Прекрасная, как река - Перрон Мелисса
– Кто такой Симон?
– Лучший друг моего парня!
– Окей, и что?
– Можно будет погулять парочками! Эй, да не тормози ты!
Слыша Алисин восторг на другом конце провода, я подумала, что мне надо бы тоже порадоваться. Не успела я показать ей свою радость, как она уже выстроила план.
– Сегодня вечером все вчетвером идем в кино. Встречаемся в восемь!
Я бы предпочла, чтобы мы пошли к ней домой, но не осмелилась сказать об этом. Ненавижу кинотеатры: там слишком темно, звук чересчур громкий и очень резкий запах попкорна. Я позвонила узнать, какие фильмы будут показывать в восемь.
«Шапка Санта-Клауса», «Гора без тебя», «Нарушитель праздника».
Я слишком мало знала Алису, чтобы угадать, какой из этих фильмов выбрала бы она. Захотелось почитать рецензии или краткое содержание – получить представление о том, что будем смотреть. Часто мне хочется знать заранее даже концовку, чтобы к ней подготовиться. Не люблю сюрпризы – ни хорошие, ни плохие.
Аппетит пропал, и я почти не ужинала. Все-таки для меня это в новинку – гулять два вечера подряд. Мама хотела меня отвезти, но я предпочла пойти пешком. У меня еще была куча времени, чтобы продумать несколько вариантов развития событий. Я представляла, как мы с Симоном разговариваем о том о сем.
В кино я пришла заранее и воспользовалась моментом, чтобы посмотреть на игровые автоматы – их устанавливают в холле специально на время праздников. Узнав нескольких ребят, которые были на вечеринке у Алисы, я поздоровалась. Меня переполняла гордость. Было чувство, что я часть их компании.
Я поглядывала на часы и нервничала все сильнее: так можно и начало фильма пропустить. Алиса, Габриель и Симон все не появлялись. Я села на лавочке и заметила их только в 20:22: они играли на одном из аркадных терминалов.
– Алиса! Мы же опоздаем! – сказала я, подходя.
– Опоздаем куда?
Я была озадачена.
– На фильм.
Переглянувшись, все трое заржали.
– Говорила же, она прикольная! Какой еще фильм – мы пришли в кино поиграть на автоматах! А ты серьезно думала, что мы собирались смотреть «Шапку Санта-Клауса»?
Я не поняла, что плохого в том, чтобы посмотреть этот фильм, но засмеялась вместе с ними. При виде Симона я удивилась. Должно быть, вчера у Алисы я не разглядела его в гуще народу на полу: у меня в голове не отыскалось ни одной папки с его именем. Не слишком высокий, волосы темные, глаза голубые. Вообще-то не совсем в моем вкусе, но поскольку я его чем-то заинтересовала, то надо попробовать дать ему шанс. А вдруг это и есть любовь?
Мы провели вечер, гуляя от автомата к автомату и играя по очереди. Несколько раз выходили на площадку перед кинотеатром, чтобы парни могли выкурить косяк. Мне было мучительно выносить крики, неоновые огни, шум игровых автоматов, запах масла. Не знаю, была ли это попытка меня соблазнить или он просто обкурился, но Симон постоянно пытался меня рассмешить, тыча пальцем мне под ребра. Это было довольно утомительно, и я никак не могла понять, что в этом смешного. Или просто манера флиртовать? Наверное, я выглядела глупо, потому что он сказал Алисе:
– А вчера мне показалось, что она классная…
Я взглянула на людей в холле кинотеатра – похоже, им всем было весело.
– Дай мне тоже затянуться.
Все трое в изумлении переглянулись, словно я сказала что-то неприличное.
– Ты куришь травку?
Алиса была в шоке.
– Нет, но сейчас да.
Зажав косяк между большим и указательным пальцем, я сделала несколько затяжек так же, как это делали они. Я почувствовала, как дым опускается в легкие, и стала задыхаться. В груди запекло, словно я проглотила огненный шар и горсть камней в придачу. Габриель хотел забрать косяк, но я жестом попросила его подождать. Мне хотелось еще. Затем я передала косяк Алисе, которая, как мне казалось, была опытнее в этом деле. Я с нетерпением ждала обещанного ими безудержного веселья.
Вернувшись в холл кинотеатра, мы принялись играть в гонки на мотоциклах. Час спустя я присела на скамейку и закрыла глаза. Из колонок звучали фортепианные композиции из альбома «A Charlie Brown Christmas» в исполнении Винса Гуральди [7]. Я знала этот альбом наизусть и слушала его с начала октября, хоть мама и считала, что я еще не доросла до такой музыки. Воображая себя пианисткой, я постукивала пальцами по джинсам.
Я всегда выделываю разные фигуры пальцами, когда хочу успокоиться, но тут выдала настоящее представление, и это было потрясающе: я сама была музыкой. Каждая нотка отзывалась в моем теле. Я исполнила все остальные песни, то и дело пуская в ход обе руки. Словом, я была звездой этого вечера. Когда музыка закончилась, я медленно открыла глаза и поняла, что Алиса сидит рядом со мной, в первом ряду. По виду – упоротая в ноль.
– Ого… Ты реально круто играешь на пианино.
Тем временем из колонок зазвучала «Hound Dog» Элвиса.
– Ты должна видеть, как я танцую!
Неторопливо поднявшись, я повернулась к ней спиной и, запустив руки в волосы, взъерошила их. Ноги мои плавно пришли в движение, бедра стали покачиваться из стороны в сторону. Развернувшись к ней, я стала изображать певицу. В одной руке у меня был микрофон, другая вращалась, как пропеллер.
Никогда раньше не слышала, как Алиса смеется. По крайней мере, так громко. Мне словно кто-то под коленки въехал, и я с хохотом повалилась на пол. Как только нам удавалось немного успокоиться, мы случайно встречались взглядами и снова помирали со смеху. Глядя на нас, проходившие мимо люди тоже начинали смеяться. Но веселье мое прошло в один миг, когда я почувствовала, что джинсы промокли.
Так было всегда: мочевой пузырь и смех у меня тесно взаимосвязаны. Сняв шерстяной свитер, я обвязала его вокруг талии, чтобы прикрыть попу. У Алисы потекла тушь, она вытирала глаза.
– Что такое, больше не танцуешь?
– Я описалась.
Я ожидала, что она захохочет с новой силой, но нет, она поступила лучше – она была полна сочувствия. Это меня добило.
– О нет, Фабьена!
Глядя на ее открытый рот и округлившиеся глаза, я вспомнила о черных окунях, которых ловила летом. Снова рухнув на пол, я уткнулась головой в колени и смеялась до тех пор, пока мне не стало плохо. Когда я встала, Алиса умоляла меня потанцевать еще, но надо было идти.
Мы пошли попрощаться с ребятами, игравшими в автогонки. Джинсы натирали мне бедра, но я старалась не подавать виду. Симон попросил мой номер телефона и записал у себя на ладони.
На улице, перед кинотеатром, я взяла с Алисы обещание хранить в секрете мое маленькое происшествие, и мы пошли каждая своей дорогой. На морозе джинсы стали жесткими, как картон. Хотелось поскорее вернуться домой. Что я ненавижу зимой, так это то, что не видно тротуара. Я никогда не наступаю на линии, потому что представляю, что это большие лезвия бритвы и если я наступлю на них, они отсекут мне полноги.
Медленно падал снег. Действие косяка прошло, но мне так хотелось есть, что я бы одна уплела целую мясную запеканку. Закрыв за собой дверь, я увидела, как мама вытирает посуду.
– Ну? Что это был за фильм?
– «Потоп».
– А! Не слышала о таком. И как, хороший?
Я сняла пальто, стянула обвязанный вокруг талии свитер. Увидев мои штаны, мама рассмеялась.
– Ого! Потоп! Значит, вечер прошел хорошо. Это же здорово, Фабьена!
Я побежала в душ. Это и вправду было здорово. Наконец-то я почувствовала себя немного похожей на остальных подростков. Чтобы сделать сходство почти идеальным, мне не хватало только парня.
До-о-о-о-о-о-оброе утро, Сент-Огюст!
Я проснулась в пять тридцать утра. Этьен и Жюли решили заночевать в столовой, я – в гостиной. Их храп разносился по пустой квартире, но не это мешало мне уснуть. Для меня важны ориентиры, и, когда приходится ночевать вне дома, я должна знать, как выглядит новое место. Атмосфера любого пространства изменяется в зависимости от времени суток, и мне нравится знать заранее, как дом выглядит внутри, когда на улице темно. Превращается ли он после захода солнца в уютный кокон или навевает уныние? В ту ночь мне хотелось оказаться в своей постели, на своем маяке, в своем лесу, в своем городе.
