Шамиль Идиатуллин - Татарский удар
Поэтому Губанов Рената уважал и при случае старался оказаться полезным. Но в этот раз не мог при всем желании: по словам Губанова, клиент опять сошел с ума, чохом выкупил все приличные машины, следующая партия ожидается через неделю. А сейчас в салоне — только пара «троечек» (у него хватило ума — или просто памяти — не предлагать ничего, кроме BMW).
Ренат задумчиво объяснил, что «троечка» хороша для легкомысленной девицы, а Ляйсан теперь солидная замужняя дама, которой полагается, как минимум, «пятерка». А лучше «шестерочка». Как считаете, Василий Семенович?
Василий Семенович был совершенно с этим согласен — как и с тем, что Maybach в таком случае будет смотреться слишком выпендрежно, так что с ним погодим. Губанов был готов погодить, но не был готов помочь дорогому клиенту немедленно, и это владельца автосалона страшно расстраивало. Губанов, отчаянно посопев, даже заявил, что попросит машину у одного из последних покупателей, якобы для исправления мелкого конструктивного недостатка, перебросит ее Ренату, а покупателю вернет деньги.
Ренат готовность к незаметным подвигам оценил, но попросил Губанова не дергаться — сам, мол, все устрою. Он знал, о чем говорил: буквально вчера Славян обмолвился о том, что ювелир Викулов полностью долг так и не вернул, зато пригнал и даже уже зарегистрировал (откуда и информация) нулевенькую «шестерку».
Ренат вызвал по интеркому Славку и поставил перед ним задачу.
Через два часа машина стояла во дворе особняка, занятого Ренатовыми офисами, а генеральная доверенность на нее лежала в кармане Рената. Викулов, уяснив, что Татарин не накажет его за крысятничество, погрузился в пучину искреннего счастья и прямо как был, в пучине и домашнем костюме, прискакал в офис Рахматуллина с коробочкой, в которой лежал симпатичный и не слишком вычурный — золотая вязь и немного бриллиантов — кулон «для очаровательной сестренки дорогого Ренат Салимзяновича, у которой ведь такой большой день». Викулов даже вызвался лично отогнать машину в Челны, чтобы, не мешкая, перерегистрировать ее на имя Ляйсан.
Тут Ренат заржал, но взял себя в руки, поблагодарил ювелира и объяснил, что с этим-то всегда успеется.
Распрощавшись с потерявшим голову от радости Викуловым, Ренат поставил перед Славяном еще одну задачу. В принципе, с этим челнинские не торопили… Но Ренат предпочитал рассчитываться с долгами при первой возможности. Вот она и подвернулась — давний челнинский презент, который, к общей радости, так и не пригодился, без проблем размещался в двух багажниках, а в Челны изначально решено было ехать на паре машин.
Выехали поздно вечером. Ренат думал, что, как обычно, выключится сразу, но почему-то долго ворочался, напряженно вспоминал, о чем не успел распорядиться перед отъездом, и даже рявкнул на Славку, опять врубившего свой долбаный раритетный рэп. Наконец, на третьем часу пути, после короткой остановки на полив обочины, Ренат задремал — и так удачно, что практически не реагировал ни на жуткий рев какой-то длиннющей и плотной колонны, которую пришлось томительно обгонять, наверное, минуты две, ни на краткосрочные остановки у постов ГИБДД. Из-за предрассветных сумерек гаишники смело делали стойку на пару BMW без блатных номеров, идущую на запредельной скорости, и важно совершали отмашку полосатой дубинкой. Водителю приходилось останавливаться и вполголоса сообщать ликующему менту, что тому посчастливилось остановить Татарина, который мчится на свадьбу к сестренке и совершенно не расположен тратить время на фигню. Гибэдэдэшник мгновенно линял, но все же, молодец такой, находил в себе силы поздравить команду Татарина с радостным событием и пожелать счастливого пути.
Но третья, кажется, остановка почему-то затянулась. Ренат повозил головой по кожаной спинке дивана. Потом понял, что уже рассвело и что спать он больше не хочет. И открыл глаза. Оказалось, вовремя. Мини-эскорт, судя по всему, только что въехал на Ренатову историческую родину, где и был прибит первым же постом, как известно, не умеющим бесплатно пропускать мимо себя машины с чужими номерами. А у бээмвух номера, понятное дело, были самарскими.
Ситуация заметно накалялась. Славян с бесконечно потрясенным видом слушал горячий шепот сержанта с «Калашниковым» поперек груди. До Рената через приоткрытую переднюю дверь доносились только отдельные слова: «досмотр… да вообще всех, хоть генерал… из Чечни, на всю голову больные… да не могу я, не могу… все, идут…» Второй сержант, тоже с автоматом, маялся рядом, нервно посматривая по сторонам. К этой скульптурной группе неторопливо направлялись от «шестерки» Тимур и Санек. А навстречу им от расположенного в десятке метров КПМ двигались два офицера — в камуфляже, при бронежилетах и с укороченными автоматами. Образовывался просто кадр из фильма «Мертвый сезон». А кино это Ренат не любил с детства. Поэтому хмыкнул и вышел из кондиционированной прохлады салона в прохладу природную, но, увы, недолговечную.
КПМ стоял у начала лесопосадки, от которой доносился нервный птичий цокот.
Ренат сладко потянулся и подошел к Славяну. Тот, увидев, что будить босса вестью о мелкой, но проблемке, уже не придется, заметно просветлел и перешел в контрнаступление, в обычной своей манере распуская пальцы веером и неся полную пургу типа: «Ну че, командир, на своих-то кидаешься? Мы ж не черти какие, мы нормальные люди, а ты нам палкой в лоб тычешь». Боец он был хороший, человек надежный, но язык имел заточенным совершенно не в ту сторону и для деликатных переговоров решительно не годился. По уму пускать его за руль не следовало. Но, во-первых, водить он умел и любил. Во-вторых, ездить в основном приходилось в пределах области, где Татарина знала каждая собака — так что его штатным водителем мог быть хоть слепоглухонемой аутист, хоть объявленный в федеральный розыск маньяк-ментофоб, страдающий недержанием речи. Увы, в родном Татарстане Ренат Рахматуллин был куда менее известен.
Ренат поморщился и собрался лично вступить в принимающую непродуктивный характер дискуссию. Но его опередил подоспевший от КПМ мрачный старлей. Он вплотную — так, как в приличном обществе считалось уже недопустимым — подошел к Славке, наседающему на сержанта, — второй старлей остановился в паре шагов, — и осведомился:
— Проблемы?
— Товарищ старший лейтенант, — жалобно начал сержант.
Его перебил Славка:
— Пока нет. Дай проехать, и вообще не будет.
— Слава, — мягко сказал Ренат.
— Не, ну Ренат Салимзянович, — взмолился Славян, но поперхнулся фразой, развел руками и шагнул в сторону.
Старлей кисло глянул на него, на Рената, на подоспевших Тимура с Саньком, потом посмотрел на сержанта:
— В чем дело, сержант? Почему не начали досмотр машин?
Так, подумал Ренат. Какая сука стукнула?
— Товарищ старший лейтенант, — снова затянул сержант, — я их знаю, это наши люди… из Тольятти… то есть теперь не наши, но у них все в порядке…
— Сержант, неприятности нужны? — с той же равнодушной интонацией справился старлей.
С бодуна он, что ли, подумал Ренат и сказал:
— Простите, я так понимаю, вы собираетесь нас обыскивать.
— Не обыскивать, а досматривать. И пока не вас, а машины.
— Хрен редьки… А в связи с чем, простите?
— В связи с оперативной необходимостью, — сообщил старлей и отвернулся к сержанту: — Права и документы на машину.
— Товарищ старший… Я еще не… — сержант потерялся, как первоклассник перед завучем, и даже втянул голову глубоко в плечи.
— Сержант, — с выражением сказал старлей, еще секунду смотрел на него — тот совсем умер, — затем обернулся к уставившемуся в небо Славке и равнодушно стоящим в сторонке Саньку с Тимуром.
— Права и документы на машины, — как заведенный повторил старлей, протянув руку.
Парни посмотрели на Рената. Ренат вздохнул и попросил:
— Товарищ старший лейтенант, можно вас на минутку?
— Товарищ пассажир, я не с вами, кажется, разговариваю, — не отводя взгляда от водителей, сказал мент. — Вы, я так понимаю, не за рулем были? Так что не мешайте, пожалуйста. Сейчас во всем разберемся.
— Но это мои машины, — Ренат попытался еще раз решить все по-хорошему. — Давайте я за них и отвечу.
— Спасибо, я вас не спрашиваю. Не мешайте, — отрезал старлей и еще демонстративнее протянул руку за документами.
Ренат опять вздохнул и полез во внутренний карман. Реакция на столь невинное движение его удивила: сержанты положили руки на автоматы, а лейтенанты так и вовсе откровенно направили стволы на самарских гостей.
Тут уже напряглась братва.
Ренат усмехнулся:
— Тшш… Спокойнее, друзья.
Извлек заветное удостоверение — то самое, что брал с собой только в дальние поездки, но и там старался не светить, и в итоге применил только раз, в Москве, когда в «Шереметьево-2» встречал немецких гостей и должен был миром избавиться от пары в дугу пьяных омоновцев.
