Андрей Родионов - Послушник
У меня в руках – готовое ремесло, я могу лечить людей. Останавливало одно: отсутствие инструментов и незнание местных лекарств. Да, представить трудно, но все лекарства врачи здесь готовят сами или покупают у аптекарей. Но аптекари – в городах, да и средства у них, бр-р-р. Ведущее – сулема, она же ртуть, здесь ею пользуют от всего. Вот в мое время, если градусник ненароком расколотят, так за каждой капелькой гоняются, как за шахидом. А если кто обнаружит бесхозную бутыль с ртутью – тут же начинается паника, как возле заложенной бомбы. Еще здесь пользуются популярностью мышьяк, медные опилки и порох внутрь.
Я уж молчу про животные жиры: медвежий и барсучий, волчий и собачий. Ладно лошади, но здесь добывают лечебный жир даже из журавлей! В ход идет все, от щучьих зубов до козлиной крови. Богатых лечат иными методами: толкут для них в ступках яхонты и изумруды, алмазы и лазурит, некоторые лекари предпочитают порошок золота. В общем, процветает сплошное шарлатанство. И что самое удивительное – больные чаще выздоравливают, чем мрут. Еще в нашем мире меня восхищала способность человека выживать вопреки всем усилиям иного коновала, поистине люди – главное из семи чудес света! Но как быть мне, не уподобляться же здешним надутым невежам?
«Дудки, – решил я, – будем учиться, и учиться надлежащим образом».
Как-нибудь расскажу, как искал в округе самую известную травницу, как уламывал взять на учебу. В ученики бабка взяла меня не сразу, долго мурыжила и расспрашивала, хмыкала и откровенно сомневалась. В конце концов старуха, покоренная моим обаянием, а также немалыми познаниями в хирургии, взялась учить траволечению. Вот так через полгода я уже уверенно мог отличить дуб от осины, а ель от сосны. В области же трав я почти наизусть вызубрил пятьдесят основных, девять тайных, семнадцать исключений и пять основ. Признаюсь честно, я записывал и зарисовывал, запомнить все было бы поистине нереально.
И только бабка начала мной гордиться, и появились первые постоянные клиенты, в карман закапала малая денежка, а я начал было подумывать о заказе инструментов и собственной практике в одном из городов, как прискакали трое до зубов вооруженных воинов. Вот уж принесла нелегкая! Дали мне час на сборы и увезли с собой. Слава о молодом, но способном лекаре дошла до Шарля Безнара, главаря самой крупной группировки повстанцев в округе. Так я оказался востребован и в пятнадцатом веке. Признаюсь, я долго раздумывал, почему меня занесло во Францию, а не в родную Россию или Сибирь? Объяснение одно – предки мои происходят из этих мест.
Говорят, что у людей короткая память. То, что все мы по прямой линии происходим от Адама, большинство еще худо-бедно помнят, правда, некоторые упирают на то, что в прапрадедушках у них ходила мохнатая обезьяна. Небольшая часть припоминает и дедов-прадедов. Я знаю своих предков до 1812 года. Именно в том году французский гренадер Жюль Вальнев был ранен в битве под Смоленском и определен на лечение и попечение местного дьячка глухой российской деревушки. Шло время, раненая нога заживала плохо, а тем временем Великий Император успел дойти до Москвы, на обратном пути вновь промелькнул в Смоленске и сгинул окончательно.
Позже стало известно, что Наполеон сослан на остров Эльба, откуда с немалым триумфом вернулся на сто дней. Затем неугомонного корсиканца окончательно выслали на остров Святой Елены под строгий присмотр англичан. Европа вздохнула свободно, и все занялись обустройством нового послевоенного мира. За всей этой суетой и сутолокой как-то так получилось, что о раненом гренадере все позабыли. Окончательно поправившись, Жюль благоразумно решил не возвращаться в родной Марсель, откуда сбежал в армию и где за ним до сих пор числились кое-какие должки. Француз совершенно врос в жизнь российской глубинки, перешел в правильную веру и женился. Благо деревня была не крепостная, а государственная.
Было у него пятеро детей, семнадцать внуков, а правнуков – не перечесть. Кто-то стал крестьянином, кто-то – лавочником, двое ушли в матросы. Был в роду и свой душегуб, что хозяйничал на узкой дорожке, как какой-нибудь Робин Гуд. Размах, правда, был поменьше. Вдобавок сказалась французская кровь, так как ворюга никогда не делился с бедными, а тратил все награбленное на себя, эгоист несчастный.
Прадед мой был известным травником и костоправом, но сгинул в Гражданскую, не успев передать сыну свои секреты. Дед стал машинистом, отец – инженером. Сам я хотел стать хирургом, но с первого раза поступить не удалось. Окончил медицинское училище, отслужил в армии фельдшером при медпункте, а по увольнении поступил работать на «скорую помощь». Решил пару лет осмотреться, определиться в жизни и сделать еще одну попытку.
Я быстрым шагом прошел через весь лагерь к хижине, какую поставил в некотором уединении от прочих, ведь дело лечения не терпит шума и суеты. Здесь я живу и врачую больных. Рядом – маленький ручей, для лекаря это важно. Пустая хижина по соседству – для лежачих пациентов, требующих неусыпного внимания. Некоторые из них умирают, часть удается спасти.
Сейчас хижина пустует, а еще два дня назад там лежала роженица. Первые роды прошли тяжело, женщина потеряла много крови, пришлось спешно сшивать разорванные ткани. Сейчас, слава богу, она переселилась обратно, к мужу. Я навестил ее утром, занес бутыль с травяным отваром, а мужа строго-настрого предупредил, что если еще раз погонит к колодцу за водой – прибью. И я, и он знаем, что не шучу, были уже случаи. Мы, парни из Сибири, можем постоять за себя и за пациентов. Говорим мало, бьем больно, а на тех, кто не соблюдает лечебный режим, – глядим исподлобья.
Я с тяжелым вздохом присаживаюсь на скамейку перед хижиной. Надо взять себя в руки, ну же, встряхнись! Ближе к вечеру появятся пациенты. Кому-то надо снять швы, кто-то попросит совета, некоторые зайдут просто поболтать. Я долго кипячу инструменты, тщательно готовлю мази и отвары, стараюсь с головой уйти в заботы, чтобы забыть сегодняшнее утро, но отчего-то не получается. Первым сегодня, как обычно, приходит Жан. Бедолага уже месяц жалуется на несварение желудка, травяные настойки ему заметно помогают, ведь готовлю я их на недурном бренди.
– Объясни мне, как другу, – пыхтит он густым пивным ароматом прямо в лицо, – ты католик или нет?
– Разумеется, – обижаюсь я. – А ты сам-то?
Этому хитрому приему – отвечать вопросом на вопрос – я научился у народного героя России Штирлица. Очень действенно, между прочим.
Жан на минуту сбивается, громко чешет лохматый затылок, но тут же вспоминает, зачем пришел.
– Ты брось эти дворянские штучки, – обиженно заявляет он. – Я вот к чему: больно ты не по-нашему себя ведешь!
Я настораживаюсь:
– Как это?
– А так! Зачем ты все время в воде плещешься? Ребята уже думают, что ты – русал!
– Кто-кто?
– Не кто-кто, а русал! Муж русалки, баба такая водяная, с хвостом. Она еще лунными ночами мужчин подманивает. Говорят, сладкая – аж жуть!
– Тогда не понял, – признаюсь я. – А что мужики-то волнуются? Уж скорее бабам надо переживать, русал я там или нет, а может, у нас тут в лагере завелись какие-нибудь грязные мужеложцы?
– Нет, ты объясни! – с тупой пьяной настойчивостью требует «делегат».
– Ну хорошо, – сдаюсь я. – Давай по пунктам. Что именно ребят смущает?
– Для чего ты руки по сто раз на день полощешь?
Ну и как ему ответишь? Рассказать про правила личной и общественной гигиены, объяснить про глистов, всяких там бычьих цепней и печеночных сосальщиков? Несмышленые кинорежиссеры платят громадные деньги, чтобы им придумали чудовищ пострашнее, а надо лишь полистать учебник паразитологии, там каких только кошмаров не найдешь! Поведать Жану об Антони Ван Левенгуке, что через четыреста лет сконструирует первый микроскоп и увидит в капле воды такие страсти, что временно бросит пить пиво и перейдет на дорогой коньяк? Кстати, а вот это – мысль!
– Сын мой, – торжественно говорю я, но тут же понимаю, что несу какую-то ахинею. Видно, набрался у отца Антуана. Мигом поправляюсь: – То есть брат мой по оружию! Веришь ли ты в Иисуса нашего, Христа?
– Верю, – охотно признается тот, – но связи пока не вижу.
– Сейчас увидишь, – обещаю я. – Слышал ли ты, как Христос изгнал столько демонов из одного человека, что, когда они переселились в стадо свиней, те мигом взбесились и утопились в озере?
– Слышал.
– Ага, – довольно говорю я. – Именно в Библии написано, что демоны живут у нас внутри и вызывают, гады, всякие болезни, понял?
– Ну и что?
– Да только то, что всякая нечисть не может к нам проникнуть без приглашения. Возьмем, например, вампира. Пока его в гости не позовешь, сам он к тебе не зайдет, верно?
– Верно, – собеседник на глазах оживает, – а как только зайдет, надо его сразу осиновым колом по голове! И заставить мерзавца чеснок жрать! Он как две головки съест, тут же выдаст, где у него горшок с золотом закопан!
