Андрей Валентинов - Око Силы. Вторая трилогия. 1937–1938 годы
– Знаете, – вновь рассмеялся зэк. – Мне это напоминает милую беседу грабителя с домовладельцем. Помните О. Генри?
Американского классика Сергей перечитывал недавно, в феврале, когда в очередной раз лежал в госпитале.
– Там, кажется, предлагали лечиться мочой молодого поросенка?
– В этом роде, – Сорок Третий встал и расправил плечи. – Чего-то спать потянуло, пора на воздух… Ну, мочой поросенка меня не пользовали, но все прочее применяли. Ваши коллеги, были весьма навязчивы. Правда, обошлось без выбитых зубов. Пока, во всяком случае…
Майор отвернулся, боясь спугнуть разговорившегося врага народа.
– Добро бы еще явки какие-нибудь узнать хотели! Так нет, подавай им каких-то дхаров. Слыхали?
– Небольшой народ, жил где-то на Урале…
Отрицать не стоило, зэк неплохо различал ложь – едва ли хуже самого Сергея.
– И вы знаете? А я вот нет. Хотя, если верить товарищам, то есть, прошу прощения, гражданам, с Лубянки, я был чуть ли не главным специалистом в стране по этим самым дхарам. Ну хоть убей не помню! Ни языка, ни истории, ни заклинаний этих дурацких. Я им латинские заклинания предложил – не хотят… Ладно, пойду!
Зэк шагнул поближе и протянул руку. Сергей нерешительно посмотрел на свою неживую ладонь, но Сорок Третий улыбнулся и крепко ее пожал.
– Не падайте духом, гражданин Сорок Первый! Я завтра еще загляну, не возражаете?
– Нет, конечно! – Пустельга вскочил и запахнул халат. – Я… провожу вас.
– Вы крайне любезны.
Они вышли на балкон, и майор плотно закрыл дверь. Теперь микрофоны были не опасны.
– Холодно, правда? – Сорок Третий поежился. – А ведь скоро Пасха… Впрочем, вы-то, конечно, атеист.
– Не знаю…
Сергею бросил взгляд на пустынный ряд балконов, а затем осторожно положил руку на плечо соседа. Тот обернулся.
– Тише! Я не все сказал, товарищ Сорок Третий…
Зэк, кажется, вновь хотел ввернуть про «гражданина», но сдержался.
– Я здесь… не просто больной.
Сорок Третий удивленно пожал плечами:
– Вы что? Получили приказ за врачами следить?
– Да не за врачами! – вздохнул майор. – За вами! Наша встреча подстроена, ключи вам подброшены. Теперь ясно?
Зэк замер. Складка у рта на миг дрогнула, затем губы скривились усмешкой.
– Ну, субчики! Но какого черта?
– Я должен определить, в самом ли деле у вас амнезия. Я – эксперт.
– Вот как… – Сорок Третий дернул плечами и посмотрел вниз, на темные кроны деревьев. – Вы что, вроде ясновидящего?
– Да. Я улавливаю эмоции. Живой детектор.
Оба замолчали. Вокруг стояла тишина, лишь где-то далеко слышался крик ночной птицы.
– А я-то думал, зачем мне бороться с нашей родной советской властью? – негромко проговорил наконец Сорок Третий. – Ну что, определили?
– Да… У вас почти полная потеря памяти. Ни дхарского языка, ни дхарских заклинаний вы не помните.
– Спасибо, – зэк покачал головой. – Хорошо, хоть не ошиблись, а то забили бы раба божьего до смерти, и без всякого толку для дела диктатуры пролетариата! А спросить можно? Если б я действительно симулировал. Выдали бы?
Проще всего было ответить «нет», но Пустельга невольно задумался. Лгать не хотелось.
– Скорее всего, сказал бы правду. В общем, выдал бы…
– Ну, благодарю за откровенность!
Зэк махнул рукой и быстро перебрался на соседний балкон. Майор проводил его взглядом и повернул обратно, в теплую палату. Только сейчас он понял, как замерз. Апрельская ночь и вправду была холодна.
Сергей ждал вызова к товарищу Иванову, однако следующий день прошел совершенно безмятежно. Вновь анализы, процедуры, беседы с врачами. Майору, наконец, и самому стало интересно. Кое-что походило на знакомый ленинградский госпиталь, но некоторые вещи насторожили. С ним беседовал психиатр, причем долго и крайне вежливо, как и следовало разговаривать с тяжелобольным. Смутила не сама встреча, все-таки он находился, как ни крути, в лечебнице, обеспокоили вопросы. Улыбающийся медик интересовался отношениями больного к курам, уткам, спрашивал о кулинарных вкусах. Любой ответ вызывал радостную усмешку, которая в конце концов довела Сергея почти до бешенства. Куры, утки, любимые сорта мяса, прожаренные и непрожаренные бифштексы – что за этим крылось? Впрочем, подследственные очень часто тоже не могли разобраться в совершенно нелепых на первый взгляд вопросах. Но нитка цеплялась за нитку, и к концу допроса самые искренние ответы арестованного без труда подтверждали его вину.
…Интересно, в чем вина Сорок Третьего? Майор сразу понял, что зэк явно из «бывших», знает латынь, держится, несмотря ни на что, с немалым достоинством… А что если бы этому врагу народа, когда он очнулся в больнице, не стали говорить о том, кто он на самом деле? Сообщили бы, к примеру, что он… сотрудник НКГБ? Изменился бы человек? Превратился бы волк в ищейку? Кто знает? Ему, бывшему старшему лейтенанту Пустельге, почему-то не хотели рассказывать о его последнем задании. Из-за секретности? Или… Или из-за того, что тогда произошло нечто, после чего он… действительно стал врагом народа? Не вымышленным, не безвинной жертвой – настоящим!
Мысль вначале испугала, а затем показалась весьма правдоподобной. Собственная биография теперь виделась совсем иначе. Кто был тот, исчезнувший Пустельга? Отец-большевик, несколько лет бродяжничества, колония имени Дзержинского… Почему он стал чекистом? Насколько искренне хотел им быть? Средняя Азия – что он там делал? Что увидел? Майор помнил свежие сводки по Туркестану: бои на Памире, куда большевикам не было ходу еще с начала 20-х, аресты мусульманского духовенства и местной интеллигенции, «эксцессы» представителей власти, многие из которых в свое время успешно сменили басмаческий маузер на партийный билет. Каким вернулся оттуда Пустельга? Почти все ташкентское управление НКВД сменилось, старый состав «вычищен»… И наконец, Столица. Пустельга занимался чем-то действительно важным. Что он искал? Почему исчез капитан Михаил Ахилло? А что если они успели узнать нечто, заставившее изменить прежние убеждения? Да и что нынешний Сергей знал об убеждениях того, кем был раньше? Узнать бы, что в самом деле случилось с их группой! Нет, не дадут! В лучшем случае оставят здесь лечиться, чтобы время от времени использовать его странный дар. Если, конечно, у товарища Иванова не появятся другие планы…
Майор с нетерпением ждал ночи. Придет ли Сорок Третий? Должен! Сергей представил себе, что должен чувствовать этот человек. Несколько месяцев одиночки, взаперти, с охраной у входа. И вдруг – свобода, возможность темной тенью скользить по пустынным балконам, встречаться с людьми… Так что зэк наверняка завернет на огонек. Правда, Сергею уже нет нужды что-либо узнавать, но хотелось просто встретиться… а заодно подкинуть Сорок Третьему некую идею, над которой майор думал весь вечер.
В балконную дверь постучали около полуночи. Сергей был уже одет, решив разговаривать с гостем только на свежем воздухе. Все дальше от чужих ушей!
– Все-таки пришли?
– А вы бы – нет? – Сорок Третий быстро пожал майору руку и оглянулся. – Вроде, спокойно… А ваши где спрятаны? Внизу, под кустами?
– Наверное, – рассмеялся Сергей. – Пусть мерзнут, мешать не будут.
– Ну и ладно… – зэк помолчал, а затем неожиданно осведомился: – Хотите, свожу к специалисту? Как раз по вашему профилю?
– К врачу? Но меня и так целый день обследовали! Кстати, вы правы, Любовь Леонтьевна – душевный человек.
– Ага, разглядели! – хмыкнул зэк. – А то – шрам, длинный нос!..
– У нее очень странный акцент. Еле заметный, но если прислушаться…
Сорок Третий пожал плечами:
– Это у вас, уважаемый Сорок Первый, мания преследования! Хотя я тоже заметил… – он усмехнулся. – Нет, не скажу, а то ваши, чего доброго, и за нее возьмутся… Я вас хочу пригласить, гражданин старший лейтенант госбезопасности, не к врачу, а к биохимику. Он квартирует этажом ниже. Если не боитесь заняться акробатикой…
Майор поглядел вниз. Высоковато, но по решетке спуститься можно.
– Я быстро освоился. Ну что, сходим? Заодно торта попробуем. Этот биохимик – большая шишка, чуть ли не академик. Обожает сладкое, и его, естественно, снабжают. Вы как насчет торта?
– Положительно.
– Прекрасно. Только… – Сорок Третий замялся. – Имейте в виду, он сразу же начнет жаловаться на то, что его бросила жена. Придется выслушать, а потом уже поговорим.
– А что, жена его действительно бросила?
Зэк, обернулся, посмотрел ему прямо в глаза:
– Зачем вам?
– Ну… – растерялся Сергей. – Все-таки, мы в одной лодке!
– Мы с вами не в одной лодке, гражданин старший лейтенант госбезопасности! Но ежели вам так интересно… Они с женой пытались покончить с собой. Его спасли, ее нет. Ясно?
Ясно… Сергей чуть было не спросил о причине, но вовремя сдержался. Не так давно покончили с собою Гамарник и Путна, еще раньше – Любченко, Иоффе, Скрипник…
