Алексей Лукьянов - Цунами. Книга 2. Узел Милгрэма
Поехала куда-то не туда.
— Не понял, — возмутился Юся, когда мы выехали на мост Сан-Франциско-Окленд Бэй. — Ау! Нам в аэропорт надо! Руси-хинди, бхай-бхай? — постучал он в стекло водителю.
Водитель в чалме обернулся, добродушно заулыбался белыми зубами, покивал — и продолжал гнать вперёд.
— Вот гадёныш! — Юся обернулся ко мне в поисках поддержки.
Не сговариваясь, мы начали молотить кулаками в стекло, отделявшее нас от индуса.
— Останови, сволочь, мы вызовем полицию!
Индус опять обернулся, открыл нешироко окошечко, будто хотел лучше нас расслышать, и с той же белозубой улыбкой прыснул нам из баллончика какой-то гадости, пахнущей сиренью. Окошечко тут же закрылось.
Такого мы уже никак не могли ожидать. Будто по команде, мы глубоко вдохнули, чтобы задержать дыхание, и, естественно, полной грудью заглотнули этой гадости. Юся сидел ближе к двери, и ему достало воли и ума, чтобы ухватиться за ручку стеклоподъёмника и попытаться провентилировать салон.
Увы, стекло не опускалось. И двери тоже были заблокированы.
Тут нам и кирдык настал, понял я. Ко всякого рода анестезиям у нас была аллергия. У Юси глаза уже закатились, и я тоже чувствовал, что начинаю задыхаться, а всё тело чешется, будто его крапивой настегали. Изображение поплыло, в ушах бухал молот. Потом я отключился.
ПравыйОчнулись мы, судя по всему, часов через девять-двенадцать, потому что пустыня вокруг нас была вся красная от заходящего солнца, а небо на горизонте уже приобрело глубокий фиолетовый оттенок.
Кости жутко ломило — видимо, мы так и ехали всё это время в положении сидя. Разве что автомобиль сменился. Теперь это был какой-то пикап, и мы сидели в его кабине, а за рулём сидел мрачный латинос.
— Вы кто? — спросил Егор. Мне показалось, что он очухался немного раньше меня, и ждал, пока я приду в себя.
— Рон, — ответил латинос.
— Куда вы нас везёте, Рон?
— Куда просили — туда и везу.
— Кто просил?
— Откуда я знаю, кто? Вас, бухих, навалили мне на пересечении пятьдесят восьмой и пятнадцатой, сказали, что вам до Вегаса, заплатили, забросили вещички в кузов — и вот.
Рон кивнул на указатель. До Лас-Вегаса оставалось двадцать пять миль.
— Это что — Невада?
— Да, парень, самый центр. Пустыня Мохаве.
— Твою мать, вот тебе и слетали на Гавайи, — сказал я Егору, а потом снова обратился к водителю. — У вас тут связь мобильная есть?
— В Вегасе точно есть, а на этом перегоне — вряд ли.
Мы какое-то время тупо глазели в лобовое стекло, наблюдая, как тьма окутывает пустыню.
— Это не твои шутки? — спросил Егор.
— Ты с дуба рухнул? Когда я так шутил?! Может, это Дарк нас разыграть решил.
— Точно не ты?
— Зуб даю.
— Эй, парни, вы на каком языке говорите?
Всем интересно, на каком языке мы разговариваем. Будто знание, на каком языке говорит собеседник, автоматически даёт знание самого языка.
— На русском.
— А! Kagdila-spasiba-karrashow! — обрадовался латинос. — Я-то думал — чего это такие молодые с утра нагрузились? А вы, оказывается, русские.
Хотелось нагрубить, но среди пустыни я не решился. Вот доберёмся до Лас-Вегаса — тогда и нагрублю.
Сначала мы увидели зарево из-за гор, а потом пикап взобрался на самый гребень — и нам открылась долина, сплошь залитая разноцветными огнями.
— Твою мать… — сказали мы по-русски в один голос.
— Tvay-umatt? — переспросил Рон. — Что это?
— Это «красиво» по-русски.
Латинос несколько раз с удовольствием повторил это слово. Егор с укором посмотрел на меня.
Рон высадил нас на окраине, рядом с каким-то недорогим отелем.
— «Визу» принимаете к оплате? Или лучше «Мастер кард»? — спросил я у портье.
Принимались к оплате обе карты, и я протянул «Визу».
Расплатившись за ночь, мы отправились в свой номер. Комнатка оказалась бедновата и грязновата, на три звезды отель никак не тянул, но постель была чистой, душевая работала, туалет тоже, доступ к сети имелся. Ладно, отдохнуть по-человечески пойдёт.
Мы рухнули на кровать, и я тут же начал звонить Дагласу. Я был почти уверен, что в Лас-Вегас нас сплавил именно он. Конечно, на кой хрен ему такие возмутители спокойствия. Почти сто человек в команде, легко обработают весь массив данных, выяснят, что там мешало работать нашей «линзе», мы в бумажной работе и впрямь лишние. По крайней мере — я.
Трубка Дагласа была вне зоны досягаемости, или отключена, как сказал автомат. Я раз двадцать пытался набрать Дарка, но всякий раз нарывался на вежливый автоматический голос.
Я бросил телефон, подцепил лэптоп к сети и просмотрел электронную почту. Помимо спама там нашлось письмо от Дагласа, датированное сегодняшним утром. Очевидно, он отправил его нам из аэропорта.
Письмо было коротким:
«Парни, извините за неудачную шутку. Отдохните недельку в Вегасе, разберёмся без вас.
Дональд Даглас.
P. S. — Люси никогда не чистит корзину».
В прикрепленном файле был номер брони в пятизвёздочном отеле в центре города.
Егор несколько раз перечитал постскриптум и недоумённо посмотрел на меня.
От нечего делать я заглянул на новостной сайт CNN — и мне стало плохо. Я начал кликать все ссылки подряд в поисках подробностей, но подробностей не было.
Егор, казалось, был спокоен, но по плотно сжатому рту и прищуренным глазам было понятно, что он потрясён.
Самолёт, совершавший рейс Сан-Франциско-Гонолулу потерял управление и рухнул в Тихий океан, на полпути к месту назначения.
Это был наш рейс.
Спать мы не могли. После непродолжительного спора я всё же убедил Егора позвонить Люси. Не зря же её упомянул в своём письме Дарк.
Люси, услышав мой голос, разрыдалась. Терпеть не могу, когда женщины плачут, потому что абсолютно не умею их успокаивать. Узнав, что мы в Лас-Вегасе, она сказала, что немедленно вылетит к нам. Мы сказали, что не стоит беспокоиться — с её-то ногами — и обещали вернуться первым же рейсом во Фриско.
Эпизод 9
В отеле «Даймонд» игровой зал находился прямо в ресторане, помещение было поделено на зоны, но обедающие или ужинающие внимательно следили за играющими, а играющие поминутно глотали слюну, оглядываясь на жующих. Встреча была назначена именно здесь, в самом шумном зале Вегаса.
— Полмиллиона, согласитесь, больше, чем сто тысяч, — невинно улыбнулась Барбара.
— Вы правы, госпожа Кравец, — кивнул Льюис. — Операция получилась вполне в духе одиннадцати друзей Оушена.
— А вы ещё не верили, что вас не будут проверять.
— Признаюсь, вы оказались более глубоким психологом, чем я думал. Не хотите продолжить игровую карьеру?
— Спасибо, я получила всё, что хотела.
Операция и впрямь прошла гладко. Спектакль, разыгранный Барбарой, Майором и Льюисом перед телекамерами, проглотили все, даже Генри, который после лихого увольнения своего коллеги боялся Майору даже слово поперёк сказать.
Расчёт был простым: Брайдер и Барбара поставили на себя маленькие суммы, чтобы устроители чемпионата подумали, будто у «молодых» и впрямь только спортивный интерес. Пока служба безопасности искала ставки самих игроков, Льюис преспокойно сделал несколько крупных ставок у разных букмекеров. В результате все ставки оказались выигрышными, и получилось пять миллионов долларов на руки. По пятьсот тысяч получили Льюис и Генри (сам он поставил на Брайдера пятьдесят тысяч — и проиграл). Четыре миллиона кэшем достались Барбаре и Тому.
— Я одного не пойму: как вы умудрились обмануть судей? Никто даже не догадался, что Том вам подыгрывает.
— Майор, ты мне подыгрывал?
Брайдер сделал брови домиком:
— Я? Подыгрывал? Ничуть.
— Но как тогда… — не понял Льюис.
— Майор был недостаточно пьян в тот день, — объяснила Барбара агенту. — Он относится к тому типу людей, для которых выигрыш — не главное, они получают удовольствие от процесса. А у Тома удовольствие ассоциируется с лёгким забытьём. Во время игры он был почти трезв и пытался меня обыграть, не удовольствия ради, а именно ради победы. Так что все его ходы были слишком логичными, из-за чего он продул.
— Пятьдесят грамм «Джонни Уокера» — и я выиграю хоть в шахматы, — согласно кивнул Том.
Льюис недоверчиво посмотрел на молодожёнов.
— Мне кажется, вы немного с приветом оба, — сказал он, наконец.
— С приветом, не с приветом, а четыре миллиона имеем, — улыбнулась Барбара. — Спасибо, Льюис, с вами приятно было иметь дело.
— С вами тоже, госпожа Кравец. Моё предложение остаётся в силе. В нашем бизнесе вас может ждать большое будущее.
— Моё будущее уже в прошлом, — ответила она, и Льюис попрощался с молодожёнами.
Барбара и Майор остались сидеть друг напротив друга.
