Виктор Храмов - Сегодня - позавчера 4
Несколько минут мы месились как злейшие враги - никаких спортивных правил. Боевой рукопашный бой. Летали по поляне по-очереди, вспахивали своими телами осеннюю лесную почву. Но - ничья. Даже по очкам. Не смог я их одолеть, даже не смотря на "модернизацию" моего тела пришельцем.
Кстати, модернизации той осталось - к половине подходит.
Бой остановил я, подняв руки в знаке "стоп", потом поклонился, как принято на Дальнем Востоке и улыбнулся:
- Молодцы. Быстрые, ловкие, сильные.
Ага! А у самого сердце радостно прыгает до горла - я выдержал бой сразу с двумя бойцами весьма высокого уровня! Всё же неплохо Громозека меня поднатаскал! Земной поклон ему, когда вернётся.
- Так не честно!
- Ты системы твоего костюма Железного Человека отключил.
- А нам было интересно - что может эта штука.
Они разговаривают, продолжая мысль друг друга. Как будто у них один мозг на двоих. Вот это синхронизация! И они даже не братья!
- А вот с включенным костюмом - будет как раз не честно. Благодарю за бой, но - этого мало. Хочу крови. Есть добровольцы снизить поголовье двуногого скота в фельграу?
- Есть!
- И я - тоже! А какое оружие можно брать? Печенег - можно?
- А СВТ?
- А Винторез?
- Печенег - на 7,62 на 54? И СВТ. Заряжайте патронами, что нам ссадили с неба - и вперёд! Кто привык к Калашам - сочувствую, предлагаю ППС или новый АКС-42. Образец опытный, совсем сырой. Может капризничать. ППС - штука надёжная, но только для ближнего боя. Уверенное поражение - 50 метров.
Я вертел в руках оружие, расхваливая, проводя вводный инструктаж, в немалой степени гордый собой. Я - есть причина удивления попаданцев. Я приложил руку и язык к появлению этих образцов стрелкового оружия. Я. Яколкин! А судя по тому, что нам его скидывали в тюках с самолётов сюда, в тыл врага - оружие это было уже массовым. Ну, ППС - понятно, он ещё весной пошёл в тираж, а вот автомат Симонова... Удивили меня мои московские руководители расторопностью.
Ага, на наш галдёж вывалили и товарищи командиры, тоже включившись в любимую мальчиковую игру - в "автоматики". Даже Коль-Коль с интересом разглядывал АКС-42, хотя он и курировал его разработку. На начальном этапе. Пока "не выбыл по болезни".
- Ну, Николай Николаевич, как получилось? То, что задумывалось?
Кельш ловко разобрал АКС, собрал. Потом попросил АК-74, провел те же манипуляции.
- Нет. Всё же - Калаш не заменит.
- Всему свой срок, - усмехнулся я, - теперь у нас есть натурные образцы. Подключим Симонова, Дегтярёва, Горюнова, Шпагина, остальных оружейников, покажем, объявим конкурс. Не ждать же нам, пока будущий великий Калашников в танчики наиграется?
Люди вокруг нас с интересом прислушивались. Пусть послушают. Полезно это для дела. Мы же, русские, такой народ, что ценим и любим шкурный интерес. Любим сладко пожрать, крепко поспать, бабу ласковую и податливую, дурмана водочного потребить до непотребства. Но, как только почуяли, что стали причастны к чему-то глобальному, эпохальному - забываем и покой, и сон. Горы можем голыми руками свернуть ради высокой, недостижимой Цели. И чем выше и эпохальнее Цель - тем больше горит душа. Такая вот ёжнутая особенность нашего Рода. Нам нужны недостижимые Цели, чтобы оставаться людьми. Без "строительства" очередного "светлого будущего" или очередного "Царствия Небесного на земле" - превращаемся в двуногий скот, жрущий, гадящий и абсолютно равнодушный ко всему. Причём, если цель - достижима, ясен к её достижению путь, видны и преодолимы трудности - не интересно. Даже пальцем не пошевелим. Воевать - так с Потрясателем Вселенной, воровать - так миллион, икать - так королеву. Иначе - пусть другие потеют ради чепухи. Чурки и немцы разные. Нам - Рай на Земле подавай, Луну на блюдечке, яблони на Марсе. Дурак Бровеносец, что объявил социализм почти достроенным, что в 80-м году - он, коммунизм, наступит. Сразу руки и опустили. Массовое пьянство народа в 80-е годы я помню хорошо.
- Слушайте, отцы-командиры, - обратился я к Бредню и Сугробу, отведя их за локотки в сторону, - расскажите мне, наконец, что там у вас произошло? Как народ реагировал?
Они рассказывали, Бася вёл запись, протокольную. Ну, понятно, "майдан" - народная хохлятская забава. Путч, смещение довольно слабого, нерешительного, вороватого президента, стрельба на улицах, погромы в столице и других городах. Несогласие восточных областей Украины, неповиновение, референдум в Крыму, отделение Крыма, присоединение Крыма к России, народное ликование в России, блокада России всем "цивилизованным" миром. Лепка из Путина "кровавого диктатора".
Ликование. Народ радуется возможности пободаться с Америкой и его шавками? А я о чём говорю? Нам нужны недостижимые Цели. Нам нужен Потрясатель Вселенной. Нам нужен Сатана. Как враг.
- А Донбасс при чём?
- Донбасс и Луганск тоже провели референдум, но Россия не приняла их, - ответил Сугроб.
- Много ты понимаешь, - отвел глаза Бредень, - Дымыч, подь до мини!
Подбежал один из бойцов Бредня. Обычный, ничем не примечательный, в отличии от "братцев-кроликов" Лёлика и Болика. Средних лет, среднего телосложения, непримечательное лицо.
- Расскажи, как война у вас началась.
- Мутно и погано, - ответил Дымыч и сплюнул себе меж ног, - после референдума город окружили блок-постами нацгвардия. Нарики и отморозки. Нацистские флаги развесили, наркотой обдолбятся, задираются до всех. Мы на них - плевали. Первый раз, что ли? Жили, как и раньше. Работали. Жили. А потом люди стали пропадать. Девки молодые. Дети. В городе - тихий ужас. А потом их стали находить. Девки - замучены, снасильничаны, забиты до смерти. А дети... Дети... У меня дочь с танцевалки не пришла. Я с ума сходил, по городу метался, искал. Нашли ещё в овраге. Живот - вскрыт, органов - нет.
У меня лица поплыли перед глазами, я схватился за плечо Сугроба, чтобы не упасть.
- Семью посадил в машину, отправил в Ростов, сам свою Сайгу взял и на блок-пост. И не я один. Этим скотам деньги нужны на ширялово, - доносился до меня голос издалека, как сквозь вату.
Бася доложил о вмешательстве в моё тело, введение чего-то там, стало легче, я смог вздохнуть.
- А на блок-постах - уже никого. Сбежали, как толпы мужиков с топорами увидали. А потом они по городу Градами ударили. Так и началась эта война.
У меня не было ни слов, ни эмоций. Только ледяная ярость.
- Товарищ генерал, сводный отряд выступает в отвлекающую диверсию. Возражения не принимаются. Нам нужна от вас - взрывчатка и сапёры.
Коль-Коль посмотрел мне в глаза. Потом заглянул за мою спину, увидел Дымыча, поджал губы разочарованно (уже в курсе событий с Дымычем? Шустёр!). Кивнул:
- Удачи.
- Нам она не потребуется. Добровольцы-смертники - строиться. Выступаем. Запевай!
Один затянул, ещё пара голосов подхватила, потом ещё и ещё:
Звездопад, да рокот зарниц.
Грозы седлают коней,
Но над землей тихо льется покой
Монастырей.
А поверх седых облаков
Синь соколиная высь.
Здесь, под покровом небес
Мы родились!
Круто, когда строй, пусть не большой, два десятка человек, но - хором! А я не слышал такую песню. Бася, а ты? Да ты что? Алиса? Вот я отсталый! Строй грянул хором:
Нас точит семя орды,
Нас гнет ярмо басурман,
Но в наших венах кипит
Небо славян.
И от Чудских берегов
До ледяной Колымы.
Все это наша земля!
Все это мы!
За бугром куют топоры,
Буйные головы сечь,
Но инородцам кольчугой звенит
Русская речь.
И от перелеска до звезд
Высится Белая рать.
Здесь, на родной стороне
Нам помирать.
Нас точит семя орды,
Нас гнет ярмо басурман,
Но в наших венах кипит
Небо славян.
И от Чудских берегов
До ледяной Колымы.
Все это наша земля!
Все это мы!
Думаете, я вспыльчивый мальчик, которому кипящая моча в голову шибанула и он полетел искать приключений? Да, я в состоянии истерики с момента, как встретил этих хроно-зайцев. Но, не позволяю истерике руководить мной. Истерика проявляется только в повышенной смехуёвовщине. В излишней возбуждённости. Но, руководит мной - расчёт. Эта операция давно напрашивалась, но - сложноисполнимо.
Дело в том, что рано или поздно, (лучше поздно, затем и идём) противник вынужден будет применять против нас средства усиления - танки и пушки. А где они сейчас, эти средства? На востоке, на фронте, или на западе - на заводах. И перевезти их к нам поближе можно только железной дорогой. Ближайшая станция - вот она. А вот и уязвимое место - мост. Прервать транспортное сообщение противника - первейшая необходимость в войне. Ясен пень, что враг догадывается о ценности моста. Ясен пень, что охрана этого стратегического объекта усилена. Потому он и стоит до сих пор. Ни один партизанский отряд к нему не рискует подступиться. Людей положишь - а мост не взорвёшь.
