Константин Калбазов - Кукловод. Князь
– Ну и как тот нож прикрепить? Дробью лезвие не посеку? Да и крепление делать, наверное, нужно.
– Не нужно ничего. Серега, вымочи метра два шпагата, – приказал ефрейтор одному из стражников.
Потом вооружился своим ножом, осмотрелся и, подобрав у стены сухую ветку с палец толщиной, тут же избавил ее от коры и отрезал небольшой кусок, сантиметра в три. Действуя сноровисто, он приложил рукоять ножа Бекеша сбоку к вертикальным стволам, подложил под нее палочку почти у дульного среза и начал приматывать мокрым шпагатом. При этом лезвие ножа легло не параллельно стволам, а под углом.
– Под таким углом лезвия неудобств в работе штыком почти никаких. Зато ни дробь, ни картечь его не посекут, они просто не успевают еще настолько разлететься, – пояснял свои действия парень.
– А болтаться не будет? На шпагате-то?
– Не. Проверено. Я же вон как плотно мотаю, виток к витку. А когда шпагат высохнет, то стянется так, как будто нож намертво прикрутили. Правда, под дождем все опять размокнет. А так очень даже прочно выходит. Опять же, шпагат, он тонкий, потому и мушку не перекрывает.
– Н-да. Век живи, век учись и дураком помрешь.
– А я гляжу, дядя Толик вам велик подарил? Это самый лучший. Для себя делал. Десять передач. Сказка, а не велосипед. В любую горку, как за здравствуй, – чуть не с придыханием охарактеризовал двухколесный транспорт ефрейтор.
Анатолий оказался владельцем и главным мастером мастерской по ремонту и сборке велосипедов. Когда операция была завершена и фельдшерица авторитетно заявила, что сам Василий Петрович не управился бы лучше, велосипедных дел мастер тут же поспешил предложить оплату. Ну, Бекешев и не стал отнекиваться. А что такого? Заслужил. Разве только…
– Я его одолжил. Так сказать, взял в прокат. Скатаюсь по делам и верну, – пояснил Бекеш.
– А вот этого вы даже не могите, – перестав наматывать шпагат, тут же вскинулся Плехов. – Он вам от чистого сердца, а вы прокат.
– Так ведь дорогой велик-то. Этот будет стоить, пожалуй, под сотню рубликов. Мопед и тот двести пятьдесят. Такая операция не может стоить так дорого.
– Василий Петрович у нас единственный доктор, и если он… Короче, если бы не вы, не было бы Виталика. А жизнь дороже денег выходит.
– Ну, не стоит так сгущать краски. Лопнувший аппендикс – это, конечно, серьезно, но еще не смертный приговор.
– Не знаю. Вам виднее. А только я троих знал, у которых этот аппендицит лопнул. И всех троих на кладбище снесли. Василий Петрович, он, конечно, хорош, но может далеко не все. Да и сам этого не скрывает. Готово. Теперь на солнышке и ветерке пообсохнет, и будет красота.
– Спасибо.
– Да не за что. До скорого.
– Так уверен, что скоро вернусь?
– А чего вам не вернуться, если дяде Толику велик собирались обратно отдавать.
– Тебя как зовут-то, умник?
– Семеном.
– Ну тогда спасибо тебе, Семен. И до скорого, – повесив дробовик на грудь, Бекешев оседлал стального коня и надавил на педаль.
«А дорога серою лентою вьется…»[3] Н-да. А вот дождя в смотровое стекло не надо. Во-первых, стекла этого самого нет, как нет и кабины, способной укрыть от непогоды. Ну и во‑вторых, грязь, она всегда ни к месту. А уж когда ты едешь на велосипеде, так и подавно. Тогда ведь не ты на нем, а он на тебе кататься будет.
Странный все же какой-то этот Бекешев. Душегуб редкостный. Руки в крови не то что по локти, по самую маковку он в ней изгваздан. А велосипеду и ложащейся под колеса дороге радуется, как мальчишка. Еще и сожалеет, что, дубина такая, раньше не приобрел себе игрушку для покатушек. Хотя в детстве с пацанами носились по окрестностям родного села, будто угорелые. Вот так с утра быстренько закончишь все, что батя нарезал на день, и бегом со двора. Их село зажиточное было, так что велики имелись у всех его сверстников.
… Полевая дорога вилась вдоль старой дороги, отсыпанной гравием и когда-то покрытой асфальтом. Старые дороги все еще используют, но только тогда, когда по такой вот полевой из-за грязи не проехать. После войны дороги еще какое-то время сопротивлялись бегу лет, но в итоге начали сдавать свои позиции. Мороз, оттепель, дожди и время от времени проходивший по ним транспорт сделали свое дело. Как результат – асфальтовое покрытие разрушалось, появлялись ямы, причем порой весьма глубокие.
Словом, настало время, когда проезжий люд, вместо того чтобы трястись по бесконечным выбоинам, предпочел передвигаться по проселкам. Вот так теперь и катаются. Порой даже в непролазную грязь предпочитают переждать непогоду, пока дороги не просохнут. Угу. Езда по нынешним трассам сродни геморрою в острой стадии.
Зато сами эти трассы стали источником асфальта для тех же городов и сел. А что? Все одно в результате ливни смоют его без всякого толку. А так он еще послужит на пользу людям. Конечно, есть битум, и технология изготовления этого самого асфальта ничуть не утратилась. Но на дороге-то асфальт дармовой, только разогрей до нужной кондиции и перестилай.
Поначалу навстречу Бекешеву достаточно часто попадались крестьяне, направлявшиеся в сторону Георгиевска. В основном на все тех же велосипедах. Разве только конструкция у них была необычной для восьмидесятых. Впрочем, чему тут удивляться. До войны их производили строго по утвержденному образцу и ГОСТу. А сейчас, в условиях свободного предпринимательства, спрос рождает предложение, и никак иначе.
Трехколесные, грузовые варианты, с большой корзиной, отвечали современным реалиям, вот и были распространены в селах. До города не так чтобы и далеко, поэтому можно с утра отправиться на рынок, а после обеда вернуться обратно. Очень удобно для реализации молочной продукции. И на въезде в город пошлину придется платить только за себя. Велосипеды пошлиной не облагались. А вот если гужевая повозка, то тут уж будь любезен.
Кстати, все встреченные им люди вооружены. В основном дробовиками. Но были и более серьезные стволы и пистолеты. А одна велосипедистка щеголяла с «ППД» на груди. Вообще-то достаточно дорогое оружие, целых шестьсот рублей. Впрочем, очень даже может быть, что оно не покупалось. Есть множество вариантов, как пулемет мог оказаться в крестьянских руках.
Проехал всего ничего, а солнце уже начало припекать. Все же эта ковбойская шляпа никуда не годится. По лицу струится пот, затекая в глаза. Остановился, определив шляпу в объемную корзину заднего багажника, где находился вещмешок. Кстати, другая корзина прикреплена к рулю. Очень удобно, и увезти можно немало.
Хорошо бы шемаг, к которому успел попривыкнуть Бекешев. Да на худой конец сошла бы косынка, в качестве банданы. Но пришлось ограничиться полоской, оторванной от тряпицы, в которую был завернут хлеб. Повязал на лоб. Это не даст поту заливать глаза.
В этот момент он обратил внимание на столб пыли, приближающийся к нему по дороге. Однозначно какой-то автомобиль. Причем, судя по пыли, идет на приличной скорости. И что бы это значило? Йожики курносые. Может, княжеский патруль? Да какая, собственно, разница. В его планы вовсе не входит встреча с этими ребятами. Он отправился в этот путь по совершенно иной причине. Ему нужно добраться до оставленной пару лет назад закладки. А все, что не отвечает этой цели, побоку.
Приняв решение, Бекешев полез на дорожную насыпь, чтобы укрыться за ее обратным скатом. Так будет надежнее, чем встречаться неизвестно с кем, с одним дробовиком в руках. Даже если бы с пулеметом. Без товарища, готового прикрыть спину, это глупо.
Дорога с обратного ската отсутствовала, и продолжать путешествие на железном коне по целине было весьма проблематично. Решил переждать, пока не проедет автомобиль. И тот не заставил себя долго ждать. Промчался очень даже резво. Причем пыльное облако накрыло даже Бекешева.
Судя по звуку двигателя, «УАЗ». Ну точно, либо патруль, либо охотники за головами. Они тоже любят эту машину. Компактная, обладающая высокой проходимостью и способная унести до тонны груза. Но могут быть и банальные бандиты. И пускай тут все еще княжеские земли. Когда это они уважали чужие законы?
Пропустив неизвестных, снова вернулся на дорогу и оседлал велосипед. До границы княжества осталось совсем немного. Километров пять, не больше. Скоро слева появится вал периметра одного из сел, к которому от большака отходит дополнительный проселок. А дорога с ответвлениями незначительных проселков пойдет дальше, на Баксан. Но Бекешу на этот раз не туда.
Примерно минут через пятнадцать он в очередной раз нашел укрытие, и вновь пропустил «УАЗ», промчавшийся в обратном направлении. Чего это они тут носятся, как дурень с писаной торбой? Может, кто-то в Георгиевске признал Бекеша и на него началась охота? Хм. Как вариант вполне возможно.
Он, конечно, старался не светить лицом в Баксане и Каспийске, где бывали русские купцы. И уж точно не показывал свои документы и не назывался своим именем. А в русских поселениях никто и никогда не мог связать Бекешева и бандита Бекеша. Во всяком случае, он на это надеялся. И тем не менее, риск того, что его кто-нибудь опознает, был достаточно существенным, чтобы ожидать возможных неприятностей.
