Времена не выбирают (СИ) - Горелик Елена Валериевна

…В крепости весь день только тем и занимались, что заряжали имеющееся стрелковое оружие и формировали сводные роты из пехотинцев и спешенных драгун. Солдаты набивали порохом и снаряжали фитилями гранаты, готовили патроны и укладывали в сумки, по двенадцать штук, как полагалось по уставу. На всё это использовали последние бочонки с ружейным порохом. Словом, гарнизон крепости явно собирался участвовать в активных боевых действиях, притом за пределами города — судя по тому, что часть драгун выводили лошадей из конюшен и ладили сбрую как перед выступлением.

На закате артобстрел города прекратился, а пушки со шведских батарей в сумерках начали потихоньку снимать и увозить в сторону поля будущей битвы. Здесь Катя должна была признать, что оказалась неправа: хоть чему-то Карл всё-таки научился. По крайней мере, король шведов решил более рационально распорядиться оставшимся у него порохом, чем в тот раз. Что ж, если так, то и он не безнадёжен.

А она где будет в самый интересный момент?

— Вы уже сделали всё, что только было возможно, — услышала она за спиной голос полковника. И ни разу не удивилась: хороший командир обязан знать, какие мысли бродят в головах как минимум его ближайшего окружения.

— Судьба Отечества будет решаться там, — Катя указала на север. — И мы с вами сделали ещё не всё возможное… Как думаете, какой дорогой будет уходить король, когда его войска встанут на грань разгрома?

— Вы так уверены в его разгроме, словно точно ведаете, — хмыкнул Келин. — А может и ведаете… Что ж, иного пути, кроме как до Переволочной, у него нет. Может и сюда сперва нагрянуть, к собственному резерву в Пушкарёвке, где драгуны и гетман с казаками сидят. Ежели думаете засаду устроить, так у нас на то сил не хватит.

— Вы совершенно правы, Алексей Степанович, — сказала Катя, и в её голосе послышалась усталость. — Значит, это сделает кто-то другой. Кто окажется ближе. Но ведь и мы не будем просто так сидеть. Я верно поняла ваши приготовления?

Она обернулась, и полковник не без удивления заметил на её губах улыбку. Не ту, почти лишённую души, усмешку железного существа, лишь отдалённо напоминавшего женщину, а настоящую, живую улыбку. Даже с эдакой весёлой хитринкой: мол, уж меня-то в стороне от заварушки не оставь, ваше высокоблагородие.

— Три свейских полка неполного состава у нас под боком, — усмехнулся Келин. — Расселись на дороге, не пройти, ни проехать. Едва король со своими присными в драке увязнет, мы по ним и ударим.

— А кавалерийский резерв? Шведы после нашей вылазки его разделили на три отряда.

— Ближайший эскадрон Лагерхельма — двести драгун. Капитану Меркулову придётся взять его на себя… Вы уж простите, Екатерина Васильевна, однако вы останетесь в городе.

— Это вы простите меня, Алексей Степанович, — улыбка Кати сделалась совсем уж лучезарной. — Но где будет драться капитан Меркулов, там стану драться и я. По крайней мере, сегодня. Одно я вам точно обещаю: что бы ни случилось, это будет моя последняя драка.

7

Они убили на наблюдение несколько часов лишь ради того, чтобы понять одну вещь: к царю можно подобраться только с боем. Или в темноте, сняв часовых, которые отвлекутся на какую-нибудь заварушку.

Цель охраняли грамотно, не придерёшься. Ружья и пистолеты у охраны, конечно, кремнёвые, но русские лейб-гвардейцы свой хлеб даром не едят. Знают, куда смотреть и как расставлять караулы, чтобы не было мёртвых зон. Помнится, ему пришлось потратить некоторое время, чтобы обучить шведских драбантов тому же самому… Неприятно признавать, но факт: русские явно знали, что может появиться противник, вооружённый не только автоматами, но и тактикой диверсантов двадцать первого века. Значит, девка их давно предупредила. Видимо, отправила сообщение ещё из Варшавы, где Хаммер имел глупость попасться ей на глаза.

Откуда было ему тогда знать, что они провалились в прошлое не одни?

Эх, ну почему король не отдал приказ устранить цель! Это было бы несложно и недорого. Два снайпера тихо сделали бы дело и отвалили. Но нет, ему непременно нужен живой пленник. Хочет зеркально повторить то, что произошло с ним самим под, как её там, Нарвой.

Хаммер за те полдня, что были у него в запасе, обошёл периметр лично. Сам наблюдал, как русские укрепляли лагерь. Примечал, где теоретически можно проскочить без особого риска быть обнаруженными, и таковых участков с юго-запада, запада и северо-запада не наблюдал. Оставалось идти только с северо-востока, где встык к реданам и ретраншементу северного фаса укреплений подходил довольно глубокий овраг. Наверняка русские позаботились поставить караулы и там, но это, пожалуй, единственное место, где можно пробраться в лагерь с минимальными издержками.

Итак, точка инфильтрации найдена. Хотел было поискать запасные варианты, да с наступлением сумерек вокруг начали шастать русские разъезды. Сейчас последнее дело — обнаружить себя. Потому вернулся к своим с достаточно чётким планом действий.

Хаммер не особенно жалел о массовых потерях, понесенных при дебильных попытках лобового штурма Полтавы. Да, Карл его как следует проучил, заодно избавившись от опасений за свою шкуру — не таких уж и беспочвенных, надо сказать, это проклятый швед учуял сразу. Но сохранился костяк группы. Те, кого Хаммер вытаскивал всегда, из любой передряги. Набираемое перед каждым большим делом «мясо» — расходный материал и, кстати, неплохой источник пополнения основного состава, иной раз попадались нормальные парни. Но сейчас потери понёс даже костяк. Их было тринадцать, «чёртова дюжина». Осталось — восемь. Вот тех пятерых безумно жаль, какие были бойцы! И все пятеро погибли при перестрелке у грёбаной сточной канавы. Трое от пуль, ещё двое — от их собственной мины, которую потащили с собой штурмовавшие стену. Впрочем, сожаления о том, чего нельзя исправить — последнее дело. Нужно жить сегодняшним днём. Важно лишь то, что имеется здесь и сейчас.

Долго объяснять ребятам созревший в его голове план не пришлось. Они опытны и понимают командира с полуслова.

— Двоих придётся оставить в резерве у точки отхода, — без особого энтузиазма сказал Хаммер, пряча в нагрудный карман обрывок бумаги, на которой местным карандашиком с серебряным грифелем набросал схему операции с маршрутами. — Крис и Оуэн, совьёте гнездо и будете ждать.

— Оттуда ж нихрена цель не видно, — прикинул снайпер.

— Твоя задача не цель завалить, а дождаться нас с грузом и прикрывать отход, — напомнил командир. — Мы идём двумя группами по три человека. Заходим на точки, залегаем и ждём. В полночь выдвигаемся на цель. Тихо — очень тихо! — валим часовых, пакуем цель и так же тихо уходим. Задача ясна?

— Более чем, — ответили сразу несколько голосов. — Жаль, не доехали до нас тогда те …посылочки. Мы бы сейчас вместо того французского деда и шведского ублюдка сами погоду в Европе делали…

— Отставить разговоры, — тоном, не допускающим возражений, произнёс Хаммер. — Покажем русским, что мы и без посылочек кое-что умеем.

Опытный наёмник, он сразу и точно уловил сомнение у своих подчинённых: мол, уже показывали, почти три десятка человек в отряде полегло. Это было плохо. Очень плохо.

— Выдвигаемся, — приказал он, решив не давать этим мыслям как следует вызреть в головах своих людей. Дело быстро отбивает охоту думать об отвлечённых материях, а когда придёт успех, то и настроения будут совсем другими.

…Густые сумерки, влага в воздухе и почти полное безветрие при малооблачном небе обещали туман. Он и начал сгущаться в низинах ближе к полуночи, что заметно облегчило группе задачу подхода к точке проникновения.

8

Поспав пару часов ещё днём, Пётр Алексеевич даже сейчас, ближе к полуночи, не чувствовал потребности в отдыхе. А вот волнение и беспокойство — чувствовал.

Русское войско ещё ни разу не сталкивалось с каролинской пехотой лоб в лоб, в чистом поле. Выдержат ли пехотные полки? Особливо те, что в баталии против свеев ещё не бывали?

За спиной послышался тихий шорох юбок: Дарьюшка. Она не могла не прийти к нему в палатку перед баталией.