Александр Авраменко - Волк. Рождение
– Это мы где? Забыл дорогу?
– Так ведь, это, приехали, сьере Атти…
Хум бормочет в ответ на мой вопрос.
– А где постоялый двор, куда ты хотел нас отвести?
Задаю ему строгий вопрос, и серв колется – тот на другом конце города… Твою же мать! Вот хитрозадый! Дочка у него там, в прислужницах. Хотел повидаться… Услышав такое, остываю. А ведь хотел треснуть ему ножнами по кумполу. Спрыгиваю вновь с телеги, стучу в ворота. Молчание. Зато рука отсохла. Похоже, доски тут в ладонь толщиной… Осматриваюсь – ни кольца, ни верёвочки для колокольчика нет. Делать нечего, достаю меч, луплю, что есть силы, рукояткой оружия. Кажется, результат достигнут – откуда то сверху лениво орут:
– И чего на ночь глядя припёрлись? Если ворота закрыты, то хозяин не принимает! Неужели не понятно?
Кто подал голос, мне не видно. Вообще архитектура довольно интересная – этакий замок в миниатюре, стены которого образованы домами. Похоже, что внутри будет дворик. Но какое хамство, а? Тут, понимаешь, целый барон приехал, лично, к какому-то простолюдину, и его не пущают! Однако, оборзели в конец, смерды вонючие?! Долблю по-прежнему, не обращая внимания на крики из галереи, пока возле меня не щёлкает о медную полосу оковки створок стрела. Ни фига себе… Недолго думая, ору:
– Хум! Немедля за городской стражей – покушение на жизнь благородного наследника баронства Парда! Бегом, сукин сын! Бегом, я сказал!
Хум сваливается с воза и, хвала Высочайшему, скрывается за углом дома, спустя миг до меня доносятся его вопли:
– Караул! Убивают! Караул! Барона дель Парда убивают!
Сверху слышен сдавленный вопль, потом тупой стук чего-то твёрдого по чему-то мягкому, за воротами – суета, потом сквозь крошечную щель внизу замечаю мелькание. Делаю шаг назад, одновременно кладя руку на рукоятку меча, ногой заступаю стрелу, торчащую из земли. Минут пять ничего не происходит, наконец слышен страшный скрежет, и створки начинают распахиваться, одновременно за спиной слышен лязг и грохот железа, значит, миссия Хума увенчалась успехом. Ну, сьере Ушур, кажется, ты попал! И я буду не я, если не раздену тебя до нитки! В общем, стражники города и виноторговца столкнулись нос к носу. Тишина, никто не знает что делать. Но тут вмешивается его величество случай, и слышу уверенный густой бас:
– Прекратите. Я сам разберусь.
Как я понимаю, это и есть пресловутый сьере Ушур, монополист, торговец, создатель деловой империи. Ростом с меня нынешнего, плотного сложения, с окладистой тёмной бородой в которой сквозят серебристые волоски седины. Ему за сорок, ближе, пожалуй, к пятидесяти. Одет – в синего цвета просторный плащ, запахнутый довольно плотно, и, отделанный мехом. И это – в летнюю то жару! Получается, что торговец просто демонстрирует своё богатство, а, следовательно, влияние… Спокойно выдерживаю его злой взгляд, и, как ни странно, ему это нравится. Мужчина вздыхает, потом спрашивает:
– В чём деле, сьере…
– Атти. Атти дель Парда, сьере Ушур. Я прибыл к вам по делу, которое, думаю, вас очень заинтересует.
Торговец пренебрежительно смотрит на сиротливо торчащие бочки, затем на выступающие из соломы две задницы в домотканых штанах, третья прячется за телегой и робко выглядывает из-за спины городского патруля в количестве пяти душ с копьями в руках.
– Из-за серебряного бари вы решили устроить скандал, сьере Атти? И неизвестно ещё, дам ли я вам эти деньги, может, у меня есть и сорта получше…
Усмехаюсь.
– Из-за одного серебряного бари я бы не стал даже дёргаться, сьере Ушур. А эти бочки стоят не одну монету. Думаю, вы вряд ли сейчас найдёте столько денег в наличии, чтобы рассчитаться за груз.
Опа! Купец заглотил наживку по самые помидоры! Я то успел заметить, как блеснули его глаза. На краткий, почти незаметный миг, но ему стало интересно.
– Эй, сьере барон, так что – будем чего делать, или как?
Ушур отвлекается на миг от разглядывания моей персоны, бросает в сторону:
– Пять диби за беспокойство. А вы, сьере Атти, въезжайте.
Поворачивается спиной, потом замирает на месте, оборачивается:
– Я жду вас в зале, сьере Атти. Прихватите образец.
Этак небрежно. Я улыбаюсь, и не менее небрежным тоном говорю в ответ:
– Надеюсь, ужин у вас найдётся? И пара-тройка мужчин, умеющих пить?
Ушур даже шаг на мгновение замедлил, махнул только рукой и добавил ходу. Мы же загоняем телегу внутрь двора – я оказался прав, тут довольно большое пространство, где стоят возы разных видов, пустая тара, небольшие навесы, сложены дрова и прочие необходимые в хозяйстве вещи. Пока моя троица снимает с телеги один из бочонков, мне приносят кувшин под пробу, и я, отвернув нос в сторону, наливаю щедрой рукой полную, литра на три, ёмкость. Пока Кер обхаживает нашу конягу, я следую за слугой, держа в руках кувшин, поднимаясь и проходя по куче переходов и комнат. Всё довольно запутанно, а скорее всего, меня специально ведут по кругу, чтобы сбить с толка. Ну-ну… Не очень большой зал, украшенный парой гобеленов, с некоторыми предметами мебели в виде горок с посудой, оловянной или, скорее, серебряной, стола, на котором довольно приличный ужин. На скамьях, прилагающихся к столу, находятся три человека. Сам сьере Ушур, уже переодетый в приличный бархатный камзол и такие же пузырящиеся штаны. В смысле – того же материала. Двое мужчин попроще, но так же одетых с претензией на изящество, а красные носы выдают в них людей, знающих толк в алкоголе. Тем лучше.
– Ну-с, молодой человек, чем же таким вы собираетесь меня поразить, чтобы я выплатил вам…
Ожидающий взгляд, и я отвечаю:
– Десять золотых фиори. По два за каждый бочонок…
Сдавленный звук поперхнувшегося питуха, у второго отвисает челюсть, и сиплый шёпот:
– Ни одно вино в мире не стоит столько!
– Проверим?
Подмигиваю сьере Ушуру, затем наливаю в кружки по половине. Оба тест-алкаша недовольно кривятся:
– Жадничаем?
– Вы хоть это выпейте, и не упадите.
Первый, который давился куриной ногой, хватает кружку, открывает пасть, и… Едва успеваю ему сунуть мочёное яблоко, в которое тот с жадностью впивается, одновременно колочу его по спине. Второй, глядя на обливающегося слезами и потом сотоварища, делает осторожный глоток, начинает кашлять, и я говорю:
– Пей, не дыша. И лучше потом глотни сразу водички,.. Следом…
При слове 'вода' оба кривятся, будто я сказал что-то невероятно грязное или глупое. Но всё же и второй залпом осушает свою тару, затем делает небольшой глоток воды. Ещё. Ещё… Тем временем первый питух приходит в себя, его физиономия расплывается в блаженной улыбке… Сьере Ушур неверящим взглядом наблюдает за реакцией обоих, а те краснеют, улыбаются, и с жадностью набрасываются на еду. Наливаю ещё по кружке, опять по половине. Тестеры торопливо вливают в себя…
– Эх! Хорошо пошла!
– Легче, чем первая!
Комментирую:
– Первая колом, вторая – птицей.
– Как-как?
Сьере Ушур не отводит от обоих питухов глаз, а те метут со стола всё подряд, потом:
– Напиток Высочайшего! Ик.
– Ага. Ик.
Бум-с, шлёп! Оба алкотестера валятся со скамьи на пол, и заливистый храп оглашает залу. Торговец поднимается, подходит к обоим спящим, щупает жилку на висках – глубокий сон. Удивлённо смотрит на абсолютно пустой стол, заваленный объедками и огрызками. Потом хватается за бороду, заглядывает дополнительно в кувшин… Ну, израсходовал то я грамм так триста. Может, четыреста. Так что убыль и незаметна. Спокойно усаживаюсь на скамью, которое алкоголики освободили, ставлю кувшин на стол:
– Ну что, сьере Ушур, поговорим о нашем деле?
Показываю рукой на лежащих орлов.
– Утром они проснутся. И у них будет зверски болеть голова. Так что вы уж их пожалейте… Дайте похмелиться чего-нибудь. Потому что они сейчас выпили ну очень много.
– Сколько – много?
Усмехаюсь:
– Думаю, не меньше большой бочки самого крепкого вашего вина на брата…
Это я, конечно, загнул, но надо ковать железо, пока наглядные пособия не вынесли прочь:
– Вы сами видите – хватило одной полной кружки на каждого. И оба отключились. К тому же налицо ещё кое-что: зверский аппетит. Представляете, если ваши харчевни станут торговать таким вот продуктом? Какое увеличение сбыта готовой продукции? К тому же, этим напитком можно разбавлять любое, абсолютно любое, самое низкосортное вино, кроме испорченного, разумеется. Эффект, конечно, снизится, но будет неизменен… И, самое главное…
Секунду колеблюсь, выдавать ему тайну, или нет, но рано-или поздно вопросы возникнут, так что лучше уж…
– Словом, чем больше люди будут пить такого вина, тем больше им будет хотеться.
– Наркотик?
– Всего лишь привыкание. Ведь и среди тех, кто пьёт обычное вино, такое не редкость…
Мужчина задумчиво смотрит на меня. Добавляю:
