Мажор (СИ) - Трифоев Александр Владимирович "Иван"

- Десять тысяч! Десять тысяч?- Десять тысяч… - гости собрались в круг и начали, что-то обсуждать.

- Скажите, ваше сиятельство, - хозяин дома высказал общее решение. – А вместо денег возьмёте двух щенков борзой. Как раз по пять тысяч.

- Нет, господа, собаки не интересует.

- Породистые жеребцы, рогатый скот, крепостные крестьяне, домашняя утварь? – предложения посыпались со всех сторон.

«Сын турецкоподданного» сидел с недовольным кислым лицом.

- Ваше сиятельство, внезапно выкрикнул какой-то зажиточный помещик. – Театр, не желаете?

- Театр? - бровь князя поползла вверх.

Полный мужчина с большими усами и пивным животиком начал объяснять…

- Я тутача на днях гостил в Москве, у графа Загорского. Так, он, шельмец! Отдал долг крепостными актёрами. Я их привёз в имение, а чё делать дальше не ведаю. Толку никакого. Работать не хотят. Делать ничего не умеют. Жруть только, до по усадьбе шлындают. Подумал, может заберёте за фокус. Их там ококрас около дюжины. Да две телеги скарба.

- Около дюжины... - скривили лицо. - Не знаю...

- Ваше сиятельство, - помещик продолжал уговаривать неуступчиво князя. - Берите. Не прогадаете. В нагрузку отдам ещё трёх мужиков. Здоровые. Ладные. Кровь с молоком. Как раз сгодятся в рекруты.

- Если, мужиков будет... семеро. Лет до двадцати пяти. Самых высоких. Тогда, пожалуй, заберу, вместе с театром.

***

Третий день пребывания князя в городе был посвящён посещению Коломенского рынка. Он не торопясь обходил торговые ряды. Позади плёлся Афанасий и не останавливаясь тарахтел подобно старому патефону…

- Знаете, ваше сиятельство? Последний удар похитителей, по моей несчастной головушке, был в какой-то степени полезен… Например, раньше я смотрел на солнышко как обычно, а теперь различаю оттенки, цвета, тона, полутени, которых не замечал ранее. Ведь лучики - они бывают утренние, полуденные, предвечерние и все они различны…

…..

- нДа, - вселенец выдохнул разочарованно. Рассеяно осматривая товар. – «Это вам не Рио-де-Жанейро. И даже не Пальма-де-Майорка».

В конце очередного ряда их сиятельство уткнулся в стайку ребятишек, окруживших человека, с огромной похожей на раскидистый куст бородой, который сидел на подвёрнутой ноге, активно одной рукой, чем-то смутно похожим на насос, качал воздух внутрь продолговатого предмета. Другой поочередно закрывал или убирал пальцы с четырех небольших дырок. В результате из «шарманки» раздавались различные пиликающие звуки.

«Не может быть?», - челюсть вселенца поползла вниз. – «Кто бы мог подумать: Что, я! В этой глуши. Почти у чёрта на куличках. Встречу первого гармониста России. А он, вон – живой и заросший как обезьян, сидит, пилякает и в ус не дует.

Подполковник, подобно волнорезу, раздвинул волну ребятни. Подошёл ближе. Внимательно осмотрел изобретателя самого народного и любимого инструмента. (Если не считать балалайку). Бородач, заметил внимание к своей персоне, вскочил, поклонился. - Здравия желаю, ваше высокоблагородие!

- Ты, что? Солдат?

- Так точно. Фейерверкер 22 артиллерийской бригады. Иван Изосимов.

- Не понял? – брови подполковника, выполнили команду «Смирно».

- Я командир 22 артиллерийской бригады? И чего-то не помню, чтобы разрешал своим унтер-офицерам сидеть и побираться на рынках? Да ещё в таком виде?

- Виноват, ваше высокоблагородие. Вышел в отставку год назад. Так, что… вроде как бы бывший.

- Запомни, Изосимов! – военный гордо задрал подбородок. Деловито поправил белые перчатки на руках. Поджал губы.

- Бывших артиллеристов не бывает. Особенно, если они из 22 артиллерийской бригады. Ты понял, фейерверкер?

- Да… - выдавили еле-еле сдавленным звуком.

- Не слышу, - грозно повторили вопрос.

- Так точно, выше высокоблагородие! – гаркнули так, что галки взлетели с крыши небольшой часовенки, стоявшей неподалёку.

- Другое дело. Слушай, Изосимов! А я вспомнил, где я видел твою фамилию. В списках на поощрение. Надо же, оказывается мы должны тебе денег. Да, много! Чуть ли не двести рублей. Или даже триста. Точнее не помню. Слушай приказ: Придёшь завтра в Вардеево и получишь всё до копейки.

- Есть, прийти завтра и забрать всё до копейки! – снова вытянулись в струну.

- Да, хотел спросить, а почему дыр четыре? Пальцев же на руке - пять? Пять. А отверстия в инструменте четыре?

- Виноват, ваше высокоблагородие. Дырок может быть даже двадцать. Просто, у меня нет денег на свистульки.

- На чего?

- На свистульки. Такие маленькие, стоят внутри.

…..

- Афанасий, догадайся с первого раза чья бричка перегородила дорогу нашей карете? – вселенец задал вопрос начинающему художнику, когда покинули торговые ряды.

- Их благородию поручику Левашову?

- Et vous avez raison, mon jeune ami. (И вы правы мой юный друг. Франц.).

- Князь! - к ним действительно подошёл молодой гусар. – Увидел вашу карету и решил засвидетельствовать почтение, а также пригласить…

- Сразу, нет! - вселенец решительно перебил его. Значительно поднял палец над головой. – Я сильно, очень сильно, умопомрачительно сильно занят. У меня, дел! – Вон, полная карета бумаг!

- Тогда, может быть к… - гусар решил попытать счастья во второй раз.

- К ней, к нему, к ним – ко всем вместе взятым – тоже, нет.

- Но, ваше сиятельство, Кирилл Васильевич, хотя бы в имение полковника Белова, на пару часов. Господа офицеры два дня готовились, собирали деньги на пари. Ждут, даже те, кого не было в прошлый раз. Surprise приготовили.

- Офицеры? – бровь вселенца резко задёргалась. – Surprise? Хмм, интересно. Договорились. Показывай дорогу.

…..

Вечер встреч господ офицеров был в самом разгаре.

Табачный дым в гостиной комнате не просто висел в воздухе, он с силой долбил пришельца, объединяясь с запахами мужского пота, пудры, дешёвого хлебного вина…

Полковник Белов закашлялся, жилы вылезли на лбу, шея налилась свекольным соком. Он посмотрел на приглашенного гостя: Князь Ланин был весел, остроумен, обнимал глазами, почтительно ухаживал за привлекательной молодой вдовушкой Мари Талакаевой, случайно заехавшей проведать господ офицеров в их трудную, нелегкую минуту одиночества. Мерзавец сидел рядом с ней, держал в руках гитару и вполголоса напевал никому неизвестную песню…

От зари до зари, от темна до темна

О любви говори, пой гитарная струна

(«От зари до зари» (Сл. Рождественский с к/фильма "Песни моря" ).

Та в ответ весело смеялась, строила ему глазки и постоянно восклицала… - Ou, charmant!

- Господа офицеры, - полковник решил покончить с безобразием и переключить внимание присутствующих на себя (Особенно симпатично-несчастную вдовушку). Он поднялся с места так, что за ним громко упал стул. - Предлагаю пари: Положу на лопатки медведя, которого поймали вчера вечером. За пять тысяч рублей, господа!

- Василий, - обратились к слуге, - заводи косолапого.

Слуги привели зверя в поводке. Подняли на задние лапы. Медведь выпрямился. Недовольно зарычал, замотал головой.

- Оу, - глаза мадам Талакановой стали похожи на большие синие озёра. - Какой большой мишка! - Она тут же забыла про несчастного поэта с гитарой.

- Итак? - полковник ехидно взглянул на князя. – Кто готов принять участие в пари? Кто не боится рискнуть? – хозяин усадьбы продолжил завлекать окружающих. Однако все смотрели на Ланина. Ждали.

Князь опустил гитару. Развёл плечи. Опёрся на спинку стула. Закинул ногу на ногу. - Господа, Laрose ostentatoire рas digne d'honneur noble. (Показное позёрство не пристойно дворянской чести. Франц.)

- Господа, ну, право… Бороться с медведем на грязном полу, в земле - как простые деревенские мужики? Фи, Messieurs! Я предлагаю другое пари. Двадцать тысяч рублей и медведь запоёт вместе со мной под гитару. Причем петь будет на родном медвежем языке.