Владимир Контровский - Авианосцы Евразия против Америки
И в Европе уже определилась точка, в которой давление пара должно было прорвать обшивку перегретого котла. Как сказал один из высших офицеров германского Генерального штаба: «Единственное назначение независимой Польши с её гонором – стать детонатором большой войны, и если бы такого государства не существовало, его пришлось бы создать».
Шулер сдал карты – мир неудержимо катился к новой войне.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. АГРЕССОР НЕ ТОТ, КТО ВЫСТРЕЛИЛ ПЕРВЫМ
02 сентября 1939 года
С берега прилетали порывы лёгкого тёплого ветра, как будто суша, уставшая за день, вздыхала устало, расслабляясь после трудовой недели. Вечерний город надел янтарное ожерельё электрических огней, прихорашиваясь перед ночью, наполненной развлечениями. На рейд доносилась музыка из береговых кафе и ресторанчиков (вся Европа танцевала танго, пересекшее океан), где можно было не только хорошенько выпить и основательно закусить, но и уединиться с дамой за колышущимися занавесками, отделявшими кабинеты от общего зала. И в этих же храмах разгула плоти совмещали приятное с полезным – под страстные стоны саксофонов, заглушавших тихие слова, «решались вопросы» и заключались сделки из числа тех, которые не любят дневного света. Вольный город Данциг, формально входивший в состав кайзеррейха, имел особый статус и потому кишел тёмными личностями, начиная от воров и контрабандистов и кончая боевиками «Народовых сил збройных» и агентами чуть ли не всех разведок мира. Прусская Польша – протекторат, как её называли в Германии, – по Роттердамскому «справедливому» мирному договору получила широкую автономию и стала для кайзера неизбывной головной болью. Острота этой боли менялась от привычно-ноющих наскоков польских (и мировых) газет, сокрушавшихся о горькой судьбе поляков, стонущих под железной германской пятой, до револьверных прострелов – теракты с человеческими жертвами были в протекторате явлением обыденным. Польский нарыв – след от скальпеля роттердамских хирургов – болел, и рано или поздно должен был вскрыться.
Берег безмятежно сиял огнями, создавая иллюзию умиротворённости, а серая громада германского линейного крейсера «Зейдлиц», стоявшего на рейде Данцига, была погружена во тьму. Ветеран мировой войны, ставший ныне учебным кораблём кайзермарине, вернулся из очередного плавания по Балтике с кадетами, гардемаринами и учениками-матросами и тоже отдыхал, вцепившись когтистыми лапами якорей в илистое дно.
Учебный линейный крейсер «Зейдлиц», 1939 год
На «Зейдлице» горело всего несколько огней: субботним осенним вечером треть его постоянного экипажа и две трети практикантов были уволены на берег, предвкушая все те немудрёные радости, кои положены моряку по возвращении в порт. Оставшиеся на борту несли стояночную вахту или спали, завидуя во сне тем счастливчикам, которые этой ночью на берегу будут не только спать. На палубе линейного крейсера было пусто, лишь на самой его корме сидели два унтер-офицера, меланхолично попыхивая короткими трубками.
Ганс Рильке и Фриц Нойер были похожи друг на друга как два снаряда артиллерии противоминного калибра. Кряжистые, краснолицые, ширококостные, они прослужили на «Зейдлице» всю свою флотскую жизнь и прошли вместе с ним все бои мировой войны. Они были друзьями, и когда после великой битвы в Северном море крейсер захлёбывался водой и каждая минута могла стать последней, клятвенно пообещали друг другу: тот, кто выживет, позаботится о родных и близких павшего товарища. К счастью, до этого не дошло – крейсер добрался до спасительного дока, – но с тех пор Рильке и Нойер стали неразлучны. Они были единственным ветеранами войны, всё ещё служившими на «Зейдлице», и давно получили высшие для унтер-офицерского состава звания обермаатов, но продолжали служить, потому что не мыслили себе другого. Они с лёгкой иронией смотрели на взбудораженных парней, спешивших на берег, где их ждали доступные девушки и выпивка, но придирчиво проверяли у них форму одежды – порядок есть порядок. Для Фрица и Ганса забавы юности были уже в прошлом – они давно перебесились, вырастили сыновей и выдали замуж дочерей, хотя при случае своего не упускали: а как же иначе? Они любили море, ненавидели англосаксов и обожали кайзера, и год за год старательно (словом, делом, а иногда и зуботычиной, если дело касалось рядовых) превращали зелёных юнцов в бравых моряков. Обоим обермаатам всё было ясно – они даже мыслили схоже, и поэтому неудивительно, что зачастую Ганс и Фриц понимали друг друга без слов.
– Интересно, – спросил Рильке, глядя на береговые огни, – сколько из наших цыплят вернуться завтра с триппером?
– Триппер – это мелочь, Ганс, – отозвался Нойер, – лишь бы все вернулись живыми. В этом чёртовом городе запросто можно получить нож в бок.
– Пустое, Фриц, – Рильке махнул рукой. – Шлюхи во всех портах мира одинаковы, и польские девки ничем не отличаются от мексиканских и филиппинских. Весь их патриотизм начинается и кончается между ног, для них главное пенензы, а борьба за свободу и всё такое – в эти игры они не играют.
– Кроме девок, там – Нойер указал чубуком трубки на огни Данцига, – есть ещё и парни, которые готовы убить любого немца только за то, что он немец. Не понимаю я нашего старика Вильгельма: я бы на его месте давно бы…
Что сделал бы обермаат Фриц Нойер на месте кайзера Вильгельма II, обермаат Ганс Рильке так и не узнал. Ночную темноту разорвало яркое пламя, и палуба учебного линейного крейсера кайзермарине вздыбилась под ногами унтер-офицеров. Высоченный водяной столб, вставший у борта, не успел ещё опасть и рассыпаться солёными брызгами, как раздался ещё один взрыв, куда более мощный, – сдетонировали погреба кормовых башен. И через пять минут одни лишь обломки и пятна горящей нефти напоминали о том, что здесь только что стоял огромный военный корабль, переживший мировую войну и погибший спустя двадцать два года после её окончания.
* * *Из газеты «Берлинер тагенблат» от 05 сентября 1939 года
…Беспорядки в протекторате достигли угрожающих масштабов. За последние три дня на балтийском побережье от Данцига, где 2 сентября при загадочных обстоятельствах погиб крейсер кайзермарине «Зейдлиц», до Штеттина имели место организованные хулиганские выходки с ярко выраженной антигерманской направленностью. Нарушители общественного спокойствия выкрикивали «Немцы, вон с польской земли!», били стёкла лавок и магазинов, избивали добропорядочных подданных кайзера. Доходило до стычек с полицией, которая в ряде случаев в ответ на выстрелы распоясавшихся молодчиков была вынуждена применить оружие. Десятки погромщиков задержаны на месте преступления, и мы не сомневаемся, что имперское правосудие воздаст им по заслугам…
…На месте гибели крейсера «Зейдлиц» был поднят из воды труп в легководолазном снаряжении английского производства. Этот человек, погибший при взрыве (или, по другой версии, застреленный в воде при прочёсывании рейда после катастрофы), был опознан как Кшиштоф Микульский, известный в бандподполье под кличкой «Мститель». Микульский был замешан в террористической деятельности и давно разыскивался полицией кайзеррейха. Есть все основания считать, что именно он, один или с сообщниками, заминировал и взорвал наш знаменитый линейный крейсер, погубив вместе с ним сотни юных немецких моряков, будущий цвет кайзермарине.
…В предместье Данцига после самого настоящего боя с применением артиллерии и бронемашин доблестными воинами кайзера было разгромлено бандитское гнездо. Среди взятых трофеев – крупные суммы в имперских марках и фунтах стерлингов, портативные рации, взрывчатка и английские автоматы «стен», только что поступившие на вооружение частей британской армии. Захваченные у террористов документы не оставляют сомнений в том, что мы имеем дело с посягательством на целостность кайзеррейха, которое бандиты называют борьбой за свободу и единение Польши. Уже ясно, что инсургенты пользовались поддержкой Англии и Польши, хотя в ответ на официальные запросы нашего Министерства иностранных дел Великобритания не дала вразумительного ответа, а польское правительство ответило в оскорбительном тоне…
…Вчера вечером банда так называемых «польских повстанцев», численностью до двухсот человек, преследуемая по пятам моторизованными частями рейхсвера, была прижата к польско-германской границе. Бандитам было предложено сложить оружие, но в это время с польской стороны по германским солдатам и пограничникам был открыт пулемётный огонь, что позволило террористам перейти границу. Стрельба по территории сопредельной страны – это акт неприкрытой агрессии, который не может остаться безнаказанным. Складывается впечатление, что Польша и Англия хотят войны с Германией – что ж, они её получат!
