Сергей Анпилогов - КАРИБСКИЙ ШИЗИС
— Добрый вечер… — чем дольше Сова рассматривала ребят, тем больше хотелось ей, при встрече, пришибить Нуменорца. Довести эту вечно спокойную парочку почти что до состояния панической истерики…
— Миледи, вы… вы одна? — Айсберг немного успокоился, но всё ещё мог сорваться в любой момент. — Кобчик говорил, что…
— Кобчика – в тундру… С писецами трепаться… Когда они к нему придут… — она ещё пыталась растормошить их, но всё яснее понимала, что словами – не получится.
— Уже пришли. И к Дэйну – тоже. И к Линде. И к… — Викинг, наконец, заговорил. Его обычный телеграфный стиль в сочетании с остановившимся, почти мёртвым, взглядом отдавался у Совы дрожью во всем теле.
— Стоп!!! — её пронзительный вопль спугнул трёх нищих с перекрёстка, парочку влюблённых из беседки и несколько десятков попугаев с окрестных пальм. — Сейчас! Здесь! Вы! Спокойно! Сядете! На! Скамейку! И! Спокойно! Расскажете! Мне! Всё! ЧТО!!! СЛУЧИЛОСЬ!!!
Глава 3, откровенно говоря – абсолютно авантюрная…
«… и где у черепа в кустах – всегда три глаза
и в каждом – пышный пучок травы…»
— Здесь! — Валькирия, чем-то напоминавшая Лару Крофт в состоянии жестокого похмелья, внимательно разглядывала только что очищенный от лиан участок стены древней пирамиды. — Если моя память мне ни с кем не изменяет…
— А если изменяет? — запасы терпения у Барта явно заканчивались. — Чем же эти камни отличаются от всех остальных?
Проводник Мигель, не особо прислушиваясь к очередному непонятному спору двоих из нанявшей его компании очень странных гринго, которую, как и его напарник, считал бандой сумасшедших, сидя на каком-то обломке, курил дешевую сигару. «Хосе всё-таки гораздо моложе, — лениво думал он, — в следующий раз именно я останусь в лагере сторожить носильщиков, а то эти развалины уже в печёнках сидят…». Тем временем тон разговора всё повышался…
— …в 2005 м я БЫЛА на этих раскопках и ПОМНЮ, как это выглядело! Я что, по-твоему, совсем…
— Конечно, помнишь! Толпы рабочих, куча охраны, кондиционеры в сборных домиках и любезный экскурсовод от «Нэшинал Джиогрэфик»!
— Заткнись и дуй за инструментами!!!
— Пока не докажешь, что на этот раз ты нашла ИМЕННО ТУ СТЕНКУ, я с места не сдвинусь!!!
— Ну, Князь, ты сам напросился!!! — с этими словами Валькирия, вырвав у Мигеля укороченный «Винчестер» 10-го калибра, всадила в предмет спора все пять зарядов.
Поднявшееся облако пыли и каменной крошки скрыло в себе как яростно матерящегося и отплёвывающегося Барта, так и с не меньшей руганью бросившегося собирать дорогие латунные гильзы Мигеля…
— За инструментами можешь не идти… — теперь голос Валькирии уже не звенел от ярости, а звучал задумчиво и философски. — Иди за носильщиками… И сними, наконец, свою фиговину с предохранителя! Самое время…
Разнесённая картечью облицовочная плитка образовала под стеной груду битого камня, открывая нишу в теле пирамиды. Распуганные выстрелами разноцветные птицы и невидимые в листве обезьяны оглашали джунгли пронзительными криками. На их фоне тихое, но, тем не менее, весьма драматическое «Oro…»11 почти не было слышно. Если бы все птицы в округе захотели враз пометить так и не поднявшегося с колен Мигеля и столбом застывшего Князя своими струями, то все равно не смогли бы заставить их оторвать взгляды от того, что находилось за полуобвалившейся стенкой. Сквозь толстый слой пыли проглядывала груда матово-желтых неровных палок…
— А теперь, пожалуйста, посмотрите прямо перед собой. В открывшемся моими скромными стараниями проёме вы видите небольшую коллекцию. Именно такие слитки изготовлялись для транспортировки древними майя… — Лейт словно проводила очередную экскурсию в своём музее.
— Охренеть… — наконец смог хоть что-то произнести Барт.
— Не советую вам, кабальерос, особенно увлекаться хренением, — теперь в голосе Валькирии звенела закалённая сталь. — Нам еще надо суметь со всем этим выбраться к чёртовой матери из этих чёртовых джунглей!!! И, очень желательно, живыми…
18.02.1898…там же… (ночь)
— Мигель… Слушай, Мигель…
— Ну… Чего тебе, Хосе… Дай поспать…
— Мигель… послушай меня, Мигель… Ты видел когда-нибудь СТОЛЬКО золота сразу, а?…
— Видел…
— Когда?…
— Пока не стемнело!.. Ты дашь мне, наконец, поспать, сын драной обезьяны?…
(…)
— Мигель… послушай, Мигель…
— Что, опять?!
— Да не ругайся ты!.. Я тут вот что подумал… Почему бы нам не получить долю от этого золота, а?…
— Тупица, мы и так её получим! Ты чем слушал сеньору Лейт, задницей?
— Двадцатая доля на двоих…
— Ну… так чего тебе ещё надо?!
— Да так, ничего… просто я вот подумал…
— Хосе! У тебя в башке дерьмо, а мозги когда-то были в заднице! Теперь их уже и там нет! Думать ты не умеешь! Так что, пока я не заткнул тебя прикладом, заткнись сам и дай мне, наконец, поспать!
(…)
— Мигель… Мигель…
Глухой удар… ещё один… тишина…
22.02.1898…Мексика, п-ов Юкатан, тоже где-то в джунглях, но гораздо ближе к побережью… (раннее утро)
Мигель, сидя на бревне, глубоко затянулся и, пригладив седые волосы, выпустил струю густого дыма в сторону костра. Без любимого дробовика на плече он чувствовал себя почти голым, однако несколько последних дней предпочитал на стоянках обходиться без него. Неуютно, знаете ли, постоянно ощущать как бы случайно направленный в твою сторону ствол карабина… Нервирует гораздо больше, чем отсутствие «Винчестера» на таком привычном месте, так что лучше не рисковать. Гринго он вполне понимал и не осуждал – с таким-то грузом…
— НИКОМУ НЕ ДВИГАТЬСЯ!!! — уже поворачиваясь на крик, Мигель успел заметить, как рухнули ничком, прикрывая головы руками, носильщики-индейцы. И как оцепенели, с карабинами в руках, оба гринго.
Кричал Хосе. Острие его ножа подрагивало у горла младшей сеньориты-гринго… совсем ещё девчонки с огненно-рыжими волосами и неизменно-мечтательной улыбкой на лице. Сразу вслед за воплем из джунглей позади него стали появляться люди… Двое… Пятеро… Всего десять человек, неровной цепью выстроившихся вдоль границы лагеря… Нет, одиннадцать – еще один выскользнул из-за сплетения лиан и остановился чуть поодаль, небрежно перебрасывая из руки в руку длинный кинжал.
«Хосе!!! Ты дурак!!! Нет, ты идиот!!!» – Мигелю очень захотелось крикнуть ему это вслух но, заглянув в безумно выкаченные глаза, он понял всю бессмысленность такого действия.
От этого его отношение к умственным способностям напарника… БЫВШЕГО напарника, совсем не изменилось. Пятерых из «гостей» он знал… Педро Гомес, по прозвищу «Кайман», его ближайшие помощники – мулат Вако, «Араб» Ривера, «Ленивец» Гусмано и… непонятно что делающий в этой компании Родриго «Эспада», гордо носивший неофициальный, но от того не менее почетный титул «Первого клинка Юкатана». Остальные… скорее всего, очередные простаки, поверившие сказкам Гомеса о «честном дележе».
— Ну что же вы молчите, дон Мигель? — Кайман, уставившийся на него, не смог удержаться от ехидной усмешки. — Вы же хотели нам что-то сказать, не так ли?
Мигель только в бессилии скрипнул зубами. Сейчас он мог только молиться… Говорить что-либо Хосе бесполезно – не услышит. А Кайману и его псам… это даже не смешно!
— Что ж, раз дону Мигелю, при всём его опыте, нечего нам сказать… — Педро всем телом повернулся к двум гринго, так и не опустившим карабины. — Придётся мне…
Внезапно Хосе, как будто в ответ на яростную молитву Мигеля, гортанно вскрикнул, резко взмахнул рукой и его нож, блеснув в солнечном луче, исчез где-то за деревьями… Опытное тело часто начинает действовать раньше, чем разум осознаёт необходимость в действии. Нож Хосе ещё летел, а тело Мигеля уже прыгало влево, за «Винчестером», лежащим на одном из тюков. В его разуме ещё звучали слова молитвы, а руки уже вцеплялись в оружие, передёргивали затвор и ловили срезом ствола вскидывающего двустволку Гусмано. Сноп картечи отбросил жирную тушу Ленивца на несколько шагов. Следующий – свалил на землю…
Вокруг стоял непрерывный треск, как от звучащих одновременно пары дюжин кастаньет… и под эту музыку кружилась в странном, завораживающем, танце рыжеволосая сеньорита-гринго. Отпрянула от падающего Хосе… Завертелась юлой вокруг Гомеса… Замерла, изогнувшись, перед Родриго… только сейчас Мигель увидел ярко-алую струю, бьющую из горла Каймана, и заметил у неё в руке длинный, чуть изогнутый нож с косым срезом острия, испачканный красным. Эспада засмеялся, крутя кинжал между пальцами правой руки, и вдруг застыл неподвижно, прикипев к её лицу внезапно остановившимся взглядом. Кинжал, вылетев из разжавшейся ладони, воткнулся в землю, а сам он, не отводя глаз от лица девушки, медленно, как заколдованный, одновременно поднимая вверх руки и разводя их чуть в стороны, опустился перед ней на колени…
