Гера Греев - Истинно арийский Попаданец (текст на 20.05.2011)
21 сентября 1941 года
19.30 местного времени
Марсовое поле
Партийного комплекса в Нюрнберге
Обергруппенфюрер Ганс Раттенхубер, подошел к Гитлеру, который возбужденно ходил из угла в угол в комнате ожидания под трибунами. Мой Фюрер, радиограммы с наблюдательных постов - "... демон прошел Рёц и приближается к Амбергу... " ; "... прогнозируемое время подлета к Нюрнбергу 20.00 - 20.30 ..." Колонны построены. Все ждут вашей команды о начале церемонии. Фюрер остановился, скрестил руки на груди, вскинул голову - Хорошо, начинайте, я выйду на трибуну через пятнадцать минут. ..................... Наконец Фюрер и почетные участники вышли на трибуну. На поле прозвучала команда и две двадцатитысячные колонны, под грохот барабанов слитным движением раздвинулись, освобождая дорогу оркестру и стоящим за ним коробочкам сводной колонны . Гитлер, с расширенными как у наркомана зрачками, прошептал Зиверсу, стоящему около него - запомните этот час мой друг, отсюда мы начинаем марш в будущее! Посмотрите на свастики, реющие над колоннами - они символ мира, вращающегося в бесконечных циклах предопределенности и деградации. Только приход Мессии, способного понять "змею, кусающую себя за хвост", способен вывести человечество из этого лабиринта нелинейного времени! Мессии, способного встать и над судьбой, над роком и над "землей"! Мессии способного пролить свою "кровь", во имя великой цели и поднять массу на новый виток космического цикла! Гитлер прикрыл глаза и продекламировал "... не многим видеть тот дано безмолвный и пустынный берег И снова как давным-давно мы падаем у черной двери Толпимся молча у реки как будто бы достигли цели Но незаметны и редки кто сумрак вод преодолели Сквозь частую проплыли сеть спокойны к злу и милосердью Они не победили смерть Они возвысились над смертью..." (Будда) Потом, с пафосом, произнес. Зиверс! Наша судьба быть в центре вихря! - ".. Нет бога, кроме человека. Он имеет право жить по своим законам. Жить как хочет и где хочет. Имеет право умереть, как хочет. Убить тех, кто ограничивает его в этих правах..." (цитата из "Книги Законов" Восточных Тамплиеров к одной из ветвей которого предположительно относился Гитлер)
21 сентября 1941 года
19.45 местного времени
высота 14 000метров
Пятая контрольная точка
Рёц
Три черные тени, идя этажеркой, казалось замерли в фиолетовом небе с тонкой красной полоской на Западе. "Борт".. , я второй ..., прошли пятую контрольную точку..., выходим в створ цели..., высота четырнадцать тысяч... через пятнадцать минут будем в круге прицеливания... небо чистое ... . Я "борт"..., Вас понял ... . Микола встал за креслом пилота, смотря через носовой блистер на россыпь огоньков на земле - Красиво, как бы отражаются в пруду небесные созвездия. Роденский рассмеялся - да ты у нас поэт, я и не знал!? А ты не смейся Василич - светлое есть в душе каждого человека, если он в себе не пытается это убить. Ну, а если он в себе это светлое убил, тогда, только бог ему судья, а человек имеет право взять на себя Грех стать его палачом. Мы ведь не убивать летим, мы идем Карать. Карать за все, что эти нелюди сотворили и еще большее желают сотворить. Пилот проворчал - молись лучше философ, что бы погода над целью была хорошая, а то прожектора снизу засветят облака так, что и ночной прицел не поможет. Зацепим, за грехи наши, город - такого там накараем... ... А я и молюсь, за грехи наши, с того момента, как поднялись со Львова. В душе молюсь. Бог он с нами. Он завсегда с теми, кто людям собой служить идет. Ему без разницы верующий ты или атеист и на каком языке, и какому имени Его ты молитву возносишь - что ЕМУ слова!? Роденский откинулся на оголовник кресла, проглотил еще одну таблетку, очищая разум от телесной боли и наклонился вперед, проверяя инфракрасный прицел. На краю сознания мелькнуло - А ведь Микола прав, что Ему наши слова. А вот, что ему люди - это тоже большой вопрос!? Так что мы уж лучше сами с усами - и осудим и покараем, и возьмем на себя этот грех! Вот только бы город не зацепить! За это бы помолился.
21 сентября 1941 года
20.00 местного времени
Главная трибуна
Партийного комплекса в Нюрнберге
Штурмбанфюрер СС Вольфрам Зиверс наклонился к Гитлеру - Пора, Демон прошел Амберг, пять минут до Момента Истины. Мы закончили зарядку накопителей. Гитлер вышел на трибуну, скрестил руки перед грудью сакральным крестом и произнес - Друзья мои, Партайгеноссе ... Конденсаторы, расположенные около прожекторов, начали отдавать запасенную энергию в мощные электромагниты оптической системы, смонтированной на месте защитного стекла прожекторов. Четыреста тонких, поляризованных, синхронно вращающимся магнитным полем, ярких спиц, проткнули легкую ночную дымку над марсовым полем, создавая в ней, из возникших в возбужденном воздухе бесчисленных кольцевых гало, интерференционную картинку, похожую на гигантскую пентаграмму, раскинувшуюся над колоннами. Создавая тончайший муар наложения, повторяющий, нет - не Великую Голограмму Бытия, а, скорее ЕЁ простейшую кодограмму, способную при достаточно большой закаченной мощности вступить во взаимодействия с Великой Структурой, хотя бы на самом низшем уровне и на кратчайший миг. Фюрер поднял подбородок, всматриваясь вдаль - Сегодня мы не просто собрались отметить Великую годовщину своего партийного съезда, здесь и сейчас, мы начинаем свой великий поход в наше будущее ... И, в этот момент, в восьмистах метрах над центром поля вспыхнул СВЕТ. Заполненная энергией кодограмма тронула Мироздание, меняя, в одной ничтожной точке, метрику пространства и, одновременно, вызывая к себе интерес. Сумрачный тевтонский гений учел все. Более того, используя отрывочную информацию, полученную от пришельца и сакральные тайны Древнего Мира, он смог на столетие опередить нормальное течение науки своей реальности. Он, загипнотизированный рассказами пришельца о будущем, совершил только одну ошибку, не учел только одного - нельзя с произвольной скоростью и направлением перемещаться вдоль временной линии, можно только менять свое положения относительно временных линий, перемещаясь между пластами реальностей, находя нужную для себя страницу бытия. Мироздание изменило свою структуру на неуловимый миг и на опустевшее марсовое поле обрушилась раскаленная до миллионов градусов волна термоядерного взрыва, превращая партийный комплекс в спеченный пирог из земли и развалин. И где то там, в той реальности, которая по неизвестной причине стала Великим Отстойником, дрогнуло пространство .... Великий Игрок тоже обладал своеобразным чувством юмора. Но это будет уже другая - четвертая книга, а, скорее всего, приквел.
Так низким душам суждено высоким духом ненавидеть в стремление гибельном обидеть все сердце их измождено но неожиданным ответом к ним возвращается назад бездумно пущенный по ветру песок и ранит им в глаза и никуда им не укрыться их зло обратно к ним придет и в море рыбой в небе птицей в урочный час к ним смерть придет но им не слиться со вселенной перевоплощаясь вновь и вновь в презренном облике зверином им сеять смерть и множить кровь (Будда)
Часть 3
Глава 1
И БЫЛО УТРО И БЫЛИ НОВЫЕ ДНИ
В штабе по чрезвычайным ситуациям, в который превратился кабинет Верховного и приемная, шла не прекращающаяся ни на минуту круглосуточная суета - непрерывно мелькали лица на экранах связных устройств; трещали телетайпы и фотокопиры; входили и выходили порученцы и вызванные для личных консультаций сотрудники.
Реакция человечества на Нюрнбергский Взрыв была шоковая.
Для большинства, война шла где то там, далеко, и, если и задевала своим краем родное подворье или даже прошло через него - то это была привычная война, причем уже без особого накала и ненужных, по понятию обывателя, жестокостей, в котором погибших, за редким исключением, благопристойно хоронили на строгих и тихих военных кладбищах.
Одно утро изменило все.
Гигантский комплекс партийных съездов, в котором стройными рядами, под своими знаменами и штандартами стояло сорок тысяч полных сил и агрессии людей, одним ударом, в неуловимый отрезок времени, был превращен в многокилометровое лавовое поле, на потрескавшейся поверхности которого не осталось даже следа от растраченных здесь судеб. Серьезно пострадал и город, жителей которого, по совету советского руководства срочно эвакуировали и временно поселили в палаточных лагерях.
Реакция и обывателей и политиков была почти одинаковая - шок; неприятие и понимание, что мир после этого уже никогда не станет прежним.
