Роман Корд - Чужие крылья – 2
— Саблин, вы под атакой. Саблин, уклоняйтесь, — голос Хашимова зазвучал тревожным набатом. Виктор суетливо оглянулся и оторопел, четверка «пешек» немного растянувшись по высоте, пикировала на их пару. Увернулись они с Игорем в последнюю секунду, уйдя переворотом вниз. Пешки проскочили совсем рядом и продолжили пикирование на основную группу, Виктор увидел у них на крыльях кресты. Сверху пикировала еще одна четверка. Они с Игорем снова уклонились от атаки, однако в этот раз враги разделились. Пара насела на Игоря с Викторам, а другая спикировала вниз. «Да это же не пешки, — запоздало подумал Саблин, — это стодесятые мессершмитты, тяжелые истребители. Вот это влипли…».
Бой принял характер безобразной свалки. Эфир сразу оказался забит матюгами и командами Хашимова, пытающегося управлять группой. Внизу носились мессершмитты, мелькали юркие силуэты Яков, загорались огоньки пушечных и пулеметных трасс. Вверху дела обстояли неважно: истребитель Шишкина куда-то пропал и теперь пара немцев атаковали Виктора. Один из них висел сзади, постреливая, второй падал сверху на скорости и тут же уходил обратно. Виктор попытался стряхнуть с хвоста назойливого противника, но это не удавалось. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть мессер держался цепко, и едва Виктор начинал от него отрываться, как падающий сверху второй противник тут же восстанавливал статус-кво. Положение спас Шишкин, Виктор увидел, как его истребитель вынырнул откуда-то снизу и, стуча пулеметами, погнался за уходящим вверх сто десятым. Второй по-прежнему висел у Саблина на хвосте, его хищный нос, с нарисованной там осой был довольно близко. Решив долго с ним не возиться, Виктор ушел в вираж, полагая, что тяжелый истребитель неминуемо отстанет. Однако фашист, почему то так не думал и охотно последовал следом и вскоре начал догонять. Саблин тянул ручку изо всех сил, с оконцовок крыльев его Яка уже срывались белые жгуты воздуха, но желто-черная оса не отставала. Он не понимал в чем дело: тяжелый истребитель должен иметь худший вираж, это как азбука, однако на деле получалось иное. Нос фашиста озарился вспышками, и воздух в считанных сантиметрах от Яка загудел, раздираемый свинцом. У фашистского истребителя носовое вооружение две пушки и четыре пулемета, зацепит хоть краем и конец. Понимая, что жизнь повисла на волоске, Виктор отжал ручку управления и, немного разогнавшись, резко потянул вверх. Лишенный скорости на вираже Як набирал высоту неохотно, трясясь и в любую секунду готовясь сорваться в штопор. Но это было спасение. Немец, так ловко перекрутивший его в виражах, пошел за ним вверх следом и теперь беспомощно завис без скорости, метров на двести ниже.
Боясь поверить своему счастью, Виктор плавно, боясь срыва, переложил самолет на крыло и упал на своего противника сверху. Тот сдаваться не собирался. Осознав свою ошибку, немец начал опускать нос, набирая скорость, его стрелок зашелся в истошной очереди, рискуя расплавить ствол, но было поздно. Разрывы шваковских снарядов заплясали на крыле у мессершмитта и тут же показались оранжевые язычки пламени. Мессешмитт наконец-то разогнался вниз, уходя на запад, но одно крыло у него пылало, разгораясь все сильнее. Через несколько секунд видимо взорвались баки, сильно пыхнуло, и стодесятый закувыркался вниз.
Вверху было спокойно: наблюдался один-единственный истребитель противника, которого весьма успешно гонял Игорь. Зато внизу был хаос. Илы стояли в круге, отбивая наскоки пары стодесятых, другая четверка врагов дралась с Яками. На его глазах мессер зашел в хвост стоящему в вираже советскому истребителю и открыл огонь. Як буквально перерубило пополам. В пламени горящего топлива к земле кувыркалось хвостовое оперение с красной звездой, крыло, куски фюзеляжа. Выяснять, кто же погиб в этой машине не было времени. Пользуясь преимуществом в высоте, Саблин направил свой истребитель на врага.
Атака вышла неудачной, немец увернулся от его огня, ловко подставив Виктора своему стрелку. Тот сделал в Яке пару лишних пробоин, но ситуация для немцев перестала быть благоприятной, они синхронно вышли из боя, уходя на запад. За одним из мессеров тянулся шлейф дыма, Хашимов сумел его подловить и влепить пару снарядов. Однако добить теряющего высоту подранка не вышло, немцы быстро развернулись, встречая Яки в лоб. Пришлось отходить. Стороны покидали поле боя, недовольные его исходом и ожидающие реванша…
Виктор садился последним. Он привычно зарулил на свою стоянку и, выключив мотор, облегченно развалился в сиденье. По ушам ударила оглушительная тишина. Солнце уже поднялось в зенит и начало припекать, даже в открытой кабине было жарко. Недовольно морщась, он начал ерзать, отстегивая привязные ремни. На крыло вскочил Жорка, принялся помогать, спросил настороженно:
— Бой вели?
— Да, — Виктор наконец-то освободился от парашюта и, быстренько скинув шлемофон и реглан, подставил мокрую от пота голову солнцу, — мессера сбил, сто десятого.
— Сбил? — Жорка засиял, — А Авдеенко где? Опять на пузо плюхнулся?
— Сбили Авдеенко. Взорвался в воздухе.
Улыбка у Жорки вмиг окривела и превратилась в оскал. Обогнув застывшего соляным столбом техника, Виктор спрыгнул на землю. С дальней стоянки доносились негодующие крики Игоря, запылила полуторка, везя на аэродром обед, оружейники тащили к самолетам набитые пулеметные ленты. Все было как обычно, только Авдеенко не вернулся.
Он сплюнул под ноги, буркнув тихонько под нос: — Помер Максим, да и хер с ним, — и крикнул все еще задумчивому технику: — Шевелись Жорка, шевелись. Тут с немца пару гостинцев прилетело. Посмотри…
Жорка что-то ответил и приступил к осмотру, а Виктор дождался Игоря и они вместе пошли на КП. Хашимов и остальные летчики были уже там.
— Ты чего на оружейника орал? — спросил он Шишкина, когда они немного отошли.
— Да пушка разок стрельнула и все. Перезаряжал ее, а без толку. Немец-то был вот где, — Игорь оттопырил ладонь, показывая, где был вражеский истребитель, — а она, зараза такая, молчит. Пулеметами его причесал, а толку-то. Как этого сбили, видел?
— Да, видел. Мессер его на вираже срезал.
— Лопух, — Игорь презрительно сощурил глаза, — летать ни черта не умел, только гадил. Это же надо виражем от мессера не уйти…
— Да не скажи. Сто десятый, собака, на вираже меня едва не срубил. Вцепился как клещ.
Игорь недоверчиво посмотрел на него, но ничего не ответил. Дальнейший путь они молчали.
Разбор был краткий. Дорохов расспросил участников вылета, немного попенял Хашимову на плохое руководство. Здесь же, на КП, они быстро написали рапорта о прошедшем бое. Когда все уже разобрали по полочкам, Виктор задал мучающий его вопрос:
— Товарищ командир, спросил он, — Авдеенко сбили в вираже. Я от своего тоже уходил виражем, но едва не был сбит. Как такое может быть? Ведь мессер гораздо тяжелее!
— А как ты увернулся? — Дорохов выглядел лучше, чем утром, и Саблин решил, что пока они летали, он успел немного поспать.
— Когда понял, что меня сейчас расстреляют, немного разогнался и ушел на вертикаль. Немец внизу остался, не вытянул. Вот я его и зажег, — Виктор жестами показывал, элементы прошедшего боя.
— Ну, правильно. Мотайте на ус. Пилот двухмоторного самолета при выполнении виража может убрать обороты одного мотора и тем самым резко уменьшить радиус разворота. Долго такой фокус не сделает, сильно упадет скорость, но вот довернуть и обстрелять — это самое то. Так что, если деретесь против такого противника — поступайте как товарищ Саблин и тоже будете иметь на счету сбитых фашистов. Кстати, — командир неожиданно улыбнулся, — тут приказ хороший пришел. Хашимову присвоили очередное воинское звание капитана. Поздравляю!
— Служу Советскому Союзу! — Хашимов вытянулся по струнке, в глазах у него сияло счастье…
Вечером друзья уходили с аэродрома слегка пьяные и веселые, к наркомовским ста граммам добавились и Хашимовские, за первую шпалу. Помимо большей порции водки была еще одна причина. После обеда, комполка подключил к боевой работе вторую эскадрильи, и те отличились, сбив четыре фашистских самолета. Поэтому, несмотря на гибель Авдеенко, летчики все же больше веселились, чем грустили. Размен шесть за одного нашего устраивал всех: и Дорохова и зеленых сержантов.
По дороге их нагнал Костя Кузнецов, летчик из второй эскадрильи. Сегодня он сбил свой первый вражеский самолет и видимо хотел поделиться этой новостью со всем миром.
— Куда это вы так несетесь, — сказал он, — как наскипидаренные.
— До баб, до баб, всегда до баб, — пропел Шишкин и засмеялся.
— А шо, тут еще и бабы есть? — спросил Костя. — Как вы их нашли? Уходишь на аэродром еще темно, возвращаешься — уже темно.
— Места надо знать, — наставительно сказал Игорь, — и чтобы прикормка правильная была. Баба она не на все клюет.
