Порядок подчинения (ЛП) - Браун Дейл
«Это было несколько месяцев назад, сэр, сразу после исламских войн. Когда мы узнали, что делают турки, мы были рады, что они взяли власть в свои руки. Мы ничего так не хотели, как вывести войска и отстраниться от всех военных действий в регионе, и мы хотели, чтобы Турция взяла на себя ответственность за свою собственную национальную оборону. Что ж, на мой взгляд, сейчас им нужна наша помощь».
«Так почему же Дейлон просто не попросит об этом?» — многозначительно спросила Первая леди. «Он попросил оборонительное вооружение, но ему не нужно наступательное вооружение; он хочет ударные самолеты, но ему не нужны Eagles, Falcons или F-111, кроме разведывательных моделей. Почему бы и нет?»
Фримен был удивлен использованием первой леди военной терминологии — черт, она явно была не в себе — это было еще страшнее, чем кризис. Ну, почти. «Мэм, турки безумно гордятся своими вооруженными силами "
«Много хорошего это им приносит», — пренебрежительно сказала она, закатывая глаза.
" — и они откажутся признать, что им нужна помощь в изгнании их врагов. Похоже, это стандартная культурная предвзятость для любой ближневосточной страны, и для Дейлона высказывать любую другую точку зрения было бы политическим и общественным самоубийством. Мы должны уважать это. Но Дейлон реалист: он знает, что не сможет справиться с русскими в одиночку. Он с радостью, но втайне, примет нашу помощь, если мы ее предложим — он никогда не будет ее просить».
«Итак, мы можем сами дать название нашему собственному яду», — с горечью сказал президент. «Мы должны рекомендовать самолеты, которые мы хотим отправить, войска, которые мы хотим подвергнуть опасности, а затем мы принимаем на себя политическую нагрузку, когда Дейлон возвращается и говорит, что ему не нужна вся эта огневая мощь, или его парламент обвиняет нас в эскалации конфликта или подвергает Турцию опасности, отправляя больше войск НАТО в Турцию. Мы не должны мириться с этой чепухой».
«Это цена, которую мы платим за членство в НАТО и за то, что хотим иметь такого союзника, как Турция», — сказал Фримен. «Сэр, мы должны принять решение как можно скорее».
Президент отвернулся от Фримена и уставился в одно из пуленепробиваемых окон из поликарбоната. Первая леди подошла к нему, и они о чем-то тихо заговорили.
По мнению Фримена, это была самая неприятная часть работы Белого дома: он мог бы иметь штат из пятидесяти профессиональных аналитиков и помощников, работающих всю ночь над формулированием сильного, но взвешенного развертывания сил в Турции и остальной части НАТО, но их работа могла бы — и так было в прошлом — быть полностью сведена на нет «Стальной магнолией». Конечно, она была умна и политически подкована, и в целом она была справедливой и непредубежденной, но она также была сильно самоуверенной и имела тенденцию колебаться в соответствии с текущими популярными политическими ветрами, особенно теми, которые дули с либерального «левого побережья».
«Хорошо, хорошо, мы будем действовать в соответствии с вашими рекомендациями», — сказал президент после нескольких долгих пауз. Его жена не выглядела полностью довольной — Фримену неприятно было об этом думать, но в каком-то смысле недовольство первой леди стало для него крупной победой. «Но я хочу, чтобы в этом участвовали весь СНБ и руководство Конгресса. К моему удовлетворению, еще не доказано, что события в Турции требуют реагирования типа «Бури в пустыне», и мне нужно больше информации. Нынешним силам, которые мы развернули в Турции, пока придется остаться».
«Сэр, мне нужно представить вам весь пакет документов, и я думаю, что должен сделать это до прибытия руководства», — сказал Фримен. «Если вы решили оставить 394-е боевое авиакрыло в Турции в одиночестве, мы должны решить, в какой степени они могут быть задействованы в боевых действиях».
«Они могут стрелять только тогда, когда по ним стреляют», — вмешалась первая леди. «Это кажется справедливым».
«Мэм, 394-я — это в первую очередь разведывательная группа», — сказал Фримен. «Они делают фотографии и анализируют вражеские радарные системы с большого расстояния».
«У них есть наступательный потенциал, генерал», — выпалила она в ответ.
«Которые они вообще не должны использовать до тех пор, пока с ними не будет развернута полностью боеспособная группа поддержки», — сказал Фримен. «Мэм, 394th в основном поддерживают единицы, а не боевая единица сама по себе. Он летит в поддержку других подразделений удар. Прямо сейчас единственными ударными подразделениями, к которым она может присоединиться, являются три турецких истребительных подразделения и украинская группа истребителей-бомбардировщиков.»
«Хорошо, генерал», — сказал президент, получив осторожный кивок предварительного одобрения от первой леди, «я рассмотрю ваше предложение и приму решение о том, какие действия разрешить 394-му полку, пока они находятся в Турции. Она не будет включать боевые действия — она будет носить чисто оборонительный характер, сбор разведданных в поддержку территориальной обороны наших союзников по НАТО и сбор информации для Пентагона, но они смогут защитить себя в случае обстрела над турецким или международным воздушным пространством или водами. Остальное я рассмотрю только после обсуждения ситуации с руководством»
«И это включает в себя действия бдительных бомбардировщиков», — сказала первая леди. «Я понимаю, что события и процедуры происходят автоматически, когда речь заходит о силах боевой готовности, но я по-прежнему считаю, что эту политику следует пересмотреть в присутствии всех наших советников». Президент кивнул в знак полного согласия.
Шаг за шагом, подумал Фримен, — вот как нужно вести себя с этим президентом. Он просто надеялся, что в Восточной Европе все не полетит к чертям, пока президент — и его жена — будут пытаться принять решение.
«У Объединенного комитета начальников штабов, моего штаба и у меня есть план сделать именно это — поддержать совместную турецко-украинскую наступательную операцию», — продолжил Фримен. «Российский флот неуклонно продвигался на юг в Черном море при поддержке радиолокационного самолета А-50. Флот создал мощный морской и противовоздушный барьер, пытаясь блокировать любые воздушные действия украинских ВВС, и теперь они представляют прямую угрозу для Турции. Полковник ВВС Украины Тычина разработал смелый план борьбы с русскими, но они нуждаются в нашей помощи».
«Какого рода помощь?» — скептически спросила Первая леди.
Генерал заколебался, взглянув на Шеера и президента. «Извините, сэр, но, насколько мне известно, первая леди не имеет права заслушивать эту информацию».
Молнии, которые метнулись из глаз Стальной Магнолии — сначала в Фримена, а затем в ее мужа, — могли бы осветить целый город. «У нас сейчас нет на это времени, генерал», — быстро сказал президент. «Продолжайте».
«Да, сэр», — сказал Фримен. Он хотел бы, чтобы здесь был еще один свидетель, который подтвердил бы приказы президента, но его карьера в любом случае была на тонком льду. «Сэр, угрозой номер один для Турции является российский флот и российский самолет-радар, который может наблюдать за всем регионом. Наши бомбардировщики «Вампир» могут атаковать корабельные радары наблюдения и наведения ракет»
«Для меня это звучит как наступательный план, генерал», — вмешалась первая леди. «Кто нападет первым, мы или они?»
Фримен был ошарашен вопросом. «Почему? … Я надеюсь, у нас будет шанс занять позицию для атаки до того, как российский флот сможет атаковать наши бомбардировщики».
«Значит, мы делаем первые выстрелы? Я думаю, это неправильно, генерал», — отрезала она.
«Мэм, уже прозвучали первые выстрелы», — сказал Фримен. «Это ответ на российскую агрессию. Мы бы не допустили этот флот ближе чем на триста миль от американского побережья, но он находится менее чем в шестидесяти милях от турецкого побережья.»
«Генерал, я думаю, что первая леди права», — сказал президент. «Можем ли мы каким-либо образом сделать так, чтобы наше участие носило исключительно оборонительный характер?» Давайте позволим туркам и украинцам принимать решения в этом вопросе».
