Косплей Сергея Юркина. Сакура-ян (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич
— Эй, аджосии! — садясь в кресле прямо, возмущённо кричит ЮнМи, пока ЁнЭ опасливо прячется за монитор. — Зачем вы сюда зашли? Это частная территория! Немедленно покиньте помещение!
Не обращая внимание на негодование хозяйки, незнакомец молчит, ожидая, пока девушки выстроятся в ряд. После чего поворачивается к ЮнМи и начинает презентацию.
— Прошу прощения, за столь невежливое вторжение. — извиняется он. — Я директор КимИнХон, владелец развлекательной компании. Хочу обсудить с госпожой Пак ЮнМи возможность взаимовыгодного сотрудничества. У нас с вами уже был предварительный телефонный разговор…
— Это вы звонили⁈ — перебивая незваного гостя, восклицает ЮнМи. — Я же вам сказала — я не работаю с корейскими группами!
— Госпожа ЮнМи, вы дали понять, что не работаете с коллективами, состоящими из некрасивых артисток. Я специально приехал вместе с «Кара», чтобы вы убедились сами, что все они — вижуалы!
Директор поворачивается боком и делает приглашающий жест рукой в сторону набранной им команды, предлагая оценить результат его усилий.
— Аджосии, вы с ума сошли! — вскочив на ноги, возмущённо кричит ЮнМи.
— Пожалуйста, позаботьтесь о нас! — хором произносят артистки и разом кланяются.
— Немедленно покиньте помещение! — требует ЮнМи, окидывая взглядом их шеренгу. — Или я вызову поли…
Внезапно осёкшись, она замирает, уставившись на крайнюю персону в строю. Выражение гнева слетает с её лица, сменившись на эмоцию удивления и недоверия.
— Гу… ХаРа? — спустя полминуты молчаливого разглядывания, неуверенно спрашивает она.
— Меня зовут Ким ХаРа. — удивлённо отвечает девушка. — Я новенькая в группе. Прошу прощения, но я не помню, что мы с вами раньше встречались.
— Скажи… — сделав паузу после слова, просит ЮнМи. — Чем занимается твой отец?
— О, он водитель большегрузного автомобиля. Мы редко с ним видимся. Он часто бывает в командировках.
— А твоя мама?
— Моя мама живёт отдельно. У неё своя жизнь.
— Щибаль! — потрясённо восклицает ЮнМи, подпрыгнув на месте и отшвыривая в сторону открытую бутылку с водой. — ЁнЭ! Бежим отсюда!
— Скорее! — не оборачиваясь требует ЮнМи, подскочив к двери и выскакивая на улицу.
* * *
(чуть позже. Сопровождаемая удивлёнными взглядами прохожих ЮнМи что есть сил бежит по улице).
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Это не она, не она, не она! Её фамилия Ким, а не Гу! Ей неоткуда здесь взяться! Это другой мир, другая вселенная, другая планета, чёрт её подери! Мироздание — не проходной двор, где могут шастать все, кто только захочет! Я больше не полезу в этот блудняк— кого-то спасать! В жопу человеколюбие!
Бум!
Углубившись в разговор с самим собой, сталкиваюсь с аджумой, на голове которой кепка с длинным козырьком. Непонятно кто из нас перед кем выскочил. Но пихнула она меня чувствительно, поинтересовавшись в резкой форме– «где ты забыла свои глаза»?
Не став сдерживаться, сообщил старой карге где именно у неё находятся мои гляделки и, оставив позади себя зависшую от негодования «терминаторшу перезагружаться», — рванул дальше.
… Огнями реклам, неоновых ламп…— в голову неожиданно влезают слова.
«Пикник туда же, куда и человеколюбие! — решаю я, помотав головой, чтобы вытрясти из неё не к месту вспомнившиеся стихи и вместо них задаю себе вопрос. — А куда я бегу?»
Перехожу на быстрый шаг, прислушиваясь к появившемуся нытью в правом боку.
Куда, куда? От судьбы! Никого не стану больше спасать! Каждый сам должен нести свой крест! Блин, набегался, аж горло пересохло!
Глянув вперёд, совсем рядом, замечаю раздвижные двери в какой-то маркет. Решительно устремляюсь к ним. Всё так же быстрым шагом захожу внутрь, оказавшегося большим торгового зала, и отправляюсь на поиски отдела с прохладительными напитками.
«И с семьёй — полное совпадение. — продолжаю думать о Ким ХаРе. — Отец — дальнобойщик, мать — живёт отдельной жизнью. Правда, про брата не спросил, но даю голову на отсечение, что он тоже у неё есть!»
Точно — она! — спустя несколько секунд решаю я, постаравшись припомнить облик погибшей в моём мире знаменитости и сравнить его с внешностью похожей на неё девушки здесь.
Гу ХаРа
Разыскав нужный стеллаж, двигаюсь вдоль него, выбирая, что взять. Всё это время, где-то в районе затылка, продолжают панически крутиться колёсики мыслей, обдумывая ситуацию .
Что за странный тип, — этот владелец агентства? Сам притащился и ещё артисток с собою взял? Совсем за своё лицо не боится? А если бы я его обругал и «послал» на их глазах, — как бы он после этого с ними работал? И как он вообще узнал, где меня найти? Откуда у него адрес? Выглядит — словно спланированная акция! Кем? Ну… Кому это выгодно? Не знаю. Может — ГуаньИнь? Она же — самая добрая, всех спасает… Может решила помочь «качнуть» мне пурушу-кару вот и подсунула ещё одну суицидную! С ДжонХёном и Солли не вышло, так она новую привела! Я что, — мало сделал в прошлый сунын? Нужно ещё? Или, когда своими глазами, как со школьниками, не видишь, как спасешь, то это — «не считается»? Требуется самолично за руку из пропасти тащить? Сейчас сделаю «как положено» с ХаРой и тогда, мне… Действительно, — что именно, тогда мне?
В этот момент полки с прохладительными напитками заканчиваются, и я оказываюсь перед большим витринным окном, выходящим на улицу. Остановившись, вспоминаю «награды», полученные в результате своих усилий.
Совершенно не вдохновляюще, — спустя пару секунд решаю я, закончив ревизию «благодарностей», полученных от хангук сарам. — Даже наоборот, — вызывает желание ничего не делать, а валить, — «теряя тапки». Какого чёрта мне снова «причинять добро» если от этого имею одни лишь проблемы? Или сейчас всё будет иначе? А кто мне это гарантирует?
В задумчивости разворачиваюсь спиною к полкам, которые уже прошёл, чтобы посмотреть другой товар. Обнаруживаю, что новый стеллаж посвящён вино-водочными изделиями.
Никто! — констатирую я, не найдя в своём окружении никого, способного стать поручителем в данном деле. — Да, у меня доброе сердце, но это не значит, что на нём можно ехать, пока оно не «склеит ласты». Если я, чужой здесь человек, кинусь спасать девчонку, которую свои же и доведут до суицида, — во что мне это станет? Во-первых, придётся нарушить обещание — никогда не работать с корейцами. Во-вторых, — неизвестно, выйдет что из этого, или нет, но в любом случае, на меня «повесят всех собак», так как будет исключительно моей затеей. И в-третьих, значит я опять застреваю в этой Корее, которую собирался покинуть! Если уеду, я ведь тогда не смогу участвовать в судьбе ХаРы! Да будь проклят этот «второй шанс»!
На глаза попадается винная бутылка с вытянутым горлышком, делающим её очень похожим на гранату. Делаю шаг к полке, смыкаю пальцы на бутылкином вершке.
Разворачиваюсь к витринному окну, делаю большой замах и со всех сил зашвыриваю в него ёмкость.
Бабах!
Мой снаряд с грохотом взрывается посредине стекла, разбрасывая во все стороны мелкие осколки и заливая его вином.
Хочу быть богатым! — восклицаю я про себя.
Обернувшись, — хватаю следующую бутылку и отправляю её вслед за первой.
Бабах!
Хочу быть свободным!
Бабах!
За банан в Инчхоне!
Бабах!
Откуда-то слышится испуганный женский визг.
За мои «бубенчики»!
Бабах!
— ЮнМи, что ты делаешь⁈ — испуганно кричит за моею спиною ЁнЭ. — Остановись!
Интересно, как она меня нашла? — думаю я, хватаясь за следующее стеклянное горлышко и в этот раз громко объявляю в честь чего состоится следующий «залп салюта»: За корейское правосудие!
