Роберт Силверберг - Царь Гильгамеш (сборник)
Я вытащил его и приказал ему опустить копье, говоря, что мы не хотим зла.
Он игнорировал мои слова и напал снова. Я открыл огонь для самозащиты, стараясь стрелять в копье или, в худшем случае, ранить его в руку, но он развернулся, попал в зону поражения бластера и тут же погиб. — Леонарде пожал плечами. — Вот и все, сэр. Мы сейчас же вернулись обратно.
— Ммм. Говорит Девол. Сержант Мейер, признаете ли вы, что это правда?
Мейер, тонколицый, темноволосый, улыбчивый парень, сейчас не улыбался.
— Это сержант Мейер. Я подтверждаю, что лейтенант Леонарде точно пересказал все происшедшее. Кроме, разве, того, что мне показалось, что чужак не так уж яростно нападал, он скорее пугал нас, и я удивился, когда лейтенант Леонарде выстрелил в него. Вот и все, сэр.
Нахмурившись, полковник сказал:
— Говорит Девол. Это были показания по делу убитого лейтенантом Леонардсом маркианца.
Он выключил принтер, встал и, наклонившись над столом, сурово разглядывал лица трех молодых ботаников.
— Сержант Родригес, поскольку вы не присутствовали во время происшествия, я считаю вас свободным от ответственности в этом деле и не требую ваших показаний. Обратитесь к майору Дадли за заданиями на остаток этой недели.
— Благодарю вас, сэр.
Родригес отдал честь, благодарно улыбнулся и удалился.
— Что же касается вас двоих, — тяжеловесно сказал Девол, — вы оба должны находиться на базе, пока идет расследование дела. Нет нужды говорить вам, насколько это может быть серьезным, независимо от того, совершено убийство с целью самозащиты или нет. Многие не понимают суть самозащиты. — Он облизнул внезапно пересохшие губы. — Мне не нравится также и то, что этот случай может привести ко многим осложнениям. Это чужие люди на чужой планете, и их поведение нам неизвестно.
Он бросил взгляд на Леонардса:
— Лейтенант, для вашей же собственной безопасности, я должен просить вас не покидать свою квартиру без моего распоряжения.
— Есть, сэр. Это арест?
— Пока нет, — ответил Девол. — Мейер, а вы займитесь сегодня техническим обслуживанием. Нам, вероятно, еще потребуются ваши показания.
Можете идти.
Когда подчиненные вышли, Девол снова погрузился в свое кресло и стал в раздумьи рассматривать кончики пальцев. Руки его дрожали, словно жили собственной жизнью.
Джон Ф. Девол, доктор антропологии, Коламбия 82, вступил на службу в Космическую Службу Военно-воздушных сил в 87-м и впервые попал в переплет.
Что ты собираешься предпринять, Джек? — спросил он самого себя. — Можешь ли ты доказать, что имеешь право занимать свой пост?» Он обливался потом и чувствовал жуткую усталость. На секунду прикрыл глаза, открыл их и сказал в переговорное устройство:
— Пришлите маркианцев.
Они вошли уже впятером и, отвесив церемонный поклон, нервничая, выстроились вдоль стены, словно приговоренные к расстрелу. Их сопровождал Стебер из команды лингвистов. Его срочно вызвали из города в качестве переводчика. Знание полковником языка было не плохим, но все же недостаточным, поэтому он хотел, чтобы Стебер был под рукой в случае непонимания им деталей возникшей проблемы.
Маркианцы были гуманоидами, им бы следовало быть более похожими на землян по физиологическому устройству. Но они были не похожи. Кожа их была грубой и жесткой, словно галька, темного тона, стремящегося к грязно-бурому и иногда глубокому лиловому. Челюсти в процессе эволюции приобрели сходство со ртом рептилий, что практически лишало их подбородка, зато они могли заглатывать пищу крупными кусками, которыми землянин просто подавился бы. Их глаза цвета расплавленного золота были широко поставлены и давали ненормальный обзор. Носы, словно приплюснутые пуговки, иногда превращались в едва заметные бугорки над ноздрями.
Девол увидел двух молодых людей, очевидно, воинов. Оружие они оставили снаружи, но их челюсти выпирали весьма агрессивно. Женщина выглядела как все маркианские женщины и была одета в потрепанный меховой плащ Оставшаяся пара — священники: один — старый, а другой — совсем старый. Последнему старцу и адресовал Девол свои первые слова.
— Мне очень жаль, что наша сегодняшняя встреча явилась встречей скорби.
Я с нетерпением ждал приятной беседы. Но не всегда можно предугадать, что может случиться.
— Для убитого уже ничего не случится, — сказал старый священник сухим высоким голосом, который выражал гнев и презрение.
Внезапно защебетала женщина, полдюжина слов прозвучала так слитно и быстро, что Девол не смог их разобрать.
— Что она сказала? — спросил он Стебера.
Переводчик в раздумьи сложил ладони вместе.
— Она женщина убитого. Она… требует мести, — сказал он по-английски.
Ясно. Значит два молодых воина — друзья покойного. Глаза Девола пробежали по пяти чужим враждебным лицам:
— Это очень прискорбное происшествие, — сказал он по-маркиански, — но я верю, что оно не повлияет на теплые отношения между землянами и маркианцами. Это непонимание…
— Кровь должна быть искуплена, — произнес меньший и менее возбужденный из священников. «Возможно, это местный священник, — подумал Девол, — и он доволен, что рядом с ним старший по должности».
Полковник смахнул пот со лба.
— Молодой человек, совершивший проступок, несомненно будет наказан. Вы, конечно, понимаете, что убийство в целях самозащиты, не является убийством как таковым, но я признаю, что молодой человек поступил неразумно и понесет показание.
Слова прозвучали неубедительно даже для него самого и вряд ли произвели впечатление на маркианцев.
Высший священник издал два коротких, резких возгласа. Таких слов не было в словаре Девола и он призывно посмотрел в сторону Стебера.
— Он сказал, что Леонарде посягнул на священную землю. Он сказал, что преступление, за которое они на него рассердились, не убийство, а богохульство.
Несмотря на жару Девола зазнобило от холода. Не убийство? «Похоже, дело осложняется», — мрачно подумал он, а священнику ответил:
— Разве это меняет суть дела? Он ведь понесет наказание за свои непростительные действия.
— Если вы так решили, вы можете наказать его за убийство, — высший священник говорил медленно и Девол различал каждое слово.
Вдова сдерживала рыдания, звучавшие очень по-земному, а молодые войны спокойно внимали.
— Убийство — не наше дело, — продолжал священник. — Он взял жизнь; жизнь принадлежит Им, и Они берут ее, когда считают нужным. Но он осквернил священный цветок на священной земле. Для нас это серьезное преступление. Вдобавок ко всему он пролил кровь стражника на священной земле. Мы требуем выдать его нам. Мы будем судить его церковным судом за это двойное богохульство. Впоследствии, вы сможете судить его по вашим законам, если они нарушены.
Какой-то миг все, что видел Девол, было неумолимое жесткое лицо старого священника, затем он повернулся и уловил на побледневшем лице Стебера выражение удивления и тревоги.
Прошло несколько секунд, прежде чем до сознания Девола дошел смысл сказанных священником слов и еще несколько секунд он осознавал их значение. Они хотят судить Землянина. По своим законам. Своим судом. И вынести свой приговор.
Внезапно из просто мелкого происшествия, которое следовало выяснить, записать в журнал и забыть, оно стало вопросом галактической важности, а Девол был человеком, который должен был принимать все решения.
Вечером, после ужина, он навестил Леонардса. К тому времени о случившимся знали уже все жители лагеря, хотя Девол приказал Стеберу молчать о том, что чужие хотят сами судить Леонардса.
Когда Девол вошел в комнату, парень взглянул на него снизу вверх и вяло отдал честь.
— Вольно, лейтенант, — Девол присел на краешек постели и покосился на Леонардса. — Сынок, у тебя большие неприятности.
— Сэр, я…
— Я знаю. Ты не хотел срывать листья со священного куста и не мог не выстрелить в аборигена, напавшего на тебя. И если бы дело было только в этом, я выговорил бы тебе за твою горячую голову и все шло бы своим чередом. Но…
— Что но, сэр?
Девол поморщился и заставил себя посмотреть парню прямо в лицо:
— Но чужие хотят сами судить тебя. Не столько за убийство, сколько за двойное богохульство. Этот старый колдун хочет, чтобы ты предстал перед их церковным судом.
— Вы ведь не позволите им этого, полковник? — Казалось Леонарде уверен, что не может произойти такая немыслимая вещь.
— Я не уверен. Пол, — тихо ответил Девол, невольно назвав парня по имени.
— Что, сэр?
— Ты явно совершил нечто очень серьезное. Высший священник созывает церковное собрание. Завтра в полдень они вернутся.
— Но вы же не выдадите меня им, сэр! В конце концов, я был на службе, я не знал, что совершаю правонарушение. Это не их дело!
