Шестой прыжок с кульбитом (СИ) - "Сербский"

Пельше хмыкнул:

— Не какой-то, Валентин Иванович, а очень даже какой. Это тот литий, который надо литий!

— Хм, — не понял Мещеряков.

— Боливия богатая страна, только люди живут бедно. Вы же были там у русских староверов, гостинцы передавали.

Генерал подлил себе чаю:

— Да, веселья мало. Бедненько, но чистенько, как говорится.

— Боливия славится золотом, драгоценными каменьями и еще кучей всего из таблицы Менделеева. Кроме того, у них есть газ… Но главным богатством Боливии является литий — там его половина мировых запасов. Этот мягкий металл уже находит применение в атомной энергетике, лазерах и алюминиевых справах.

— Это понятно. А в чем цимус?

— В аккумуляторах. Есть мнение, что за литиевыми аккумуляторами стоит будущее. Представьте батарейку размером с копейку. И в фонарике разведчика она проработает год.

— Хм, — невнятно восхитился генерал, поглощая второй бутерброд, с брынзой.

— Батарейка размером со спичечный коробок обеспечит работу радиостанции на месяц. А если она аккумуляторного типа, то ее можно зарядить от обычной сети. И так много раз.

— Долгоиграющая штука, — Мещеряков покачал головой. — Как говорится, мал клоп, да вонюч. Только на сказку это похоже. Никогда о таком не слышал, хотя руку держу на пульсе.

Пельше прикрыл глаза:

— У меня свои источники информации, которым я склонен доверять.

Генерал спорить не стал, он озаботился следующим вопросом.

— А другие желающие не набегут, если лакомство такое сладкое? Кстати, американские инвесторы в последнее время активно суетятся по Боливии.

— Значит, надо спешить, чтобы грибную поляну застолбить! — кивнул Пельше. — Мы активизировали резидентуру КГБ, но ваша помощь, Валентин Иванович, будет нелишней. Если очень хочется, мы от этого пирога откусим.

— Против сладкого для страны не возражаю, — Мещеряков едва заметно улыбнулся. — Только ведь придется руду добыть, потом из-за океана привезти сюда, потом переработать… Это ж сколько денег надо?

Пельше в ответ обозначил свою улыбку:

— Без труда не вытащишь литий из пруда. Придется вложиться, конечно. И крепко вложиться. Но, поверьте, оно того стоит. Однако вернемся к нашим баранам.

Мещеряков подобрался:

— Слушаю вас.

— В Пекин вылетаете завтра?

— Так точно.

— Тогда поступим так. Товарищи из Международного отдела ЦК намерены провести с вами инструктаж, сделаем это сегодня. Ваш визит носит характер частного вояжа, ведь Мао Цзэдун не жалует гостей из СССР. Есть тонкости, вам доведут.

— Ясно.

— Правда, в Пекин вы попадете не сразу, придется залететь в Дели.

— Это же крюк какой, — Мещеряков едва не поперхнулся чаем. Но потом ухмыльнулся: — Впрочем, бешеной собаке семь верст не крюк.

— Зато выспитесь вволю, — подсластил пилюлю Пельше.

— Это точно, — согласился генерал, ясно осознавая призрачность таких мечтаний. — Что делать в Индии?

— Достигнута договоренность о вашей встрече с Индирой Ганди. Она примет вас незамедлительно. Речь пойдет о тропическом циклоне, который ожидается на территории индийской западной Бенгалии и восточного Пакистана. По расчетам моих источников… — Пельше запнулся, — я хотел сказать: от группы опытных синоптиков поступил прогноз, что с высокой степенью вероятности бушующая стихия затопит все острова в дельте Ганга. А это до десяти миллионов человек. Нельзя допустить паники, поэтому ваша задача — без лишней помпы передать пакет лично в руки. Там карты, графики и расчеты.

— А на словах?

— На словах передайте мнение Политбюро ЦК КПСС: никто, кроме военных, не сможет провести эвакуацию такой массы людей. Необходимо заранее организовать временные лагеря, обеспечить питание и обуздать мародеров. Мы советуем Индии и Пакистану прекратить боевые действия, чтобы совместными усилиями спасти людей.

— Хм… Да у них там не просто «боевые действия», у них там война в полном разгаре! — воскликнул генерал.

— А вы для чего? — Пельше поднял бровь. — Военный дипломат, разведчик. Кто, если не вы? Война со стихией нам кажется важнее. Надо найти общий язык с военными индусами.

— И все-таки я не понимаю, — Мещеряков тряхнул головой. — Помощь Индии — это одно. Не союзник, но близко к этому. А Пакистан нам явный враг! Зачем помогать недругу?

— Индия, Пакистан и Китай — это полмира, Валентин Иванович. Огромный рынок… И он будет расти. У нас есть грузовики, танки, бронетранспортеры, корабли, самолеты, вертолеты. У нас много чего есть, что им надо.

— А не получится, как с Египтом? — насупился генерал. — Вбухали в эту яму прорву денег, а арабы все просрали. Многие их деятели в лицо улыбаются, но потом волком смотрят: давай еще!

По долгу службы Мещеряков обладал всей полнотой информации, знал что говорил. И сейчас не побоялся сказать то, что давно было очевидным, однако считалось крамолой:

— Нет у арабов никакого социализма, и настроения его построить не наблюдается. Профукают наши подарки, и забудут. А потом протянут руку американцам.

Пельше усмехнулся. Смелость наглостью не посчитал:

— Такая точка зрения имеет право на жизнь. Но вслух ее высказывать… хм… преждевременно. Советую воздержаться от подобных речей, всему свое время. Однако вернемся к Индии.

— Так точно.

— Советский Союз готов предоставить грузовики, палатки и медикаменты. В полете почитаете документы, мы для вас сделали подборку.

— Есть.

— Да, вот еще что: вопрос деликатный, во избежание огласки эту тему закрыли грифом секретности. КГБ и дипломаты не в курсе. Леонид Ильич подписал вам особый мандат с широкими полномочиями. Он собирался с вами побеседовать но, к сожалению, угодил в больницу.

— А что с ним?

— Прихворал, — коротко ответил Пельше. — Сердечко прихватило.

Мещеряков понятливо кивнул. Партийное руководство не любило говорить о своих болячках, а сведения о здоровье кремлевских вождей являлись тайной за семью печатями. Разговоры на эту тему пресекались, сплетников выявляли и клеймили. Те сведения, которые выходили наружу, правдивостью отличались редко. Однако у генерала Мещерякова имелись свои источники информации. И он знал достоверно: Леонид Ильич серьезно болен, хотя на людях хохорится.

Первый инфаркт случился у Брежнева давно, в 1951 году. Рваный образ жизни, постоянный недосып и нервные нагрузки привели к очередным инфарктам, инсультам и гипертоническим кризам. Не следует забывать ранение и контузию на фронте. Война вообще никому здоровья не прибавляет… Всё чаще Леонид Ильич посещал клинический санаторий «Барвиха», и регулярно оказывался на больничной койке Центральной клинической больницы. Врачи настоятельно советовали отдыхать, поэтому отпусков стало два, зимой и летом. В командировках обычным делом выглядели пакеты с лекарствами, которые постоянно носили помощники.

Для простых смертных Брежнев оставался вполне здоровым и бодрым. Руководители на местах о чем-то догадывались. А вот товарищи из ЦК знали, что Генеральный секретарь частенько приезжает в Кремль из спецбольницы. Отбыв ритуальные совещания, он снова отбывал на лечение.

Вчера у Брежнева произошел тяжелый срыв с нарушением мозгового кровообращения, и об этом ведали лишь члены Политбюро. Леонид Ильич впал в невменяемое состояние, при этом академик Чазов отказался давать какие-либо прогнозы. Вся тяжесть руководства страной легла на Малое Политбюро, где слово Арвида Яновича Пельше имело серьезный вес. И все чаще он играл там первую скрипку.

Глава 8

Глава восьмая, в которой еще те звезды не погасли, еще заря сияет та

Возле кухонного холодильника выстроились в ряд три миски: большая, средняя и малая. Словно экспозиция к сказке «Три медведя». Только в нашей прозе жизни посуда была иного назначения: собачья, львиная и кошачья. Подход к кулинарному станку никто не пропустил, тем более что ужин отличался усиленной порцией и праздничной добавкой, кашей под названием «сочиво».