Андрей Валентинов - Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы
– Угу, – отвернулся Лунин, с явным облегчением заметив, что Валерий и Семин, о чем-то договорившись, идут к ним.
– Ну чего, Лер? – как можно веселее обратился он к бородачу. – Удумали?
– Удумали, – охотно отозвался тот. – Мы, понимаешь, обсуждали твое мудрое предложение, чтобы вам здесь остаться, а нам дать деру. Ты ведь так ставил вопрос, камикадзе?
Ответа Валерий явно не ожидал.
– Стало быть, посовещались, и проявилось, так сказать, мнение. Оставить вас тут, конечно, можно и нужно. Но! – археолог наставительно поднял палец. – Но только в том случае, пример ты наш героический, если вас с Ольгой здесь даже судья с ищейкой не найдет.
Келюсу представилось мрачное – без окон и дверей – подземелье под главной башней.
– Ольга, – обернулся к девушке бородач. – Не обижайтесь, пожалуйста, но у меня вопрос… Как вы относитесь к идэ фикс этого молодого человека? Ну там, оборотни, приведения, призраки утонувших невест? В общем, с нервами у вас как?
– Вы знаете, кто я, – спокойно ответила Ольга. – Фантомы в саванах меня уже давно не пугают. Я выразилась понятно?
– Понятно. Значит, к делу. Сергей, давай теперь ты.
– А чего я? – пожал плечами Семин. – Ладно… Прошлой осенью я был здесь на разведке, копнул неподалеку от башни, а там ступеньки. Думал копнуть дальше, а ночью они ко мне и явились…
– Кто? – поразился Лунин. – Ребята, это что у вас – юмор перед сном?
– Сейчас увидишь, – пообещал самарский доцент. – А ну-ка прогуляемся!
У подножия башни бородач кивнул на огромные, грубо отесанные камни, скрепленные окаменевшим за века цементом.
– Приложи руку.
Келюс послушался и – и тут же отдернул ладонь. В уши ударили громкие голоса, звуки лютни. Николай осторожно притронулся пальцами к камню – красивый густой мужской голос пел что-то на непонятном языке. Тут же вспомнились слова Ольги…
– Впечатляет? – хмыкнул Валерий. – А теперь прошу всех ретироваться. Шагов на десять, да, Сергей?
Тот кивнул, посматривая то на башню, то на неровный венец полуразрушенных стен. К их подножию и отошли, остановившись у огромного провала с рваными неровными краями, где был когда-то главный вход. Семин остался на месте.
– Давай! – махнул рукой Валерий, подмигнув Келюсу. Тот пожал плечами и взял Ольгу за руку, чуть заметно пожав тонкую ладонь.
Сергей между тем постоял у стены, к чему-то прислушиваясь, затем положил обе ладони на поверхность камня и, подождав еще мгновение, громко и четко произнес, обращаясь к кому-то невидимому:
– Чезаре! Это я, Семин! Поговорить надо!..
Келюс удивленно огляделся, но ничего не произошло, никаких итальянцев на вершине не было и быть не могло.
– Слышишь меня, Гуаско? Ты клялся!..
Тут только Николай понял, к кому обращается странный парень. Чезаре ди Гуаско, хозяин Пастушьей Крепости… Лунин подумал о нелепом розыгрыше, и вдруг понял: что-то изменилось. Другой стала тишина – вместо молчания старых, давно покинутых людьми развалин, вокруг был огромный зал, полный людей, которые замерли, не решаясь проронить ни звука. Откуда-то доносились странные шорохи, послышался шепот, прозвенела задетая струна. Но вот сильный мужской голос, похожий на тот, что недавно пел, проговорил ровно и спокойно:
– Я иду!
На самом деле он сказал иначе – на певучем непонятном языке, но Келюс каким-то образом мгновенно понял значение каждого слова.
Над башней замерцал свет. Вначале он был еле заметен, теряясь на фоне звездного неба, но затем сгустился, обозначая четкие ровные контуры, и Николай понял, что видит перед собою башню, какой она была много веков назад – огромная, раза в три выше уцелевшего основания, с каменным венцом на вершине, с узкими стрельчатыми окнами и черными силуэтами застывших на посту солдат в круглых, чуть приплюснутых с боков шлемах. На месте рваного провала проступила высокая, обитая светлым металлом дверь, перед которой темнели цепи опущенного подъемного мостика. Сквозь светящийся контур Николай по-прежнему различал темный излом развалин, но призрачная башня с каждой минутой становилась все зримее, можно было уже различить ровные ряды новеньких, только что уложенных камней со свежими следами сколов.
– Красиво! – шепнула Ольга. – Как в сказке!..
Николай молча кивнул, почувствовав что-то нездешнее, чужое, чему не было места под родным небом. Рыцарская Европа, далекая, непонятная…
…Створки дверей не спеша отворились, в проеме заиграл свет факелов, послышалось негромкое слитное пение. Николай подумал, о чем могут петь в разбойничьем замке, и вдруг в его голове сами собой стали рождаться слова католического псалма. Призраки пели о Господе – их едином оплоте, сокрушившем кости надменных врагов.
Свет факелов дрогнул. Из дверей ровно и мерно шагнули арбалетчики в темных доспехах. Они шли по трое, неся арбалеты на плече, забрала округлых шлемов были опущены, а движения чуть замедлены, словно при неудачной киносъемке. Ряд за рядом они выходили из башни, выстраиваясь в шеренгу у ее подножия. Их железные ботинки ступали бесшумно, словно не касаясь земли. За арбалетчиками в проем шагнули слуги в роскошных ливреях. Они несли факелы, пылавшие странным голубоватым огнем. Факелоносцы спускались вниз, выстраиваясь в ровный живой коридор, голубоватое пламя горело ровно, недвижно. На мгновение наступила тишина, а затем громкий голос торжественно возвестил:
– Их светлости монсеньоры ди Гуаско!..
В дверях появились двое. Первый был высоким, широкоплечим с короткой квадратной бородкой, одетым в черный камзол, на котором сверкала золотая цепь. Другой – пониже, поуже в плечах, безбородый, облаченный в пестрое многоцветное одеяние. Человек в черном сделал быстрый знак рукой. Заревели невидимые трубы, солдаты загремели оружием, где-то за стенами башни гулко ударил барабан. Призрак несколько секунд стоял, чуть приподняв голову, затем вновь сделал еле заметный жест, и у башни наступило молчание.
– Я, Чезаре ди Гуаско, хозяин этого замка и этой страны! Это мой брат и вассал Гонзальво, это мои слуги и мои воины. Я пришел, верный своей клятве. Кто вы и зачем потревожили мой покой?
И вновь незнакомые слова становились понятны, словно где-то рядом притаился незримый толмач.
– Привет, Чезаре! – самым прозаическим образом отреагировал Семин. – Поговорить надо.
– Привет, Сержио, привет, Валерио! – гордый хозяин замка, легко сбежав по ступенькам, подал Сергею, а затем и самарскому доценту руку в черной перчатке с широким раструбом.
– Я увидел, что вы не один, и решил встретить гостей, как подобает, – продолжал он учтиво кланяясь Ольге и здороваясь с Келюсом. Николай подал руку не без робости, но ничего страшного не произошло – он коснулся тонкой плотной ткани, под которой чувствовалась твердая мускулистая ладонь.
– Это Ольга, а это Николай, – продолжал Валерий. – Им нужна ваша помощь.
Чезаре поглядел на Лунина темными пронзительными глазами, еле заметно усмехнулся, затем низко поклонился девушке.
– Я не узнал вас сразу, блистательнейшая! Как прикажите обращаться к вам, скрывающей свою славу в этой глуши?
– По имени, – спокойно ответила Ольга.
– Тебе тоже нужна помощь? – Чезаре вновь поглядел на Келюса, и улыбка его стала недоброй. – Тебе, великому колдуну, со знаком власти на груди?
Николай понял, что ди Гуаско знает о дхарском знаке под его рубашкой. Он хотел ответить, но тут заговорил Валерий.
– Чезаре, чего ты крутишь? Их ищут, мы просим тебя помочь…
– Я готов отдать все, кроме моей чести и моего золота! – надменно произнес ди Гуаско, затем, чуть помолчав, добавил: – Но в мой замок не сможет войти человек из вашего времени. Для вас там только камни и прах. Даже если у него получится, он пробудет там недолго – или останется навеки с нами…
– Ольга не из нашего времени, – заспешил Келюс. – У нее есть скантр… такое устройство…
– Брат, – внезапно заговорил молчавший все это время Гонзальво. – Мы должны помочь им. Молодая сеньорита так прекрасна!..
– Помолчи! – резко оборвал его Чезаре и обратился к Келюсу:
– Я дал клятву сеньору Сержио, что буду помогать ему и его друзьям. Ты прав, в моем замке сеньорита будет в безопасности. Но тебе, сеньор Никола, могу лишь пожелать удачи в бою. Думаю, тебе не понадобится железо…
Он кивнул Лунину, а затем сделал знак брату. Гонзальво сбежал по ступенькам и подал Ольге руку. Девушка оглянулась, быстро подошла к Николаю, хотела что-то сказать – не смогла. Келюс попытался улыбнуться…
Гонзальво, молодой, изящный, с красивым, немного томным лицом, почтительно поклонившись, повел девушку вверх по мостику. Загремели трубы, вновь забил невидимый барабан, арбалетчики застыли в строю.
– До свидания, сеньоры! – Чезаре поклонился, и его взгляд скользнул по лицу Келюса. – Мне очень жаль, что я не смог помочь тебе, сеньор Никола. Но я уверен, что мы еще встретимся с тобой в царстве живых и в царстве мертвых.
