Андрей Колганов - Жернова истории 3 (СИ)
Но - эмоции в сторону. К делу! Достаю из кармана блокнот и, сверяясь с записями в нем, начинаю:
- При анализе иностранной научно-технической информации мне попалось на глаза сообщение от 1929 года об открытии британским ученым... - ещё раз сверяюсь с записями в блокноте, - Александром Флемингом какого-то нового антимикробного препарата с многообещающими свойствами, - беру быка за рога, но легенду с ОГПУ решаю придержать. - Не могли бы вы дать заключение: насколько перспективна работа в данном направлении?
- Действительно, доктор Флеминг обнаружил, что грибок Penicillum notatum выделяет вещество, подавляющее развитие гноеродных микробов, таких, как стрептококки и стафилококки. Такое вещество могло бы стать хорошим подспорьем в борьбе с послеоперационными и раневыми инфекциями. Однако перспективы введения его в фармакологическую практику весьма туманны, - покачала головой Зинаида.
- Почему же? - немедленно интересуюсь у нее.
- Дело в том, что ни самому Флемингу, ни его последователям пока не удалось получить действующее вещество в сколько-нибудь высокой концентрации и в пригодном для хранения виде, - отвечает заведующая отделом.
- А в чем загвоздка? С какими проблемами они столкнулись? - не отстаю я.
- Насколько я слышала, - не очень уверенно начинает объяснять Ермольева, - вещество оказалось очень нестойким и быстро разлагается. Особенно в том случае, когда питательный бульон, в котором развивается культура грибка, подвергать нагреву для выпаривания, чтобы повысить концентрацию.
Слова на ампуле "натриевая соль бензилпенициллина" всплывают перед моим мысленным взором...
- Скажите, а к какому классу химических веществ относится эта действующая субстанция? - как-то ведь фармакологи превращали его в соль...
Заведующая отделом биохимии микробов задумывается на минуту:
- Помнится, по описываемым свойствам, это скорее кислота.
- Тогда стоит попробовать перевести его в менее активное состояние - например, осадить щелочью, да той же содой, и превратить в соль. А если это вещество разлагается при нагревании, то, может быть, его надо охлаждать или даже замораживать? - вываливаю на неё свои предложения.
- Может быть, - Зинаида Виссарионовна пожимает плечами, - я об этом ничего не знаю. И потом, в замороженном виде бульон не выпаришь.
- Как же так? - возмущаюсь я. - А возгонка?
- Это вам не кристаллы йода, - парирует женщина. - Конечно, эффект возгонки льда тоже присутствует, но скорость его такова, что до второго пришествия придется ждать.
- Технарь я или не технарь? - встречаю возражение широкой улыбкой. - Если проводить возгонку в достаточно глубоком вакууме - за милую душу всё получится.
- Да у нас и аппаратуры такой нет! - возмущается Ермольева.
- Ага! Значит, против самой идеи попробовать вы ничего против не имеете? - ловлю ее на слове. - А аппаратуру я вам раздобуду. Есть у меня такие возможности.
- Ну-у, - тянет она, - если в нам ещё и холодильники для глубокой заморозки достанете... Да ещё и реактивы кой-какие... За это - возьмусь.
- Достану, - уверяю я чернобровую казачку. - В лепешку расшибусь, а достану.
Честно говоря, надежды на то, что состоявшийся разговор существенно приблизит появление советского пенициллина я не то чтобы совсем не питал, - иначе не стоило бы его и затевать, - но оценивал шансы как не слишком большие. Тем не менее, поисками необходимого оборудования озаботился всерьез, в том числе и по линии закупок через фирмы ОГПУ. Разумеется, тот список оборудования и реактивов, который без промедления выдала мне Ермольева, тоже запустил в работу, хотя и порезал его маленько после консультации со специалистами. Было очень похоже, что дама собралась за счёт моей щедрости переоснастить чуть ли не весь институт, однако я отнесся к её непомерным аппетитам довольно снисходительно. В конце концов, даже и при отсутствии быстрого успеха, хотя бы помогу развитию биохимических исследований в нашей стране...
Незадолго до моего визита в Биохимический институт, как раз во время первомайской демонстрации, когда я с Лидой и Лёнькой, сидящим у меня на плечах, проходил по праздничной Москве, жена напомнила мне об обещанном разговоре. Увиливать от него я не собирался, но всё как-то было не с руки: то вернусь домой поздно, то не удается улучить момент, когда мы останемся наедине. Разговор ведь был совсем не для чужих ушей.
Момент выдался лишь в среду, 14 мая, когда я по вызову Мессинга в очередной раз заскочил в ОГПУ в аналитический отдел. Речь шла о данных РУ РККА, которыми заинтересовался Трилиссер, и которые некоторые члены Реввоенсовета уже использовали в попытках обосновать резкое расширение танкостроительной программы.
- Сколько-сколько танков может Франция производить в год? - поражаюсь я, глядя на цифру "1500", указанную во вполне официальном документе Разведупра.
- Не в год, а месяц, - поправляет меня Станислав Адамович, который уже успел ознакомиться с этой бумагой.
- Знаете что, - внутри меня вскипает раздражение, - передайте Яну Берзину, пусть лучше ему разведсводки Алексей Толстой пишет - у того фантастические романы поинтереснее получаются! Нет ни у французов, ни у поляков - перелистываю еще один документ - таких производственных мощностей. И денег у них сейчас в бюджете на закупку такого количества танков нет!
- При чем тут нынешний бюджет? - возражает начальник аналитического отдела. - Речь идет о танкостроительной программе военного времени.
- А вы что, полагаете, будто господа капиталисты в мирное время будут содержать избыточные производственные мощности для танкостроения за свой счет, из патриотических побуждений? - парирую я.- Одно из двух: либо агентура Берзина не в состоянии оценить достоверность сведений, которые получает от своих источников, позволяя скармливать себе всякие нелепые слухи, либо агенты сами сочиняют эту, с позволения сказать, информацию, беря ее просто с потолка, или, в лучшем случае, из статеек каких-нибудь борзописцев. Ведь не раз уже ловили их на подобной ерунде. Пора бы уже и выводы сделать!.. Впрочем, у наших, из ИНО, тоже такого мусора хватает, - говорю, малость остыв и сбавив тон.
После этого разговора, когда рабочий день уже шёл к концу, подхватываю в соседнем кабинете Лиду и отправляюсь с ней в расположенный неподалеку тир "Динамо". Мне вроде и ни к чему навыки в стрельбе поддерживать, но за компанию с женой, которой это по службе положено - почему бы и нет? Специально для этого сегодня кобуру с "Зауэром" и пачку патронов в портфель засунул. Благополучно расстреляв по два магазина, домой отправляемся пешком, беседуя вполголоса. Надо же, наконец, исполнить свое обещание!
- Витя, - голос жены полон сдерживаемой тревоги, - что же нас ждет в будущем? Почему ты не можешь встать на сторону Рыкова и Бухарина? Боишься проиграть?
- Говорил уже, и скажу еще раз: я не только не верю в их победу. Прежде всего я не верю в исполнимость их программы, хотя критический пафос их выступлений и содержит в себе много справедливого.
- Однако из твоих прежних рассказов следует, что у вас их линия не победила. Как же ты можешь судить: исполнима программа или не исполнима, раз ее и не стали воплощать в жизнь? - допытывается Лида
- Так ведь они не предлагают по существу ничего, кроме слегка скорректированной линии НЭПа. А этот путь уже привел нас к крайнему напряжению в хлебозаготовках. Мы едва держимся на грани, а в моей истории к этому моменту уже два года, как скатились к чрезвычайным мерам, - поясняю ей. - Быструю индустриализацию эта политика обеспечить не может!
- Но ты же поддерживаешь их критику форсирования темпов индустриализации и чрезмерного нажима на крестьянство? - не отстает моя любимая.
- Поддерживаю, - и, не давая Лиде сойти на мостовую, придерживаю её за руку, чтобы пропустить лихача, вихрем мчащегося вниз, под уклон, по Рождественскому бульвару к Трубной площади. Липы и на Рождественском, и на Петровском бульварах зеленеют молодой листвой, а между домами кое-где высятся такие же, только что зазеленевшие тополя. Эх, пройтись бы сейчас с любимой под ручку, не думая ни о чем, а только любуясь бьющим в лицо майским солнцем, просвечивающим сквозь не запылившуюся ещё зелень, сбивая с подошв налипшую на них клейкую шелуху только-только распустившихся тополиных почек, да вдыхая полной грудью терпкий запах свежих тополиных листочков... - Да, поддерживаю, но сам выступаю в несколько ином ключе. Я не призываю "осади назад!" и "давайте осторожнее!", не требую непременного снижения темпов, а обращаю внимание на необходимость конкретного обеспечения принимаемых контрольных цифр необходимыми ресурсами и балансовыми расчетами.
- Отказывая Рыкову, Бухарину, Угланову в поддержке, ты рискуешь лишиться пусть и не самых лучших, но всё-таки союзников. Разве не так? - не унимается жена.
