Гарольд Койл - Группа «Янки»
Даже в тени деревьев, подниматься вверх по склону в костюме химической защиты и болтающихся на ногах бахилах было жестоким испытанием. К тому моменту, как он достиг танка Улецкого, он чувствовал себя избитым и нуждался в отдыхе и глотке воды. Когда он устроился в тени рядом с «55-м», Улецки нагнулся вниз, протягивая ему банке колы, холодную банку колы. Бэннон понятия не имел, откуда тот ее взял. Да и не хотел этого знать, потому что что-то хорошее всегда было несколько неуставным. Отдыхая, Бэннон обсудил с Улецки план действий не только группы, но и всего батальона. Если он выйдет из строя — эвфемизм для будет ранен или убит — Улецки, как старпому должен будет быть готовым руководить действиями группы в рамках плана так же эффективно, как и он сам. В армии все должны быть заменяемыми. Это была не слишком светлая мысль, однако это было частью их службы и, по крайней мере, теоретически, все это понимали.
Закончив с Улецки, Бэннон прикинул в уме, не отправить ли старпома во второй взвод, чтобы проверить их и передать сообщения о кавалеристах. Это было заманчиво. Но второй взвод был единственным, который он не посетил этим утром. Единственно правильным решением было посетить их сейчас. Как и в случае с 3-м взводом, Бэннон обошел все танки, проверил готовность и обменялся несколькими фразами. Добравшись до танка командира взвода, Бэннон передал ему сообщение о кавалерии и обсудил с ним план действий взвода и всей группы. Едва они закончила разговор, как с холмы за долиной окутались пламенем. Донеслись раскаты взрывов. Советы ввели в бой второй эшелон. Это не продлиться долго. Бэннон направился обратно к «66-му», так быстро, как только позволяли болтающиеся бахилы костюма химической защиты.
Кавалерия не продержалась так долго, как рассчитывала. Свежие батальоны советского второго атакующего эшелона сломали позиции избитых и сильно потрепанных кавалеристов как сухую ветку. Через тридцать минут после удара второго эшелона стало очевидно, что сражение с передовыми силами закончилось. Для кавалерии настало время отходить через позиции группы. Ленивое и скучающее настроение, продолжавшееся с утра и в первые часы после полудня, сменилось нарастающей напряженностью по мере того, как кавалеристы начали передавать ответственность.
Первой отступала вспомогательная техника: санитарные, ремонтные и транспортные машины. За ними последовали артиллерийские подразделения и штабные силы. Переход проходил отнюдь не в парадном строю, как на учениях. Машины шли поодиночке, парами, иногда группами до пятнадцати единиц. Некоторые тащили на буксире поврежденные машины. Некоторые единицы техники дергались или виляли, словно пьяные, что говорило о повреждениях. Брезентовые крыши грузовиков были порваны в клочья. Навесное оборудование гусеничных машин было покорежено и беспорядочно навалено на крыши, свисая с бортов. Была даже пара грузовиков, ехавших на колесных дисках, не желая или не имея возможности остановиться и поменять шины. Если в кавалерийском полку, проходящем мимо позиций группы, и было какое-то подобие порядка, Бэннон его не наблюдал.
Пока они двигались, с севера над длиной появились разведывательный, а следом за ним два ударных вертолета. Все три зависли для наведения оружия — разведывательный прямо напротив «66-го», с двумя «Кобрами» по бокам.
Разведывательный ОН-58 медленно поднялся, едва выступая над уровнем деревьев на холмах на дальней стороне долины. Его хвостовая балка медленно повернулась налево, затем направо, когда вертолет осмотрел далекие холмы. Словно охотничья собака, разведывательный вертолет замер, указывая носом на северо-восток. Левая «Кобра» медленно поднялась до уровня верхушек деревьев, зависла на мгновение, ориентируясь в том, же направлении, что и разведчик, а затем с вспышкой и облаком белого дыма выпустила противотанковую ракету «ТОУ». Она осталась на месте еще пятнадцать секунд, затем снизилась и отлетела на несколько сот метров к северу, меняя позицию и готовясь к новому пуску. Вторая «Кобра» начала подниматься, как только первая произвела пуск. Она также выпустила ракету, затем замерла на пятнадцать секунд, снизилась и переместилась в другое место так же, как и первая. К тому времени, первая «Кобра» была готова к новой атаке на подскоке с новой позиции.
Затем обе «Кобры» выпустили по две «ТОУ» и улетели обратно вверх по долине вслед за разведывательным вертолетом, чтобы найти новую огневую позицию.
Мысль о том, что передовые советские подразделения находились так близко, чтобы по ним можно было пускать «ТОУ» через долину поразила Бэннона. Это означало, что враг находился в пяти километрах от них. Чтобы добавить значимости моменту, над головами со свистом полетели на восток снаряды дружественной артиллерии. Бэннона начало наполнять адреналином. Через долину с противоположных холмов покатились первые неповрежденные боевые машины. Танки М1 и боевые машины М3 «Брэдли» кавалерийского полка двигались в смешанных порядках, держа стволы орудий развернутыми назад. Оранжевые опознавательные панели хлопали в движении. Они направились к отмеченным проходам в минных полях группы и в деревню. Эти машины выглядели еще страшнее своих предшественников. Но испытания для кавалерии еще не закончились. Когда первые машины вошли в деревню, на улицах вспыхнули огненные шары взрывов. Советы обрушили на деревню огонь как минимум, артиллерийского дивизиона. Первый залп сменился устойчивым градом снарядов, разрывавшихся через каждые несколько секунд. Бэннон понятия не имел, какого калибра были эти снаряды, и сколько именно их было. Но ему и не нужно было этого знать. Без сомнения, командир батальона мог наблюдать это со своего наблюдательного пункта. Внимание же Бэннона занимали его первый сержант и огневая группа, оказавшаяся в деревне, посреди этого обстрела.
— «Ромео-25», это «Майк-77». ШЕЛЛРЕП, конец связи, — вышел на связь Гаргер. Строго в соответствии с СОП группы, лейтенант вызвал его, чтобы сообщись об артиллерийском обстреле на его фронте.
Гаргер не подумал, что Бэннон со своей позиции видит то же самое. Однако тот факт, что он, по крайней мере, мыслил категориями СОП и проявлял нужное для доклада присутствие духа, не мог не обнадеживать.
— Всем «Браво-3 Ромео»: активность в 179872 наблюдаю — не нужно докладывать мне об этом. — Бэннон отпустил переключатель гарнитуры танкового шлема на несколько секунд, чтобы затруднить советам попытку запеленговать его, а затем продолжил:
— Занять огневые позиции, повторяю, занять огневые позиции. Русские сейчас появятся справа и позади проходящих сил. Как поняли меня?
Командиры взводов быстро ответили. Танки слева и справа от «66-го» подались вперед. От волнения некоторые из них забыли о маскировочных сетях. Бэннон заметил, как танк № 33 снес опоры сети, и та упала, огромной паутиной накрыв танк. Затем удерживающие сеть колышки выдернулись, и сеть тряпкой потащилась за танком. Бэннон запоздало переключился на частоту роты и напомнил командирам взводов о сетях. Затем он и Келп выскочили из танка, стащили сеть и вернулись обратно.
Рация ожила на батальонной частоте. Разведывательный взвод батальона доложил о контакте с передовыми силами противника. Приданная группе «Янки» группа огневой поддержки или FIST была передана разведывательному взводу, когда тот выдвинулся вперед. Бэннон внимательно слушал, надеясь, что не потеряет ценную боевую единицу. Задача разведывательного взвода состояла в том, чтобы прикрыть отход последних сил кавалерии, и связать передовые сил противника в попытке обмануть их, убедив, что передовые заслоны были преодолены, и начался основной район боевых действий или ОРБД, а затем вывести на группу «Янки». Бой им предстоял короткий, но важный. Как только они откроют огонь, ответственность будет передана от кавалерии к их батальону. Хотя кавалерия все еще отступала через деревню и долину под беспорядочным огнем вражеской артиллерии, ее бой был окончен. А первый бой группы «Янки» вот-вот собирался начаться.
Радио ожило на частоте группы. На связь вышел старшина роты Гаррет.
— «Ромео-25», это «Ромео-97», прием.
Он все еще был в деревне и все еще был жив.
— «Ромео-97», это «Ромео-25», в каком вы состоянии, прием
— Это 97-й. У меня один «Виски-Индия-Альфа». «Новембер-8 Танго» завершил переход, ожидает «Танго-9 Фокстрот», прием.
— Это 25-й. Пострадавшим нужна медицинская помощь? Прием.
— Это 97-й. Ответ отрицательный. Можем подождать, прием.
— Это 25-й «Танго-9 Фокстрот» находится в контакте и собирается отходить через три-зеро-майк. Удерживайте его, конец связи.
— Это 97-й. Выполняю. Конец связи.
До сих пор все шло по плану. В спешке занимая огневые позиции, группа, похоже, испортила большую часть маскировочных сетей. Но сейчас это заботило Бэннона меньше всего. Он продолжал прислушиваться к звукам боя, который вел разведывательный взвод. К этому прибавились сообщения от группы «Браво». Группа «Браво», занимающая холм через небольшую долину от группы «Янки», находилась под огнем нескольких советских артиллерийских дивизионов. Первоначальные отчаянные сообщения от командира группы «Браво» на частоте батальона оборвались на полуслове. Попытки батальонного S3 восстановить связь с группой «Браво» успеха не принесли. Это означало, что либо с командирской машины группы были сорваны антенны, либо она была уничтожена.
