Аристарх Нилин - Потерявшийся во времени
Мать постучала мне по спине, сказав, чтобы ел и не спешил.
Допив чай, я собрался и выскочил на улицу. Утро было теплым, и день обещал быть по-летнему жарким и солнечным. В автобусе, на котором я ехал на работу, было как всегда в это время много народа. На остановке, где мне надо было выходить, большая часть сошла вместе со мной, так как многие ехали на работу. Рядом с нашим КБ находился проектный институт и комбинат по пошиву обуви. Перейдя на другую сторону, толпа разделилась на три части и направилась к своим проходным. Открыв дверь, я вошел и, предъявив пропуск, направился на третий этаж, где находился наш отдел.
Весь день прошел так, как я его помнил. Обрывки воспоминаний то и дело всплывали в памяти, и к вечеру мне было даже интересно, когда неожиданно для самого себя, я вспоминал фразу, сказанную кем-то за несколько минут до того, как он её произнесли. Самое забавное, что когда мы приехали на завод и стали разбираться в причинах, почему узел не собирается, я вспомнил, в чем причина. В деталировке на чертеже был ошибочно дан не тот размер, в результате чего вал на одной из шеек имел другой диаметр. Естественно узел не собирался. Я решил промолчать, и с каким-то спортивным интересом наблюдал, как разрешится проблема. Мы долго выясняли, в чем дело, сходили в сборочный цех, затем поднялись в тех часть, и только к концу дня выяснилась причина. Не знаю, почему я промолчал, но что-то заставило меня так поступить, в результате все, что произошло в этот день, осталось именно таким, каким я его помнил по воспоминаниям из будущего. С завода мы разъехались по домам. Уже подходя к дому, я неожиданно подумал:
— А может все же позвонить Лере, ведь она уедет только завтра?
Подойдя к подъезду, я остановился в раздумье на эту тему. Меня то что-то сдерживало, то наоборот, подталкивало, сделать этот шаг.
— Зачем все это? Ну что я ей скажу? Лера, останься, будь моей женой? Во-первых, я совсем не готов к этому. Мне только двадцать пять, а Лере всего двадцать. И вообще, она мне нравится, но не настолько, чтобы за ней бежать на край света и уж тем более умолять её выйти за меня замуж. Нет, чепуха все это, просто блажь.
Однако, другой голос, твердил совсем другое:
— Пойми, у тебя остался маленький шанс найти свое счастье. Он тает с каждой минутой, ибо до её отлета остается все меньше и меньше времени. Ты пойми, из всех девчонок и женщин, с которыми ты встречался или переспал, только Лера запала тебе в душу, только она вызвала те эмоции, чувства, волнения, которые и называются одним емким словом — любовь. Ты просто боишься себе в этом признаться, но почему? Может, ты боишься, что она откажет тебе, и ты испытаешь чувство неразделенной любви, и потом оно пройдет через всю твою жизнь и возможно окажет влияние на всю последующую? Но ведь правда всегда тем и хороша, что она одна указывает правильный путь. Верь, что бы ни произошло, ты будешь в выигрыше.
— Как же в выигрыше, — словно в ответ подумал я, — а если нет?
Я тяжело вздохнул и открыл дверь подъезда.
— Здравствуй Алеша, — произнесла соседка по лестничной клетке тетя Клава, которая вышла вынести мусорное ведро.
— Добрый вечер, — автоматом ответил я и открыл дверь квартиры.
— Мам, это я.
— Тишина, означала, что матери нет. На столе в кухне, как было заведено в семье, лежала записка:
— Срочно уехала к Николаю Антоновичу, он заболел. Отцу звонила, он в курсе. Приеду к десяти, ужинайте без меня. Мама.
Николай Антонович был мамин брат. Два года назад ему сделали операцию, и с тех пор он довольно часто болел, поэтому мать навещала его, так как он жил один и был на много старше матери.
Есть не хотелось, я лишь выпил стакан молока и съел ломтик плавленого сыра, после чего уселся за стол в своей комнате, уставившись на телефон.
— Чего ждешь, звони, — произнес один голос.
— Брось, оно тебе надо? — посоветовал другой.
Пока я разговаривал сам с собой незаметно прошел час. Зазвеневший вдруг телефон, заставил меня вздрогнуть. Я поднял трубку, звонил отец:
— Алеша, ты в курсе, что мама уехала к Николаю Антоновичу?
— Да, она оставила мне записку.
— Слушай, у нас тут запарка на работе, я задержусь еще на пару часов, так что ты не волнуйся, хорошо?
— Понял. Если что звони, я пока дома. Если куда уйду, оставлю записку.
— Добро.
Я осторожно положил трубку на телефон, но тут же решительно поднял её, и набрал Лерин номер.
— Вас слушают, — раздался чей-то голос.
— Добрый вечер, Леру можно позвать к телефону?
— Одну минуту, сейчас она подойдет, — я услышал как кто-то на другом конце линии, позвал Леру к телефону. Она подошла и произнесла в трубку:
— Алло.
— Лера, это я Алексей, узнала?
— Конечно. Я ждала твоего звонка.
— Правда?
— Да.
— А чего сама не позвонила?
— Я не знала, во сколько ты придешь с работы и потом…, - она хотела что-то сказать, но замялась, и потому я неожиданно для самого себя произнес:
— Я очень хочу тебя видеть.
— Когда?
— Прямо сейчас.
— Сейчас? Только давай встретимся где-нибудь, — она снова запнулась и добавила, — в кафе или у кинотеатра, идет?
— Хорошо. Где и во сколько?
— Я подъеду на улицу Горького, у памятника Пушкину в семь двадцать. Успеешь?
— Конечно, — я положил трубку. Сердце учащенно забилось. Я сам не знал, что делать и что скажу ей при встрече, но отступать было поздно.
Я увидел её еще издали. Она стояла возле памятника и смотрела на голубей, которые что-то клевали возле её ног. Она была одета в модную по нынешним временам летнюю куртку и эмблемой кока-колы, и не заметила, как я к ней подошел.
— Привет.
Она обернулась и, посмотрев снизу вверх, приподнялась на цыпочки и поцеловала меня. Я смутился и даже не знал, что сказать. Она смотрела на меня голубыми глазами и, хотя уже начало смеркаться, видел, как они сияют, то ли от счастья, то ли от недавних слез.
— Ты чего такой взъерошенный? Случилось что?
— Да нет, ничего не случилось, просто очень захотелось тебя увидеть, ведь ты завтра уезжаешь.
— И ты решил сделать мне предложение? — улыбаясь, сказала она.
Я окончательно смутился. Моя решительность сразу улетучилась, и от неё не осталось и следа. Совсем не ожидая такого вопроса, я стоял, как идиот, не зная, что сказать.
— Ну что же ты молчишь. Я не права?
— Да хотел, но…
— Но раздумал.
— Нет, просто я запутался во всем и, прежде всего в самом себе. Я почему-то думаю, что ты именно тот человек, который сможет меня выслушать, понять и посоветовать.
Она с удивлением посмотрела на меня, но промолчала.
— Пойдем, присядем где-нибудь, я хочу тебе кое-что рассказать.
Мы перешли на другую сторону улицы Горького и, пройдя немного по бульвару в сторону Никитских ворот, расположились на одной из пустующих скамеек. Лера повернулась ко мне и спросила:
— Так о чем ты хотел со мной поговорить?
— Я даже не знаю с чего начать, настолько все запуталось в моей жизни.
Однако Лера неожиданно рассмеялась и ответила:
— Вот уж никогда не подумала бы, что в твоей жизни может что-то произойти, чтобы ты запутался в своей жизни, — и она вновь засмеялась.
— Ты не веришь? А зря. И ничего смешного в этом нет, — с обидой в голосе произнес я, — Почему ты вдруг решила, что со мной ничего такого не может произойти?
— Потому что ты плывешь в этой жизни по течению. Для себя ты четко обозначил границы, в рамках которых шаг влево, шаг вправо недопустимы. Что может произойти в твоей жизни такого, что запутает её? Разве что, кто-то родит от тебя ребенка и начнет качать права на твое отцовство. Хотя вряд ли, ты достаточно аккуратно подходишь к этому, чтобы допустить подобное, — сказав это, она вдруг закусила губу, словно решила, что напрасно произнесла последнюю фразу.
Я невольно потупил взор, понимая её намеки и отчасти соглашаясь с тем, что она сказала, но все же остановил её жестом и произнес:
— Ты права, не спорю, только я совсем о другом хотел тебе рассказать.
— О другом, интересно, о чем?.
— Понимаешь, Лера, со мной вот уже несколько дней происходит в полном смысле слова какая-то чертовщина. Мне постоянно мерещится, что я оказываюсь в будущем. При этом я не просто туда попадаю, я живу в том времени полноценной жизнью. Совершаю поступки, вижу других людей, ем, смотрю телевизор и воспринимаю тот мир, как свой. Я не знаю, как понятнее это выразить.
— Извини, но я тебя не понимаю.
— Да я и сам ничего не понимаю. Одно могу сказать, ложусь, например, спать, а просыпаюсь в начале двадцать первого века, и при этом ощущаю, что знаю всю прожитую мною жизнь, помню все события, которые со мной произошли.
— Ничего не понимаю, как ты можешь что-то помнить, если тебе всего двадцать пять?
