Джон Кристофер - Рваный край
– Бедняга, – сказал Миллер. – Должно быть, все равно, что хочешь выпить и не можешь открыть бутылку. Ну, кто у нас призовой дояр? Как вы на этот счет, Мэтти?
Мэтью покачал головой.
– Никогда этим не занимался.
В конце концов Де Порто признался, что в юности занимался доением и по приказу Миллера принялся за работу. Ему пришлось встать на колени; молоко он доил в одно из пластмассовых ведер, в которых держали воду. Вначале не шло, но постепенно он вошел в ритм. Остальные смотрели и подшучивали над ним.
– Отныне это ваша работа, Хилари, – распорядился Миллер. – Дейзи на вашей ответственности. Да поможет вам бог, если с нею что-нибудь случиться. Кто знает, может, мы найдем и быка.
После завтрака мужчины снова отправились на поиски выживших, на этот раз сосредоточив свое внимание на части острова между святым Мартином и утесами. Они никого не нашли, но там, где маленький огород был окружен рухнувшими зданиями, увидели четырех кур, скребущихся в нагретой солнцем пыли. В углу огорода лежали три свежеснесенных яйца, в другом углу еще два. Миллер приказал Эштону собрать яйца и пригрозил ему смертельным наказанием, если он потеряет или разобьет их. Кур поймали и связали им лапы.
Миллер сказал Де Порто:
– Отнесите их в лагерь, Хилари. Позже мы сделаем для них загон. – Он задумчиво смотрел, как Де Порто берет кур за лапы. – Нет, отставить. Вы возьмете их, Гарри. С вами назад пойдет Эштон, отдаст яйца женщинам. Встретимся с вами у Форт-Джорджа.
Ясно, что Миллер не доверял Де Порто даже после того, как побил его и Ширли. Мэтью подумал, что цена воздержанности будет дорогой. Что касается Ширли, то ее единственная защитная реакция – ложиться на спину, а Де Порто – один из тех природных развратников, которые встречаются среди низкорослых полных мужчин.
Приближаясь к мысу Форт, они увидели сумасшедшего; вероятно, он держался того небольшого пространства, где его впервые встретили Мэтью и Билли. Он не подходил, удовлетворившись выкрикиванием туманных апокалиптических фраз. Миллер, в свою очередь, отругал его, красочно и энергично, но оставил в покое.
Миллер сказал:
– Можно двинуться через Вардес. Похоже, там страшная мешанина, но проверить не вредно.
У каждого был мешок, в который они складывали все полезное, что удавалось найти. Мэтью сосредоточился главным образом на одежде и особенно на обуви для Билли и себя. Пройдет немало времени, прежде чем в обществе появится сапожник. Мэтью обрадовался, найдя две пары крепких ботинок, одну размера Билли, а другую, до которой он вскоре дорастет. Нашел он ботинки и для себя. Нашел и единственный сапог, на несколько размеров больше, чем нужно. Подумав немного, он прихватил его. Неуклюжий и пока бесполезный, но есть надежда найти пару. Неважно, что сапог велик: всегда можно надеть лишнюю пару носков.
Но наиболее важную находку он сделал в развалинах большого дома в Вардесе. Он стоял в 20-30 ярдах от остальных, роясь в груде книг в кожаных переплетах, разбитом хрустале, раздавленном дереве и кирпиче, когда заметил угол коробки и вытащил ее из мусора. Еще не прочитав этикетку, он уже знал, что это такое: толстый темный промасленный картон выдавал содержимое. Калибр восемь. Две дюжины патронов.
Мэтью оглянулся. Остальные не смотрели в его сторону; Миллер, очевидно, заметив приближающихся Де Порто и Эштона, кричал, чтобы они поторопились. Решение нужно принимать быстро. Миллер не претендовал на ружье; должно быть, не считал нужным из-за одного патрона настраивать против себя человека, на поддержку которого рассчитывал. Но если зарядов будет больше… Мэтью не сомневался в его реакции.
С другой стороны, разве это важно? Он был уверен, что не станет бросать вызов Миллеру, претендуя на лидерство или на что-нибудь другое. Во всяком случае, ему не повредит, если он отдаст Миллеру патроны и ружье. Он слышал крик Миллера: «Быстрее, вы, пара ленивых педерастов! Я не разрешал вам гулять целый день!» Небо облачное, но светит солнце. Тепло, в воздухе тяжелый запах разложения и смерти.
Мэтью достал из мешка прорезиненный макинтош, найденный сегодня утром. Он тщательно завернул коробку, стараясь, чтобы был двойной защитный слой. Затем, убедившись, что на него по-прежнему не смотрят, выкопал яму в обломках, сунул туда коробку и присыпал мусором. Запомнив место, он вдобавок поставил рядом разбитый графин как памятный знак.
Они вернулись в лагерь на обед, а потом Миллер сказал, что они продолжат поиски в верхней части острова у порта святого Петра, который избежал приливной волны. Эштон возражал; он сказал, что не может ходить, что еще не нашел обуви, которая не калечила бы ему ноги.
– Собираетесь найти, отсиживая задницу? – спросил его Миллер. – Ладно, можете оставаться. Но вы должны приносить пользу. Делайте загородку для кур. Мы нашли проволочную сетку у торговца скобяным товаром. Смотрите, чтоб вышло хорошо. Я проверю, когда вернусь.
Перед выходом Эштон отвел Мэтью в сторону. Его лицо, обычно расслабленное и обвислое, выглядело еще хуже из-за двухдневной щетины; впрочем, Мэтью подумал, что сам вряд ли выглядит лучше. Эштон сказал:
– Вы не поищите для меня пару, Мэтью? Десять с половиной. И широкая колодка.
Его капризность, то, как он добавил последние слова, так и подбивали Мэтью спросить: «Обычные или замшевые?» Он сказал:
– Посмотрю. Размер трудный.
– У меня всегда были затруднения с обувью, даже когда я был мальчишкой.
Огромная волна пронеслась через Шаротер и ушла назад. Они пересекли высохшее речное дно, усеянное знакомыми уже промоинами, телами людей и домашних животных, раздутыми и разлагающимися на солнце. Облегчением было взобраться на противоположную сторону и быть окруженными более нормальными формами разрушения. Идти было трудно. Обломки домов образовали щебень, который скользил под ногами. Они шли медленно, потея и ругаясь, когда время от времени кто-нибудь падал. Наконец они выбрались на открытое место. Идти стало легче. Солнце жгло, и запах смерти казался еще сильнее.
Сильный толчок, длившийся около десяти секунд, к их ужасу, обрушил груду обломков прямо перед ними. Пыль поднялась столбом. После того как дрожание прекратилось, они оставались на месте, боясь расстаться с относительно безопасным участком, на котором стояли. Мэтью не мог понять, сам ли он испугался или ему передался страх остальных, но он чувствовал сильнейшее нежелание двигаться, почти паралич. Мускулы его болели от напряжения.
Наконец Миллер сказал:
– Кажется, кончилось. Можно двигаться дальше.
Гарри и Де Порто возражали. Де Порто сказал:
– Единственный путь, который мне нравится, – назад. Мы достаточно искали. Живых не осталось. Это место как будто пропустили через мясорубку. Мы зря теряем время.
– Пошли! – сказал Миллер. – Двигайтесь, когда я велю!
Они продолжали стоять.
Обращаясь к Мэтью, Миллер сказал:
– Мы можем повернуть на верху Гранта! Там был склад, на который нужно взглянуть. Должно быть много консервов. А вернемся через Фоултон.
Мэтью кивнул.
– Разумно. Вряд ли будут еще толчки. – И он пошел вперед, а остальные за ним.
– Вы думаете, это опасно? – спросил Миллер.
– Вы о последнем толчке? Он сильнее предыдущих.
– Я думал о телах. – Он принюхался. – Гниют. Может быть болезнь.
– Да, риск есть. Но еще опаснее пить воду. Ее нужно кипятить
Миллер сказал:
– Я велю это женщинам. И все же я не вижу смысла в продолжении. Мало надежды найти живых.
Местность, по которой они проходили, казалась еще более опустошенной, чем другие; в непосредственной близости Мэтью не видел ни одного кирпича на другом. Издалека за ними молча следила собака, потом она убежала. Похоже на помесь восточноевропейской овчарки.
Мэтью сказал:
– О собаках придется подумать. Если мы ничего не предпримем, они одичают и могут стать опасными.
– Ненавижу проклятых псов, – ответил Миллер. – Всегда их не терпел. Было бы ружье, перестрелял бы их.
– Можете взять мое.
– С одним зарядом? Прибережем его. На случай мятежа.
Склад, о котором говорил Миллер, они не нашли. Не осталось никаких примет, никаких особенностей, только развалины. Время от времени они кричали, но все менее и менее охотно.
Они уже собрались поворачивать назад, когда Де Порто сказал:
– Что это?
– Что? – спросил Миллер.
– Кажется, я что-то слышал. Послушайте.
Они прислушались и услышали. Слабый и приглушенный, но, несомненно, человеческий голос. Миллер взревел: «Кто тут?» – и получил немедленный ответ. Женский голос. По сигналу Миллера они разошлись и стали обыскивать местность в том направлении, откуда он доносился. Мэтью оказался на правом фланге линии. Он шел осторожно, ощупывая дорогу. Мало хорошего принесет он засыпанному человеку, если пройдет по нему.
Миллер нашел место, откуда нужно было копать, и они приступили к работе. Она была нелегкой: обломки слежались. Мэтью не понимал, как могла выжить девушка или женщина. Ответ заключался в прочном погребе с особенно крепким деревянным полом, защитившим его. В одном месте пол прогнулся, но выдержал. Лестницы, ведущие в подвал, были забиты мусором, и потребовались дальнейшие раскопки. Солнце стояло низко, когда они закончили. Миллер проделал дыру. И только тогда, среди смешанных возгласов радости и благодарности, Мэтью понял, что смущало его в голосе, доносившемся изнутри. Это был не один голос. Внизу находилось две девушки.
