Александр Афанасьев - Под прикрытием
За свою карьеру Бухгалтер частенько работал в Дублине, а один раз даже жил здесь под прикрытием почти два месяца. Здесь могли остаться помнящие его люди – прошло время, он постарел, но здесь никогда и ничего не забывали.
Нет…
Афганистан?..
Афганистан был еще менее вероятен. Бухгалтер там работал в качестве своего рода вольного подрядчика-консультанта, вернувшись к тому, с чего и начинал – к активной разведке, как силовой, так и агентурной. Он сам не раз ходил в зеленку, но больше полезен был в другом качестве. Он создавал и контролировал сеть агентов наркомафии на другом, на русском берегу. Без этой сети через пограничную зону проходил бы в лучшем случае один килограмм из десяти – сейчас проходило три.
Нет.
Бейрут?..
В Бейрут он попал почти случайно. Последняя гастроль, так сказать, – он уже вышел в отставку – и тут ему предложили работу как раз по специальности. Снайпером-инструктором. Неофициально. В штате службы он уже не числился – следовательно, под критерии набора подходил. Ну и сам он – пошел вместе со своими учениками. Не мог не пойти…
– Представьтесь!
– Старший лейтенант флота Александр Воронцов!
Воспоминание поразило его настолько, что он дернулся, вздрогнул…
– Старший лейтенант флота Александр Воронцов!
Русский!
Сначала он не поверил. Не поверил сам себе. Начал вспоминать, кропотливо выуживая из темных глубин памяти те драгоценные минуты и секунды… Те самые…
Выбитые окна, проломленные, опаленные пламенем стены, чадный дым, кое-где еще дотлевают угли. Едва слышный хруст кирпича – когда ты ползешь по руинам, кирпич под тобой хрустит, и хотя на фоне вспыхивающей то тут, то там стрельбы звук этот теряется – все равно тебе он кажется ужасно громким. Винтовка – количество оставшихся патронов к ней ты помнишь наизусть, оружие и патроны – это твоя жизнь. Размеренно ухающие гаубицы, истошный визг скорострелок…
Бейрут?..
Да, это был он. Русский. Среди многих талантов Бухгалтера был и такой – от него невозможно замаскироваться. Человек мог надеть парик, приклеить усы, полностью сменить одежду, потолстеть, похудеть – но если Бухгалтер его запомнил, он его узнает. Узнает из тысячи.
Что он здесь делает?
О совпадении тут не могло быть и речи. В Дублине в основном находятся легальные структуры Шин-Фейн, здесь нет особо опасных личностей, по которым плачет тюрьма Мейс. Если русский оказался около одной из точек, где может быть полковник, с большой вероятностью он выслеживает его и никого другого.
Зачем ему это? Под каким он прикрытием? Он здесь легально? Нелегально?
Как бы то ни было – следить напрямую Бухгалтер не хотел. Он почти был уверен в том, что русский никогда не видел его в лицо, но он не считал русского дураком. Если торчать у него на виду – он, конечно же, заподозрит неладное…
Оставалось одно…
Из бардачка машины Бухгалтер достал небольшой кожаный футляр – в таких обычно носят косметические наборы дамы. Раскрыл его, перебрал содержимое. Достал небольшой, напоминающий плоскую батарейку, черного цвета цилиндрик.
Это был один из наиболее современных автомобильных маячков, дающий сигнал в координатах стандарта GPS в течение двухсот сорока часов после его установки. Он намертво прилипал к металлу и сразу же начинал работу. В данном случае, если нельзя проследить за самим русским – можно проследить за его машиной. А как установить эту игрушку на машину – это уже дело техники.
С этой мыслью Бухгалтер вышел из своей машины, запер ее, включил сигнализацию – и неспешно направился к цели по Кикхэм-роад, полупустынной в это время. Может ведь у человека развязаться шнурок, в конце концов? И прямо рядом с чужой машиной.
Там же. 31 июня 1996 года
Телефон забился в истерике как раз, как только я глотнул дурной североамериканский кофе, который мне продали в саморазогревающейся банке. Я дернулся и пролил горячее варево на джинсы. Выругался…
– Слушаю.
– Я его вижу!
– Уверен?
– Сто!
Черт… И надо же было – в тот самый день, когда на Голденбридж – Грей, а не я. Закон подлости, не иначе.
— Он тебя заметил?
– Нет. Но он дерганый.
– На машине?
– Да.
– Опиши.
– «Скорпио». Темно-зеленый. Седан.
– С ним есть кто?
– Нет. Один.
– Не дергайся, – я перевел дух, – спокойно. Не выходи из машины, не пытайся его задержать. Вообще ничего не делай сам. Просто сиди на месте и жди меня. Если он поедет куда-то, отзвони мне. И аккуратно преследуй. Все, я еду…
Еду – это громко, кстати, сказано. В этот час движение на улицах – словно густой кисель…
Проще всего было не толкаться в запруженном машинами центре, а выскочить на Норден Кросс – окружную дорогу вокруг Дублина, проехать по ней, благо она скоростная и многополосная, и съехать у Вудфарм Корт – будет намного быстрее. Так я и сделал…
Как я и предполагал, не успел. Телефон завибрировал снова, когда я выехал на Норден Кросс и был примерно в том самом месте, где она переходит в Вестерн Парвей. Ехать до Вудфарм Корт оставалось километра три…
– Он сел в машину, поехал. Иду за ним.
– Осторожнее! Куда он направляется?
Справа протестующе загудели – я попытался открыть карту, одновременно говоря по телефону и ведя на приличной скорости машину. Так и шею свернуть недолго.
– Кажется, выезжает из города. Свернули налево. По правую руку – какой-то парк и мемориал…
Выезжает из города…
Черт! Это же Ирландский национальный парк! Значит, они сейчас на Кон Кольбер и идут прямо навстречу мне на тот же Вудфарм Корт.
– Что у тебя на улице? Скорость?
– Миль сорок едем!
Я все равно быстрее – и ехать мне ближе. Значит, с запасом!
– Слушай сюда! Вы идете к объездной. Он либо свернет, либо поедет прямо. Как поймешь – скажи мне сразу же!
Сам я съехал на стоянку для неисправных машин у Лоуэр-Роад, стараясь не думать, как мне выйти на другую полосу движения, если он пойдет мне навстречу. Придется шпарить до Вудфарм Корт, там по круговому – и на противоположную полосу, а потом догонять.
– Прошли большую дорогу! Идем, не сворачивая!
Есть! Значит, он едет из города в глубь страны!
– Держись недалеко, но не наседай! Я еду.
Выскочил на проезжую часть, нарушая правила, встроился в ряд под аккомпанемент возмущенных гудков. Если здесь рядом пост Гарды – тогда…
– Где вы?
– Проехали реку. Мост.
Четвертая дорога!
— Сворачивать не собирается?
– Пока нет.
Куда он может свернуть? Четвертая дорога идет рядом со множеством мелких городков и селений…
Я прибавил скорость – на грани допустимого плюс еще восемь миль в час, так здесь все ездят в крайнем ряду, десять миль – предел на погрешность измерительной аппаратуры. Аппаратуры здесь полно – фотографирует машины, присылает домой квитанции со штрафами, пополняет государственный бюджет. Приходится идти в ряду – движение плотное, маневрировать никто не даст.
У Вудфарм Корт соскочил на проезд Лукана – к нему вела большая петля многоуровневой транспортной развязки. На выходе с петли отыграл несколько десятков метров. Все равно – мало. Очень мало…
Снова забился поставленный на виброзвонок телефон.
– Что?
– Прошли Курттаун! Сворачивает на развилку.
– Заметил?!
– Нет. Не похоже.
– Осторожнее…
Стальной поток нес меня дальше – подобно реке. Курттаун – километров восемь до него. Может, и десять.
Сворачивая на Вудфарм Корт, Бухгалтер похвалил себя за предусмотрительность. Если бы не маячок, он или потерял бы искомую машину, или засветился. Сегодня утром он немало понервничал, поняв, что русский едет в другое место, он даже подумал, что зря тратит время. И лишь когда русский после звонка сорвался с места, он понял – русский приведет его прямо к тому, кто ему нужен. Тем более что и сегодняшнее место дежурства русского Бухгалтер знал как одну из явочных квартир ИРА.
Машину русского он не видел – из соображений безопасности держал дистанцию примерно полкилометра. Светляк маячка довольно быстро двигался по экрану обычного GPS-приемника со встроенной картой местности, и все действия русского были видны как на ладони.
– Я засветился. Он увеличивает скорость!
Черт!
— Где ты?
– В Олдтауне. Проскочили реку.
Проселочная дорога…
— Я попытаюсь его остановить.
Я глянул на карту – дальше была деревня Баллинтоги, а после нее – километр свободной, пустынной местности.
