Петр Заспа - Антипиранья
Через полчаса шаг уже не был таким бодрым. Через час со лба ручьями тек пот. Пройдя еще немного, Денис сделал открытие. Он до сих пор не стер ноги до пупка лишь потому, что соль, посыпаемая на тротуары зимой, к лету таяла и покрывала асфальт тонким слоем, который, наверное, уменьшал трение. Когда он осознал, что наконец-то вышел на площадь трех вокзалов, то захотел упасть на колени и зарыдать, будто блуждающий несколько дней в пустыне странник, случайно наткнувшийся на оазис.
Заходить в здание вокзала Денис не стал, обогнул его по кругу и вышел к перронам. Голос диктора гремел над ухом, объявляя посадку на Мурманск. Людской поток хлынул мимо, прокатив по ногам чемоданной рекой. Без вещей, в спортивном костюме, Денис выделялся из общей людской массы, а потому торопливо спрятался за угол, когда невдалеке показались два сержанта ППС.
Он дождался, когда они пройдут, выглянул из укрытия и двинулся вдоль перрона, еще не совсем осознавая, что он хочет здесь найти. Может, конечно, произойти чудо, и ему встретится какой-нибудь знакомый, прибывший из Питера в Москву, но этот шанс был таким мизерным, что Денис в него не верил, хотя и всматривался во встречные лица. Посадка на Мурманск уже закончилась, и перрон постепенно опустел. Денис побрел назад к вокзалу.
По другую сторону перрона тоже стоял поезд. Посадку на него пока не объявили, потому рядом с ним было относительно безлюдно. Денис скользнул взглядом по составу и вдруг застыл как вкопанный. На вагоне красовалась табличка «Москва – Санкт-Петербург»! Это действительно был оазис в пустыне. Сердце защемило от такого родного имени города. Взглянув вдоль поезда, он понял, что скоро начнется посадка. Проводницы вытряхивали коврики и подметали ступеньки, готовясь к приему пассажиров, открыв окна, проветривали купе. Разволновавшись, Денис побрел вдоль вагонов, твердо решив, что сегодня обязательно уедет на этом поезде, пусть даже ему придется лезть на крышу. Мелькнул вагон-ресторан, и тут же спонтанно возникла идея напроситься разносить лимонад по вагонам или даже мыть посуду. Еще можно разжиться стопкой прошлогодних журналов и бродить по поезду, изображая глухонемого. Ему нужно продержаться всего-то одиннадцать часов, а там он уже и дома!
Дверь вагона хлопнула, и на перрон спрыгнула молодая девушка в синей форме проводницы. Довольно симпатичная, с длинными черными волосами и рельефной фигуркой, похожей на китайскую вазочку, оглянулась и поправила на голове синюю пилотку.
Денис расплылся в улыбке, неуверенно шагнул навстречу и неожиданно для себя жалобно выдавил:
– Сестричка, возьми меня домой! Хочешь, я полы тебе буду всю дорогу мыть? А хочешь, печку топить буду! Ты только забери меня отсюда. Де-нег ни копейки, а жуть как хочется домой добраться!
– Какая печка? – удивленно посмотрела на него девушка. – Лето на дворе.
– Да какая разница? Я к тебе в рабство готов пойти. Любую работу буду делать, ты только не оставь меня на погибель в этом муравейнике!
Девушка осмотрела Дениса с ног до головы, затем спросила:
– Ты, наверное, от своих отстал? Ваших вчера здесь полиция машинами паковала.
– Да-да, отстал! – поспешно согласился Денис.
– Так хоть не зря? – Проводница дружелюбно усмехнулась. – Наши выиграли?
Тут Дениса осенило. По спортивному костюму она приняла его за одного из ультрас, сопровождавших «Зенит» на игру с москвичами. Он раньше вроде слышал о предстоящем матче.
– А то как же! Всухую! – уверенно соврал Денис. – Так как, возьмешь? А то ведь пропаду здесь. Тебя как зовут?
– Кристина.
– Кристиночка, на колени упаду! Только забери! Сама знаешь, болельщик «Зенита» в Москве что партизан в тылу врага!
Тут Кристина задумалась. Было страшно перед ретивыми контролерами и суровым бригадиром поезда, но сердце шептало другое: «Не думай!» Думающая девичья голова рискует оставить свою хозяйку вечной девой. Слушать нужно сердце. А оно, это сердце, участило свои трепыхания ровно вдвое и ухало в девичьей груди, как пожарный набат, и напрочь отметало в сторону страх перед контролерами, бригадиром и прочей нечистью.
Кристина смущенно взглянула в лицо Денису. Смуглый, скуластый, крепкий. Короткий ежик на голове. Даже растоптанный боксерский нос не портит, а придает мужества. В каждом движении чувствуется сила.
Сердце заныло еще сильней. Такие красавцы не каждый день в рабство просятся!
– У тебя документы есть?
– А как же! – Денис протянул паспорт. – Я же не Чебурашка из телефонной будки.
Кристина перевернула розовые листки и будто невзначай заглянула в раздел «семейное положение», усмехнувшись, она наконец-то решилась.
– Ладно! Запрыгивай! Прячься пока в моем купе, а там посмотрим.
Дважды Дениса уговаривать не пришлось. Она еще не закончила говорить, а он уже был в тамбуре. Закрывшись в служебном купе, Денис из-за шторы смотрел на перрон и до сих пор не верил в свою удачу. Хлынул поток пассажиров, и сейчас Кристина была занята проверкой билетов. Теперь Денис смог рассмотреть ее получше через высокое окно. В самом деле очень симпатичная, румяные щеки с ямочками, улыбка, не сходящая с лица, будто стюардесса с картинки, рекламирующей «Аэро-флот».
Но Денис вдруг напрягся, мгновенно вспотел и приготовился к бегу с препятствиями вдоль поезда. К Кристине подошли двое полицейских и показали черно-белый портрет, какие развешивают на досках «Их разыскивает полиция». Закрывшись шторой, Денис смотрел на свою фотографию и нервно ждал стартового импульса в виде кивка Кристины в его сторону. Но девушка отрицательно качнула головой, и патруль пошел дальше.
Поезд уже полчаса стучал по рельсам, а он все никак не мог придти в себя. Его разыскивали – это факт! Но почему? Неужели из-за разбитого окна? Или это стекло было такое дорогое, что ученые мужи не поленились поднять на ноги полицию? Денис не сомневался в том, что розыск организовал Иван Степанович. Ну не продавщица же газет, в конце концов, из-за похищенной карты! Только зачем? Ответ на этот вопрос надо было найти как можно скорей.
Кристина пошла по вагону собирать билеты, а Денис, наморщив лоб, смотрел в темное окно и лихорадочно думал. Сказку о том, что он стал носителем секретной информации, Денис отмел сразу. Да что он там такое увидел или узнал? То, что их томограф рождает в голове галлюцинации, а охранники Сколковского центра способны своими дубинками только мух от тарелки отгонять? Это, конечно же, самые страшные секреты! Может, умники из Сколково обиделись и решили его разыскать, чтобы вернуть долг? Денис тряхнул го-ловой – бред!
Вернулась Кристина, разложила на столе билеты и будто нехотя спросила:
– Может, расскажешь, почему тебя разыскивают?
– Если бы я знал.
– Не хочешь – не надо. Мне в бригадирский вагон нужно сходить. Ты сиди здесь и не высовывайся.
– А если кто спросит, что сказать?
– Не спросит. Пассажиры уже спят. Следующая станция не скоро.
Денис прислушался. Если пассажиры и спали, то не все. В каком-то купе ржали несколько хриплых глоток, уже явно смазанных сорокоградусным маслом.
– Кто это там? – Денис кивнул на шум.
– Да так… – неохотно ответила Кристина. – Что ни рейс, одно и то же. Встретились четыре козла в одном месте, вот и не могут нарадоваться. – Она встала, прижала к груди папку с бумагами и вышла из купе. – Я ненадолго.
Денис остался один и вновь задумался над причиной его розыска. Быстро они развернулись. Прошло всего несколько часов, а стражи порядка уже распечатали его фото, озадачили патрули и точно просчитали, что он может податься на Ленинградский вокзал. Если искали там, то, может, будут встречать и в Питере, на Ладожском?
Дверь с треском распахнулась, на пороге застыла дама с багровым от злости лицом.
– Товарищ проводник! – начала она многообещающе. – Прекратите этот бардак! Вы здесь хозяин или кто? Закрылся, понимаешь, и делаешь вид, что тебя это не касается, а у меня ребенок уснуть не может. Я им говорю, чтобы замолчали, а они только ржут. Вызывайте кого-нибудь, пусть их ссадят с поезда.
Денис сразу догадался, о ком речь. В создавшемся положении не стоило обращать на себя внимание, но делать нечего. Раз его приняли за проводника, то надо эту роль играть до конца.
– Не шумите, сейчас все уладим.
Он встал и двинулся, сопровождаемый распираемой от праведного гнева дамой, по вагону. Веселье в купе теперь вышло на новый виток, когда уже не пытаются хотя бы изредка переходить на шепот, смущаясь собственного смеха, а ржут так, чтобы было слышно в соседнем вагоне. На откидном столе не было свободного места от изобилия закуски. Одна бутылка коньяка, сверкающая квадратными ребрами, уже была пуста. Вторая близка к этому. Еще одна ожидала своей участи. Четыре жизнерадостных раскрасневшихся поросенка разом повернули головы в их сторону. Матрасы с нижних полок уже съехали на пол, и теперь на них красовались копытца в дырявых носках. Впрочем, таких зачуханцев оказалось всего трое. Четвертый был явно не их поля ягода – толстенький, щекастый, в белой рубашке с галстуком. Денис сразу понял, что угощал он, а остальные только создавали атмосферу и захлебывались от подвалившего счастья.
