Юрий Корчевский - Сын боярский. Победы фельдъегеря
Алексей с коня седло снял и отвёл его в табун, на луг – травки пощипать. После сегодняшнего столкновения сомнительно, что булгары повторят попытку. Будут раны зализывать: потери у них большие, несмотря на то что напали внезапно. Как и русские воеводы, они будут размышлять, что дальше делать, какую каверзу учинить?
В русском лагере развели костры, кашеварить стали. После сечи аппетит-то не пропал, наоборот, усилился только.
Десяток Алексея и так неполным был, а сейчас ещё и потери понёс: одного убили, второй ранен, в обоз отправили.
Алексей же после еды на землю улёгся, седло под голову подложил, обдумывать стал – что предпринять можно. Мысли мелькали разные, некоторые были и вовсе нереальными.
Надо в город проникнуть, разведать – что и как. В бою он лица булгар видел: белые, иные булгары бородатые, другие – с усами. Так что внешне он за своего сойдёт. Только языка не знает, да ещё одежда выдаёт. Но с одеждой решить можно: с убитых снять, да пленных несколько взяли, их можно раздеть. Только вот в город как проникнуть? Ночью забросить кошку на стену и по верёвке подняться?
Он решил сходить к сотнику и предложить свой план.
Сотник выслушал, помолчал немного, потом покачал головой:
– Не правомочен я такие дела решать. План хороший, но рискованный. Если тебя поймают в городе, мучить долго будут – это ты понимаешь?
– Конечно. Только и воинству нашему под стенами до зимы сидеть никак не можно.
– Ладно, идём к воеводам.
Воеводы были в шатре – собрались на совет. Судили-рядили, как на штурм пойти, чтобы в слабые места ударить – тогда потери меньше будут.
У каждого боярина своя небольшая дружина была, которую он кормил, вооружал, обучал. И потому воинов своих терять неохота.
Сотник вошёл в шатёр, Алексей же снаружи ждал – не по чину без приглашения на совет воевод идти.
Доложил сотник о предложении Алексея, и воеводы задумались. Риск большой, но если удача не отвернётся, то план выполнимый.
Позвали Алексея.
Он вошёл, поклонился.
– Из чьих будешь? – сразу спросили его.
– Сын боярский Алексей Терехов, человек боярина Бецкого.
– О! – вскочил с места один из бояр. – Так я же тебя знаю, ты меня сегодня в сече выручил. Лихой рубака!
Бояре одобрительно закивали. Рубака – это хорошо, а если человек ещё и лазутчиком вызвался быть – совсем славно, не каждый на такое решится – даже из-за денег, потому как голову сложить запросто можно.
– Ну-ка, ну-ка, Алексей, поведай нам, что ты придумал?
– Одежды булгарские надеть – с пленных снять али с убитых. Ночью, в темноте, забросить на стену кошку и по верёвке взобраться. Дня, полагаю, хватит, чтобы стены изнутри осмотреть. А следующей ночью таким же образом вернуться.
– Слова ладные баешь, – важно огладил бороду один из бояр. – Одежду подберём, а чтобы отвлечь – нападение на ворота устроим, охрана сбежится для его отражения. Глядишь – и получится. А в следующую полночь нападение повторим, опять охрану отвлечём. Тут уж ты не мешкай, по верёвке назад возвращайся.
– Я, как взберусь, кошку с верёвкой сброшу – пусть кто-нибудь подберёт сразу. Ежели часовые верёвку обнаружат, тревогу поднимут.
– Договорились. Вот пусть Бецкой на себя твою переправу и берёт. А Белоглазов в полночь нападение на ворота затеет. Ступай с Богом. Сотник тебя до пленных проводит – забирай всё, что нужным сочтёшь.
Пленные содержались в обозе, под охраной. Кольчуги и шлемы с них уже сняли, а оружие отобрали ещё на поле боя.
Алексей приглядел себе длинную рубаху, порты, ичиги сафьяновые, тюбетейку и расшитый пояс. Сотник ему удружил с кинжалом.
– Без оружия совсем нельзя, а сабля только мешать будет.
Алексей оделся, и сотник, оглядев его, выставил большой палец:
– Как есть басурманин!
Верёвки, как и кошки, в обозе были всегда.
Время до ночи тянулось утомительно долго.
Поверх чужих одежд, пахнущих чужим телом, Алексею дали накинуть шерстяной плащ, чтобы не привлекать к себе внимания. Ещё бока сдуру намнут – чего чужак по лагерю ходит? Жарковато было в плаще поверх одежд, Алексей потел – но терпел. Но когда село солнце, в плаще стало хорошо. Ни комары не донимают, ни прохлада. Волга рядом, а с неё по ногам сыростью тянет.
Около полуночи сотник встрепенулся:
– Нам пора!
Часть пути они проехали на лошадях, потом оставили их на ратника и пошли пешком. Ночь для вылазки подходящая, луна за облаками прячется.
Перебрались через ров. Алексей в руки взял кошку, раскрутил и забросил её на стену. Кошка стукнула, зацепилась, и Алексей прислушался – не привлечёт ли стук ненужного внимания?
Да только в двухстах метрах, у городских ворот, схватка закипела, наши ратники на штурм пошли. В ворота бревном били, из луков по булгарам, что на стене, постреливали – даже по лестницам взобраться на стены пробовали.
Стража со стен сюда сбежалась – обманный манёвр за настоящий штурм приняли.
Алексей подёргал за верёвку – кошка держалась крепко, верёвка выдерживала его вес.
– Я полез, – прошептал он сотнику. Тот ободряюще хлопнул его по плечу.
Алексей зажал в зубах кинжал, взобрался по верёвке на стену и осмотрелся. Никого. Он сбросил вниз верёвку с кошкой и заметил, как мелькнула тень: это сотник, подобрав сброшенное Алексеем, перебрался через ров и исчез в ночи.
Алексей вложил кинжал в ножны и осторожно двинулся по стене, ширина которой местами позволяла передвигаться на повозке. Удобно: камни подвозить, кипяток или смолу для отражения атак.
Он дошёл до каменной лестницы, ведущей вниз, в город, спустился, и только когда отошёл от стены, перевёл дух. Самая рискованная часть проникновения была позади.
Алексей двинулся по узкой улочке. Дома – каменные или саманные – стояли за высокими глиняными заборами-дувалами. Ну да, а из чего же их ещё делать, если леса вокруг нет?
Город старинный и когда-то блистал торговлей и ремёслами. Сюда, в Булгар, приезжали к монгольским ханам за ярлыками на княжение русские, армянские и прочие князья. Только потом монголы воздвигли для себя значительно южнее, на притоке Итиля, город Сарай. А после 1361 года Булгарское ханство распалось на княжества Жукотинское с центром в городе Жукотин и Булгарское. И Булгар постепенно приходил в упадок, потерял былое могущество, хотя ещё имел войско и торговал. С юга, по левому берегу Итиля, булгарское население теснили кочевники-мангиты.
Надо было определяться, где и как провести остаток ночи. Шататься без цели по ночному городу, – значит наткнуться на патруль из городской стражи. Да и силы стоит приберечь, они днём понадобятся. Хорошо, что собак не слышно, этих врагов лазутчиков и воров.
Алексей подобрал камешек и бросил его за забор, во двор. Никто в ответ не зарычал, не залаял. Вот тут он и переночует.
Перемахнув через забор, Алексей оказался в небольшом дворе. Прямо перед ним был дом, справа – хозяйственные постройки. Туда он и направился. Стараясь ступать неслышно, отворил незапертую дверь и уселся прямо на пол. Ножны с клинком передвинул на живот – так удобнее выхватить.
Вокруг стояла тишина.
Понемногу Алексей забылся в дрёме, в полусне. Но дремал он сторожко, все чувства были обострены, и главное – слух.
Сколько он так просидел, и сам не знал, но за дверью начало сереть.
Алексей поднялся, размялся, отгоняя остатки сна и разгоняя застоявшуюся кровь.
Только он собрался покинуть сарай, как хлопнула дверь, и во двор вышла старушка. С виду – прямо старуха Изергиль. Чёрт, как не вовремя! Ещё бы несколько минут – и он успел бы перебраться через забор. Ладно, придётся подождать, это всё же лучше, чем если она его обнаружит, не хотелось ликвидировать старую женщину.
Ещё в военном училище его учили: находясь в тылу врага, маскируйтесь, прячьтесь. Но если вас увидел местный житель, неважно – старик это, женщина или ребёнок, – ликвидируйте. Иначе задание будет провалено. Никакой жалости! Невольный свидетель тут же расскажет соплеменникам, они отрядят погоню и ликвидируют вас. Жёстко – даже жестоко, но в условиях военного времени оправдано. А сейчас для московской рати как раз военное положение. Однако его немного смущало, напрягало немного то, что это они сюда пришли как захватчики, как агрессоры.
Но так думал он один. Воевать против соседей, других княжеств, а тем более против другой веры не считалось зазорным. Наоборот, расширить свои владения, взять богатые трофеи считалось делом почётным, занятием, достойным для мужчины, воина. После успешного похода князь приобретал новые земли и славу, считался удачливым. А простые ратники довольствовались тем, что можно было уместить в перемётную суму и увезти на лошади. Как говорили в Риме, что позволено Юпитеру, не позволено быку. На Руси же поговорки были не менее точными – по Сеньке и шапка.
