Девочка со скрипкой (СИ) - Артемьев Юрий

— Я представила. Вот я такая стройная и худенькая, а внутри меня толстый мальчик прячется.

— Ладно. Инга! Тебе не надо становится такой как я. Я думаю. Что в такие моменты тебе лучше просто прятаться. Как ты обычно делаешь…

— Я устала. Устала прятаться. Устала жить как во сне. Устала от твоего присутствия внутри меня.

— Но я не могу ничего с этим сделать.

— Ты стал главным. Сколько времени ты руководишь нашим общим телом? Да почти всё время. Редкие минуты, когда ты со мной просто болтаешь. А всё остальное время я сижу, как в кинотеатре. Но не в зале, а как бы в будке киномеханика. И кино я смотрю не из удобного кресла, а в маленькое узкое окошко.

— Инга! Я тебе не могу ничем помочь.

— А я и не прошу ничего. Просто мне порою неуютно. Иногда я очень мечтаю, чтобы ты ушёл навсегда. А порою сама хочу исчезнуть и больше никогда не появляться обратно.

— Потерпи маленько. Я почему-то думаю, что всё скоро изменится. Не спрашивай. Я сам ничего не знаю. Просто мне так порой кажется. Какая-то чуйка.

— Ты мне уже говорил, что это называется интуиция.

— Не совсем. Интуиция — это чуть-чуть другое. А чуйка — она не признаёт никаких законов природы. Она просто спит, где-то глубоко внутри…

— Как я?

— Примерно так. Но потом, вдруг, внезапно, ни с того ни с сего, ка-а-ак завопит: Тревога!

— Тссс! — я что-то слышу.

— Я тоже…

Глава 10

Заранее спрятавшись в маленькой кладовке, я стоял, держа оба револьвера наготове. Несмотря на то, что я готовился ликвидировать только лишь двух человек, два раза по семь патронов, явно не лишние.

Судя по ассортименту вещей хранящихся в кладовке, сразу сюда никто не полезет. Просто незачем. Тут им нечего делать, по крайней мере сразу. Дверь в «детскую» комнату я закрыл. Если они пойдут туда… Ну не знаю… Тоже сразу не должны, вроде бы…

У меня было время подумать. Вот приходят взрослые люди домой. Снимают обувь… Верхнюю одежду… Моют руки или посещают туалет… Или они сразу зовут сына, а может идут к нему в комнату? Вряд ли. Я погасил везде свет. А обувь и личные вещи юноши закинул к нему в комнату. Ну и дверь прикрыл, чтобы из коридора не бросалась в глаза лужа крови рядом с трупом.

Хлопает входная дверь. Счёт пошёл на секунды.

Я весь превратился в слух…

Я отчётливо слышу голоса. К тому же голоса людей, которые ругаются друг с другом. Голоса на повышенных тонах. Слов не разобрать. Но ругаются… Женщина и мужчина… А ещё один мужской голос… Что? Мужчин двое…

Голоса смещаются. Кажется, в сторону кухни… Да. Вот хлопнула дверь холодильника. Теперь ясно, кто научил мальчика, не помыв руки сразу на кухню… Как их глисты ещё не съели?

Я взвожу курки на обоих револьверах.

Мужской голос громко и отчётливо обращается ко всем присутствующим:

— А где водка?

Мгновенно понимая, что сейчас внимание всех присутствующих на кухне обращено к холодильнику, распахиваю дверь из кладовки и открываю огонь на поражение.

В армии учили многому. А потом в милиции переучивали. Я хорошо помню, как сдавал рукопашный бой при поступлении на службу опером. Приём по защите от удара ножом я провёл безукоризненно. Только мне сразу же сделали замечание, что отобрав у злодея нож, не надо сразу же перерезать ему горло. Вот и в армии учили стрелять так, чтобы поражать противника с первого, максимум со второго выстрела. А в милиции уповали на то, чтобы попасть в ногу, при этом не задев бедренную артерию.

Милицейские приёмы мне категорически здесь не годятся…

Стреляю не целясь по тушкам. Интуитивно наводя стволом в середину тела, в грудь. Благо расстояние — ближний бой. Как в окопе.

На кухне трое. Женщина и двое мужчин. Один из них в ментовской форме.

Выстрел в грудь, выстрел в голову. Раз за разом. Снова в тело. Снова в голову. Выстрелов не слышно. Криков тоже не слышу.

Что так сильно стучит? Это моё сердце… Из-за его стука я больше ничего не слышу. Пульсирует в ушах. Ужасный шум.

Подхожу ближе к упавшим телам и почти в упор делаю контроль. Каждому, в голову… Звон в ушах… Тишина…

Хорошо, что из револьверов при выстреле не выскакивает гильза по непредсказуемой траектории, как в Макарове или в ТТ. Иначе я бы задолбался собирать стреляные гильзы по всей кухне среди валяющихся трупов.

На всякий случай откидываю барабаны наганов и проверяю наличие патронов.

Я не считал количество сделанных выстрелов. А зря… Мой косяк. Старею…

Правый револьвер пустой, а в левом осталось два патрона. наган без патронов кладу на пол, а с другим в правой руке проверяю свои «цели». Уже никто не дёргается, но я не верю своим глазам.

Человек — тварь живучая. Случаи бывали… Ладно. Не сейчас. Как-нибудь потом…

У женщины нет правого глаза, а левый остекленело смотрит бессмысленно в потолок. Кровь из уголка рта уже не течёт. На шее не бьётся жилка.

Мужчина в штатском лежит лицом вниз, а мент полусидя, привалился к кухонному окну.

Блин. Я идиот. Я стрелял в сторону окна. Одно попадание в стекло и шухера на весь квартал. Какой же я идиот. Бросаю взгляд на стёкла… Фу-ух. Целы. Обе створки и форточка. Всё цело. Это нереальное везение. На всякий случай стреляю в лоб менту. Тело дёргается и сползает по стене, оставляя за собой красную полосу. После этого стреляю в затылок штатскому. А вот он дёргается не так как труп, а как новый труп. Я так и знал… На всякий случай проверяю и его шею. Всё…

Положил второй разряженный наган рядом с первым. Теперь я безоружен. На кухне везде кровь. Топтаться в своей обуви — это не один залёт, это сразу два залёта. Первое — останутся мои отчётливые следы, а второе — на моих кедах останутся следы крови трёх разных людей. Возвращаюсь в прихожую. Развязываю кеды и примеряю туфли хозяйки. Просто сую в них ноги. Руками не трогаю. Перчатки я снял ещё в кладовке, чтобы не мешали. Туфли великоваты, но сойдут. Мне ненадолго.

Стараясь не потерять слетающие с ног туфли, возвращаюсь на кухню. На всякий случай снова всех проверил. Все — двухсотые. Отлично. Шмонаю карманы у мужчин. Деньги, бумажники, документы забираю. У мента извлекаю связку ключей. Связка солидная. Наверное ещё и ключи с работы… Тоже забираю.

Так… Больше здесь делать нечего. Вопросы задавать некому. Брать нечего… Стоп… Женская сумка на полочке в прихожей.

Достаю свои перчатки, снова надеваю. Обыскиваю сумку. Забираю деньги. И неожиданно нахожу маленький револьвер импортного производства. Я такой не видел. Брать не буду. Калибр мелкий. Где потом брать патроны? Решил похулиганить… Вложил в руку женщины на кухне. Так и оставил. Пусть потом следаки разбираются, что тут было и как…

Кстати, а почему у капитана не было оружия. Дёрнул труп за плечо, чуть повернул, но нет. Ни спереди, ни сзади, ни сбоку в кобуре. Видимо сдал на работе в оружейку. Ничего не боится. Без оружия ходит. А я вот почти голым себя чувствую с револьверами без патронов. Пора мне уже валить отсюда.

Найдя в комнате родителей старый портфель, складываю туда всё, что у меня есть. Два разряженных нагана. Документы и деньги, взятые с убитых. Немного денег мелкими купюрами сую в карман. Остальное потом разберу. Что с бою взято — то свято. Меня так учили.

Сбрасываю с ног чужие туфли. Надеваю свои кеды. Полотенцем берусь за ручку входной двери. Приоткрываю дверь. Прислушиваюсь. В подъезде тихо. Выхожу. Дверь за мной неслышно захлопывается, щелкает язычок замка. Спускаюсь по лестнице. Кепку надвинул на глаза поглубже. Но никого так и не встретил до выхода из подъезда. Немного забираю вправо. Сворачиваю за угол. Иду в сторону соседнего дома. Снова сворачиваю. Обогнул дом. Вошёл в сквер и пошёл, гуляя не спеша…