Секретарь ЦК (СИ) - Семин Никита

Он его и до этого в докладе расписал, да и по телеграфу радировал неоднократно о ходе операции. Но все же личный рассказ очевидца — это немного иное.

— Служу Трудовому народу! — гаркнул довольный Захаров.

Жуков смотрел на него ревниво. Сам бы хотел оказаться на месте Ивана Сергеевича. Иосиф Виссарионович же после рассказа Захарова перевел тему на будущий парад. Наши маршалы должны были возглавить парадные колонны. Прибывший Захаров — колонну десантников, тот же Жуков — возглавлял колонну зенитчиков. Западный фронт в целом представлял маршал Буденный, тогда как Тухачевский должен был ехать во главе колонны техники. Места были расписаны заранее, лишь гражданским лицам и самому товарищу Сталину отводилась больше зрительская роль. Лично я не возражал, мне и на трибуне будет хорошо.

Совещание Ставки закончилось на позитивной ноте. И это было последнее совещание в таком формате — официальным приказом в связи с окончанием войны «Ставка», как орган власти, была расформирована.

На парад Победы, казалось, собралась вся Москва. На главной улице страны было не протолкнуться. Если бы не милиция, которая регулировала движение, то и самому параду негде было бы пройти. Люди радовались, из репродукторов лилась музыка, но даже она не заглушала людской гомон. Из высокопоставленных гостей на параде присутствовали — Леон Блюм, Игнасио Торибио, Мустафа Кемаль Ататюрк и даже новый президент Речи Посполитой Феликс Моравецкий присутствовал. Это из союзников. Но кроме них были представители и проигравшей стороны.

От Третьего Рейха прибыл Вильгельм Канарис, что меня сильно удивило. Насколько я знал, он возглавлял разведку у немцев, и посылать его сюда в качестве своего представителя — как минимум странно. Но ладно, может, потом узнаю, почему так произошло. Итальянцы никого отправлять не стали, а мы и не настаивали. Поэтому рядом с Канарисом стоял с кислой миной Невилл Чемберлен. Лаврентий Павлович уже доложил, что по его информации премьер-министр Великобритании уйдет в отставку сразу же после нашего парада. Решение в Лондоне принято давно, но видимо английские лорды решили устроить для проштрафившегося Чемберлена показательную порку, отправив его сюда, к нам. А вот кто стоял здесь по нашему настоятельному приглашению — так это Аймо Каяндер и Коноэ Фумимару — принц и премьер-министр Японии по совместительству.

— Товарищ Огнев, — остановил меня мужчина в строгом костюме, когда я с семьей протискивался на трибуны для почетных гостей. — Извините, но вам не сюда.

— А куда? — с удивлением посмотрел я на него.

— Туда, — ткнул пальцем в сторону мавзолея Ленина.

— Но там же… — растерялся я, ведь на этих трибунах из наших граждан сидело лишь руководство страны. — Вы уверены?

— Абсолютно. Приглашены только вы, — тут же добавил он, когда Люда уже хотела развернуть детей.

Извинившись перед любимой, я отправился за мужчиной. Подобные приглашения тем более в такой день не отклоняют. Хотя могли бы и заранее предупредить.

Вид с трибун у Мавзолея был шикарен. Так здесь еще и высокий стульчик нашелся, который со стороны было не видно и казалось, словно члены политбюро не сидят, а стоя встречают парад. Поприветствовав товарища Сталина и иных членов политбюро, я примостился с краю. Было некомфортно от того, что семья осталась внизу, и я невольно взглядом искал в первую очередь их. Но все мои мысли вылетели вон, когда начался парад. Просто потому, что над площадью, стоило первым парадным расчетам двинуться вдоль Кремля, грянуло:

Советский Союз бьет заклятых врагов

Империалистов, хозяев оков…

— Ну, Илья Романович, ты и жук, — прошептал я потрясенно, узнавая слова и музыку, что около месяца назад напевал своему тестю.

Глава 7

Июль 1939 года

Красная площадь утопала в ярких лучах солнца, освещавшего величественный фасад Кремля и монументальные трибунные ряды, украшенные знаменами победителей — Советского Союза, Франции и Испании. Множество зрителей заполнили улицы вокруг площади, волнение и гордость читались на лицах собравшихся. Но особое внимание привлекали гости-победители, сидящие на главной трибуне, куда также были приглашены представители побежденных стран: Невилл Чемберлен, Вильгельм Канарис и Аймо Каяндер.

— Пробирает, — негромко прокомментировал раздавшиеся звуки марша Канарис.

— Дикарский бой в барабаны, как в Африке, — фыркнул Чемберлен, но больше из-за внутренней неприязни к СССР. Мысленно же он был полностью согласен в Канарисом — марш, даже несмотря на то, что Невилл не понимал слов, пробирал до глубины души. — А почему сюда отправились вы, а не мистер Геринг?

— У герра Геринга сейчас хватает работы в самом Рейхе. К тому же мне по должности положено первым знакомиться с иностранными новинками и событиями в военном деле.

Оба покосились в сторону Сталина. Вот уж кто был полностью всем доволен и с улыбкой наблюдал за проходящими по площади бойцами.

— Насчет новинок — вы что-нибудь узнали про их супербомбу? — тихо, насколько это было возможно в условиях проходящего парада, спросил Чемберлен.

— Пока — только то, что она на стадии разработки, — также негромко ответил Канарис.

— Вы уверены? — заинтересовался Чемберлен.

Если он принесет такую новость домой, то это сгладит негативный шлейф от последних событий. Да, их собственная разведка тоже не нашла однозначного подтверждения наличия у комми супербомбы, как прозвали ее в узких кругах после просмотра видеоролика, снятого красными. Но и «комарики» до их трагического для британского флота появления на Балтике разведка проморгала. Поэтому полностью своим шпионам Невилл не доверял. Однако когда несколько разных источников подтверждают одну и ту же информацию… Это приводит к мысли, что СССР отчаянно блефует и преувеличивает собственную военную мощь. Как они и предполагали с самого начала!

Но любой блеф рано или поздно вскрывается. Необходимо вывести чертовых коммунистов на чистую воду раньше, чем они построят свою супербомбу. Если ее постройка вообще возможна. О чем он тут же и спросил Вильгельма.

— Наши ученые полагают — что это реально, — огорчил бывшего премьер-министра Канарис. — К тому же косвенные данные говорят, что успехи в этом направлении у СССР уже есть. Бомбу они сделали, но еще не довели ее надежность до приемлемого уровня. Что, как сами понимаете, не дает ее отправить в серийное производство. Это плюс. Минус в том — что это лишь вопрос времени.

— И сколько? — мрачно уточнил Чемберлен.

— Трудно сказать. Полагаю, около года у нас есть. А дальше — с такой бомбой СССР сможет диктовать свою волю всему миру. Средство для ее доставки они уже собрали.

Вот уж чего можно было и не напоминать! Невилл еле удержал лицо, чтобы не впасть в ярость прямо здесь, у всех на виду. «Средство доставки»! Эта чертова ракета долетела из глухих районов комми прямо на стол почтенным джентльменам из Сити! Они бы так свои ресурсы поставляли, а не столь «огненные» подарки.

— А вы… успеете подготовить ответ? Или вас устраивают итоги этой войны? — решил «прощупать» собеседника Чемберлен.

— Мало кого, кроме самих русских, устраивает итог, — пожал плечами Канарис. — Да и у них не все гладко. Есть среди них свои недовольные, особенно среди военных. Кто хотел бы «додавить» нас.

— Значит, это лишь «перемирие»? — вкрадчиво спросил Невилл.

— Так можно сказать о любой войне, — снова повел плечами, словно пожимает ими, Вильгельм. — Все зависит от сроков между войнами, и состава стран, ведущих активные боевые действия. Вам ли не знать — история вашей страны насчитывает сотни военных конфликтов и ни один мир по их завершению не был вечным.

Примерно такие же разговоры шли и у «победителей».

— Нам нужно готовиться к тому, что Германия с Англией не оставят вас в покое, — заметил Леон Блюм, обращаясь к Игнасио Торибио.