали по дороге, делившей почти точно пополам довольно большое поле. Где-то впереди, примерно в километре виднелся лес, и поскольку мы не первый раз ехали этим маршрутом, я уже знала, что за этим небольшим леском дорога повернет и снова пойдет через поле с небольшими кустарниками. А реальный лес начнется еще километра через два. Я буквально извертелась, но никого не видела. Ой, а ведь есть бинокль. Схватила бинокль и стала уже не так быстро смотреть по сторонам. И тут мне стало понятно, почему никого нет на дороге. Справа, с востока появились сначала мотоциклисты, а потом и танки. В бинокль я хорошо рассмотрела, что это были немцы. Непонятно было только, почему они движутся с востока, т.е. со стороны наших войск. Ох, так это и есть один из их традиционных немецких прорывов с целью рассечения, окружения и потом уничтожения противника. И куда нам теперь? Вроде бы ясно – только вперед. Дорогу сзади нам вот-вот отрежут. А впереди все-таки наша армия. Тут я заметила еще одну неприятную вещь: в нашу сторону отвернули четыре мотоцикла, в каждом из которых в коляске сидел пулеметчик. Хорошо еще, что дорога у них пока неровная – трудно будет прицелиться, но ясно, как божий день, что нашу машину они взяли на заметку и так просто теперь не отвяжутся.
И что теперь делать? Отработанный нами метод быстрой высадки из машины пока не катит: машину прихватят, а за нами пустят взвод и пишите письма. Тут мне в голову пришла такая дикая мысль, что узнай о ней товарищ Жуков, с ним стало бы плохо. Впрочем, на войне иногда проходят именно авантюры. Короче, я скомандовала.
– Леша, сейчас дорога немного повернет, и мы снова попадем почти на такое же открытое пространство. Но какое-то время немцы нас потеряют из вида. Поэтому после поворота метров через двести высади нас с Костей, а сам езжай дальше с радистом. Я отсюда дорогу до дивизии хорошо помню и не заблужусь. Заодно предупредишь командарма о прорыве. Все понял, выполняй.
