Нил Стивенсон - Движение
— Это абсурд, — сказал Ньютон. — В ковчеге содержатся только образцы пенсов и гиней. Сокровища короны неизмеримо ценнее.
— Кража сокровищ была импровизацией со стороны невежественных пешек, которых не посвятили в истинную цель нападения. Это легко установить из показаний задержанных. Я сказал, что Джек-Монетчик направился к ковчегу.
— Я вас слышал, милорд, и говорю, что из хранилища ничего не похищено.
— Обратите внимание на тщательный выбор слов, — задумчиво обратился Болингброк к ухмыляющимся сторонникам. — Это ответ или математическая загадка? — Он стремительно повернулся к закрытой двери в дальней стене и приказал: — Вносите!
Служитель распахнул дверь, явив взглядам стоящих за ней джентльменов. Первый, самый высокий, шагнул в палату. Он был в сапогах, при шпорах и в очень хорошем наряде, включавшем накидку с капюшоном. На груди его висел медальон в форме борзой. Четыре человека, одетые сходным образом, следовали за ним, неся нечто вроде паланкина. Все заволновались, вообразив, будто прибыла государыня. Однако ноша была куда меньше, хоть и тяжелее королевы — нечто прямоугольное, накрытое бархатным покрывалом.
— Все вы знаете мистера Чарльза Уайта, — сказал Болингброк, — капитана королевских курьеров, временно командующего Собственным её величества блекторрентским гвардейским полком вместо разжалованного полковника Барнса.
Гул неуверенных приветствий поднялся и опал, сменившись тишиной, когда четверо королевских курьеров опустили свой загадочный груз на пол между Ньютоном и Болингброком. Чарльз Уайт, владелец медвежьего садка в Ротерхите, знал, как подогреть волнение публики. Он выждал секунд пять, затем молодцевато шагнул вперёд и сдёрнул покрывало, явив взорам чёрный ящик с тремя висячими замками.
— По повелению милорда ковчег с Монетного двора доставлен, — объявил Чарльз Уайт.
— О, не глупите, это не испытание ковчега! — воскликнул Болингброк некоторое время спустя, когда все несколько успокоились и закончили перешёптываться. — Как вы знаете, при испытании присутствует королевский письмоводитель, а также лорд- казначей, который не счёл нужным приехать. О нет, нет, нет! Какая нелепость! Это всего лишь текущий осмотр ковчега.
— А каков… э… регламент осмотра, милорд? Я никогда о таком не слышал, — сказал Равенскар. Он говорил вместо Ньютона, который ещё не обрёл дар речи — во всяком случае, так заключал Равенскар из того, что кожа под редеющими белыми волосами была тёмно-красная и в пупырышках.
— Разумеется, не слышали, ибо это экстраординарный случай. Прежде такого не делалось, потому что до недавнего времени ковчег всегда был под надёжной охраной. Честь охранять ковчег возложена на гарнизон Тауэра и в разное время доверялась разным полкам. В последний год обязанность эту исполнял Собственный её величества блекторрентский гвардейский полк, отличившийся несколько раз до того, как милорд Мальборо окончательно себя запятнал. При полковнике Барнсе, ныне разжалованном, полк пришёл в упадок. Там был первый сержант, некий Роберт Шафто. Палата, безусловно, будет изумлена, узнав, что сержант Шафто — брат Джека Шафто, который, предположительно, и есть Джек-Монетчик. Тем не менее Роберта Шафто — при многолетнем попустительстве Мальборо — держали в полку под тем предлогом, что он давным-давно разорвал всякую связь с мистером Джеком Шафто. Ему и таким, как он, поручили охранять Монетный двор и ковчег в частности. Как я уже сказал, после событий двадцать третьего апреля полковника Барнса отстранили от командования, а недавно и Роберт Шафто сменил квартиру. Он по-прежнему в Тауэре, но не в казарме, а в каземате несколько иного рода. Здесь с ним беседует мистер Чарльз Уайт. Беседы пока были не особенно плодотворны, но я убеждён, положение вскоре изменится, ибо мистер Чарльз Уайт превосходно зарекомендовал себя умением доискиваться до правды. С тех пор как произошли упомянутые перемены, ковчегу ничто не угрожает — смею сказать, как и сокровищам короны. Однако никому не ведомо, что могло произойти с ним в тот год, когда он находился в безответственных, если не преступных руках полковника Барнса и сержанта Шафто. Вот почему мы сегодня собрались в этой палате для беспрецедентного дела: осмотра ковчега.
— Итак, подводя итог, я вынужден признать, что тоже отсутствовал во время нападения преступников, и этот позор мне никогда не избыть, — сказал Чарльз Уайт, заканчивая излагать ошеломлённой палате невероятную историю о бессмысленной погоне, которая была предпринята под клятвенные заверения полковника Барнса и сэра Исаака Ньютона, что в результате они задержат Джека-Монетчика, а закончилась пожаром в пустой сторожевой башне и метаниями драгун по тёмным илистым отмелям. Перед закатом заметили одно или два судёнышка — их преследовали до наступления темноты. Сэра Исаака Ньютона нашли в трюме дрейфующей развалины, где он вместе с другим престарелым натурфилософом-вигом забавлялся чёртиком из табакерки.
— Ваша преданность долгу, мистер Уайт, образец для нас всех, — возразил Болингброк. В его голосе ещё звучало веселье от подробности с чёртиком. — Византийские интриги, разыгранные в тот день, чужды умственному складу честного англичанина, и немудрено, что они ввели вас в заблуждение. Скажите, когда вы вернулись в Тауэр и увидели неописуемую картину, встревожились ли вы о сокровищах короны?
— Да, милорд, и торопливо направил туда стопы.
— Неужто в наше время кто-то ещё направляет стопы? — спросил Роджер.
Неуместная шутка была встречена всеобщим молчанием.
— Обнаружив пропажу части сокровищ, я решил поначалу, что это всё объясняет.
— В каком смысле, мистер Уайт? — спросил Болингброк тоном дружественного перекрёстного допроса.
— Ну как же, милорд, я полагал, что целью преступников были сокровища короны, и все события того дня входили в их план.
— Вы употребили прошедшее время, мистер Уайт. Ваше мнение по данному вопросу изменилось?
— Лишь несколько недель спустя, после того, как некоторых преступников поймали и допросили, я начал видеть изъяны этой гипотезы. — Он неправильно поставил ударение в последнем слове.
— Но гипотеза представлялась наиболее правдоподобной, не так ли? Никто не находил погрешностей, пока задержанные не сообщили, что Джек-Монетчик пренебрёг сокровищами короны?
— Она и впрямь казалась правдоподобной, милорд, по крайней мере так я некоторое время себя убеждал. Однако более пристальный взгляд обнаруживает её несостоятельность.
— Каким образом, мистер Уайт?
— Экспедиция в устье Темзы, о которой я рассказал, очевидно, имела целью выманить меня и Первую роту гвардейцев из Тауэра.
— Всё на это указывает.
— И подстроило её, весьма ловко, некое лицо, состоящее в сговоре с Джеком. Лицо, которому был выгоден успех Джекова предприятия.
— Разумно, — заметил Болингброк. Потом напомнил Уайту: — Мы будем ждать такого рода признаний от сержанта Шафто.
— Считайте, что они уже получены, милорд. Однако Роберт Шафто — всего лишь сержант. Да, первый сержант полка, но…
— Я согласен, мистер Уайт, полковника Барнса тоже следует допросить! У него была возможность…
— Была, милорд, но — я прокручивал это в голове тысячу раз! — в тот день полковник Барнс не отдал ни одного самостоятельного приказа. Я попросил его отрядить роту к Шайвской башне, поскольку, по словам сэра Исаака, нам нужна была целая рота, чтобы справиться с засевшей там армией преступников.
— Мистер Уайт! Вы же не обвиняете в пособничестве себя?!
— Даже если бы и обвинил, милорд, мне бы не поверили, ибо теперь доказано, что Джек-Монетчик прорывался не к сокровищам, а на Монетный двор, к ковчегу. А какую выгоду мог бы я получить от компрометации ковчега?
— А разве она может быть кому-нибудь выгодна? — полюбопытствовал Болингброк.
— Не важно, — вмешался Исаак Ньютон, — поскольку ковчег не был скомпрометирован!
— Сэр Исаак! Мы ещё вас не выслушали. Ради тех здесь, кто впервые видит ковчег, не объясните ли вы его устройство и назначение?
— Охотно, милорд. — Ньютон стремительно выступил вперёд, и Равенскар, машинально выставивший руку, чтобы удержать его от падения в пропасть, схватил пустоту. — Он запирается на три замка — чтобы открыть крышку, надо снять все три. В самой крышке есть отверстие, чтобы небольшой предмет можно было положить в ковчег, не снимая замков. Однако механизм устроен так, что просунуть внутрь руку невозможно.
Ньютон продемонстрировал дверцу, работающую именно так, как он сказал.
— Каким образом используется ковчег? — спросил Болингброк, искусно разыгрывая воодушевлённое любопытство, какое обычно царило на заседаниях Королевского общества.
Ньютон отвечал в том же тоне:
— Из каждой партии монет часть отбирают и помещают в ковчег. Я покажу, смотрите. — Он достал кошель и высыпал на ладонь несколько пенсов и гинею (разумеется, все свежеотчеканенные). Потом взял у писаря лист писчей бумаги, разложил на нём монеты и загнул углы, так что получился аккуратный конверт. — Сейчас я делаю это при помощи бумаги, на Монетном дворе используют кожу. Синфию, как мы называем такой конверт, зашивают. Работник пишет снаружи дату взятия образца и ставит печать, используемую только для этой цели. Затем… — Сэр Исаак вставил синфию в прорезь. Механизм сработал, и она упала внутрь.
