Олег Федоров - Дневник Тринадцатого императора-4
- БЧ-2 к стрельбе ГК по полученным координатам приготовиться. Огонь открывать по готовности.
Мерный шум переговоров и команд в центральном посту, перекрыл залп орудий главного калибра крейсера. К береговым целям помчалась, почти тонна стали начинённая взрывчаткой.
Стрекозы корректировали огонь, пока не раздалось "Есть накрытие".
Через четверть часа, когда ГК выпустил по расположению полевых батарей противника не менее тридцати снарядов на ствол, я приказал прекратить огонь.
- БЧ раз, я стрекоза два.
- Слушаю вас стрекоза два.
- Передаю координаты групповой цели, транспортные суда противника.
- (……………………………)
- БЧ-1, БЧ-2 подготовить данные для стрельбы по транспортам противника.
Я решил торпеды поберечь, с этими целями и противоминный калибр разделается.
Ещё через двадцать минут, поступил доклад о многочисленных пожарах и взрывах на транспортах.
- Центральный, центральный я стрекоза один.
- Множественные дымы на горизонте с северо-запада.
Похоже, надо сворачиваться. В радиограмме было указанно, что примерно в это время можно ожидать появление французских кораблей поддержки, но это, если бы мы сами не справились или нам туго пришлось.
По основному варианту дальше нам следует подобрать свои средства разведки, и следовать в Аннобон, не раскрывая своего участия в происшедших событиях.
Следы на воде, уликами не являются. Нас, в ночи и в дымах, никто толком не видел, а тонущим в воде людям, чего только не померещится.
Сто шестьдесят пятая запись в дневнике ЕИВ Николая второго
(очень короткая)
Подошедшая французская эскадра и десантный батальон Зуавов, видимо очень сильно "дообработали" полностью деморализованные британские экспедиционные силы…………………
Потом была международная конференция, где Пруссия, Франция и, конечно же, мы высказали всё, что только смогли придумать наши дипломаты.
В журналах, особенно в прусских и французских, фотографии и душещипательные статьи появились, о зверствах британского экспедиционного корпуса. СМИ требовали голову Гарнета Уолсли, но ему и здесь повезло, рядом с ним снаряд ГК разорвался, потому не только голову, но и остальные части тела найдены не были.
Так получилось, что первую скрипку во всех этих разборках играл Наполеон III, надо признать, что это у него очень хорошо получается.
Поговорили, поговорили, понатравливали прессу друг на друга, только когда речь зашла о компенсациях, рачительные британцы всем нам вместе взятым, показали большую ФИГУ!
Французы в связи с этим теперь не собираются покидать, бывшие британские форты на "Золотом берегу", а наше соседство их весьма устраивает.
Вильгельм, тоже сделал, как мне кажется, определённые выводы. Службисты Мезенцева докладывают, что в Пруссии начата ускоренная программа строительства броненосцев.
Барк "Шустов" серьёзно не пострадал, после ремонта рангоута, он принял долгожданный груз и благополучно в Одессу добрался. Торговый дом Шустова, под счастливой звездой родился!
У меня хорошая идея появилась. Закажу - ка я у Шустова коньяк специального разлива, да ещё в специальной упаковке, для награждения участников этого ИНЦИДЕНТА!
ТЕТРАДЬ ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ ДНЕВНИК ТРИНАДЦАТОГО ИМПЕРАТОРА
Историческая справка
Петр Васильевич Казакевич, (20.06.1816-11.12.1887) - адмирал, географ, историк Тихоокеанского флота. Новгородский дворянин.
Предки его были выходцами из Польши и впервые упоминались в летописях еще в середине XVII веках.
Он родился 20 июня 1816 года и был третьим ребенком в многодетной семье советника Новгородского губернского правления. Три брата обучались в Морском кадетском корпусе. Учился Петр хорошо. Служил под командой Ф. П. Литке. Плавал в Балтийском, Белом, Немецком, Средиземном морях и Северном-Ледовитом океане на фрегате "Аврора" и линейном корабле "Ингерманланд".
В 1856 году Петр Васильевич был назначен губернатором Камчатки. Он укреплял Сибирскую военную флотилию, устроил мореходную школу, школу юнг, гимназию, открывал полезные ископаемые, изучал край, строил первые маяки на побережье Японского моря, открыл библиотеку.
С 1859 года - контр-адмирал, был первым военным губернатором Приморской области Восточной Сибири и командиром Сибирской флотилией.
В 1860 году Казакевич основывает Новгородский пост и пост Владивосток.
В 1871 г. в чине вице-адмирала Казакевич был назначен Главным командиром Кронштадтского порта и военным губернатором Кронштадта.
С 1883 года - член Адмиралтейского совета.
Манзы маньцзы - китайцы-маньчжуры, оседлые в пределах Уссурийского края, Приморской области или временно здесь пребывающие из-за заработков. Их деревни и отдельные фанзы, в виде хуторов, разбросаны по всему Уссурийскому краю, по побережью Северо-Японского моря (от границ Кореи до залива св. Владимира) и по бассейну Уссури и других значительных рек края.
Хунхузы (кит. - краснобородый) -- банды китайских налётчиков на Дальнем Востоке России и в Маньчжурии и в северных провинциях собственно Китая, которые занимались грабежом, захватом в рабство и таким образом терроризировали местное население. Состояли в основном из беглых китайских солдат, крестьян, деклассированных и ссыльных.[1] [2][3]
Китайцы-маньчжуры поселились в бухте Хай-Шен-Вей (Золотой Рог) за несколько веков до прихода русских. Здесь находились небольшой порт и поселения китайских промысловиков и торговцев. Они составляли вторую по численности диаспору Владивостока - после русских.
Для иллюстрации приведем следующие цифры:
В 1860 году во Владивостоке проживали 150 человек, из которых китайцев было 36 человек.
В 1880 году население города составляло 10 тысяч человек, из них половина - китайцы.
В 1903 в городе проживали 27 тысяч русских и 15 тысяч китайцев.
В 1910-м из 90 тысяч населения китайцы составляли около 40 тысяч.
Первоначально Владивосток, или вернее тот пункт, где впоследствии развился настоящий Владивосток. Был занят русскою воинскою силою, состоявшею из сорока нижних чинов 4-го линейного батальона под начальством прапорщика Комарова, 20 июня 1860 г. Команда эта была доставлена сюда на военном транспорте "Маньчжур", входившем, в состав эскадры особой экспедиции, под начальством адмирала П.В. Казакевича.
Наше побережье, как и весь Уссурийский край, официально перешли к России по Пекинскому трактату 2 ноября 1860 года. Таким образом, фактическое обладание им уже началось раньше.
Первыми русскими поселенцами в Уссурийском крае, были казаки, поспешно двинутые из Забайкалья и поселенные на Уссури, в ряде станиц и поселков. Все это казачье население первоначально образовало особый "Уссурийский пеший казачий батальон Амурского казачьего войска", впоследствии превратившийся в самостоятельное Уссурийское казачье войско.
Поспешность, с которой преследовались эти цели, не позволяла произвести ни топографических, ни почвенных исследований Уссурийской долины. Поэтому выбор мест для поселений был сделан преимущественно с расчетом по возможности соблюсти декоративность в расположении населения на берегу реки и сохранить равномерность расстояний между станциями.
Результаты поспешности выбора мест новых поселений не замедлили сказаться самым роковым образом: через год по водворении Уссурийского батальона на Уссури, в 61 году, летним разливом этой реки, для всех неожиданным по полному незнанию ее свойств, большая часть только что возникших станиц была затоплена; пашни, скот, сено, дома - все погибло.
Как следствие всех этих причин, [29] образовался на Уссури хронический угнетающий голод со всеми обычными его последствиями: изнурительными болезнями, физической слабостью, упадком нравственных сил, полнейшей апатией к труду, одуряющим и тупым пьянством и развратом.
Начиная с 65 г., было предпринято несколько мер, направленных к облегчению участи многострадального казачьего населения.
Именно в 65 году нескольким станицам было разрешено выбрать места для поселений по своему желанию, причем для переселения жителям было дано пособие; в 67 и 68 гг. нескольким окончательно изнуренным и разоренным семьям разрешено было возвратиться в Забайкалье. "Я был свидетелем дикой и безумной радости некоторых возвращавшихся на родину", пишет очевидец.
Другим элементом русской колонизации Южно-Уссурийского края были крестьяне. Не касаясь первоначального законодательства о колонизации Приамурья крестьянами - в сущности истории грубых и с неохотою исправляемых колонизационных ошибок, укажем здесь лишь на ту наличность крестьянского населения, которое было в Южно-Уссурийском крае к 1868 г. и состояние, в котором оно находилось.
